Портрет современной российской элиты. Зюганов Г.А

Представляет данные о том, как россияне относятся к лидеру КПРФ и главе фракции этой партии в Государственной Думе РФ Геннадию Зюганову, как оценивают его способности работать на важных государственных постах, какими видят его политические перспективы.
Г. Зюганов известен сегодня подавляющему большинству россиян: 16% опрошенных отмечают, что знают его хорошо, следят за его деятельностью; ещё 68% знают, но не следят за его работой. 13% слышали только фамилию этого политика, и 1% пока не слышали о нём вообще. Наименее информирована о его работе молодёжь 18–24 лет: в этой группе 70% знают о его деятельности (в том числе 11% хорошо знают и следят за ней и 59% знают, но не следят), тогда как в других возрастных группах о его работе знают 84–88% респондентов.
По своим взглядам Г. Зюганов относится к "левым, сторонникам приоритета социальной справедливости, считает половина опрошенных (49%), заметно меньше тех, кто воспринимает его как «правого», сторонника развития рынка и политической демократии или как «русского патриота», сторонника русских национальных ценностей (по 7–8%). Ещё 6% считают, что у Зюганова нет ярко выраженных идейно-политических взглядов, а 30% затрудняются с оценкой.
Этот политик отстаивает прежде всего ценности социальной справедливости, полагает каждый третий опрошенный (36%). Реже респонденты отмечают, что он выступает за укрепление государства, стабильности и порядка; возрождение России как великой державы; за демократию и права человека (по 5–7%); за возрождение российской культуры, национальных ценностей и традиций; развитие рыночных отношений; интеграцию России в мировое сообщество (по 2–4%). 36% опрошенных затрудняются сказать, на какие политические ценности ориентируется Зюганов.
В своей деятельности, выступлениях данный политик в наибольшей степени связан с решением таких проблем, как пенсионное обеспечение (отмечают 22% опрошенных), демократия и права человека; инфляция, рост цен на товары и услуги; состояние морали и нравственности (полагают по 14–17%).
Г. Зюганов находится в оппозиции нынешнему политическому курсу, считает большинство опрошенных - 64% против 16%. Относительно того, выступает ли он за радикальные перемены, или за стабильность, мнения не столь однозначны: 45% против 35%.
Скорее доверяют Зюганову 25% респондентов, скорее не доверяют - 61%. Считают, что у этого политика хорошие перспективы на будущее, 11% респондентов; треть опрошенных, 33%, полагает, что он добился многого, но большего, чем сейчас, вряд ли сумеет достичь; и чуть больше тех (37%), кто рассматривает его как политика вчерашнего дня, влияние и авторитет которого снижается. 19% респондентов с прогнозом на его счёт затрудняются.

Всероссийский опрос ВЦИОМ проведён 18–19 ноября 2006 г. Опрошено 1589 человек в 153 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4%.

Насколько хорошо Вы знаете политика Г. Зюганова?
	Всего опрошенных	Возраст, лет
		18–24	25–34	35–44	45–59	60 и старше
Хорошо знаю, слежу за его деятельностью
Знаю, но не слежу за его деятельностью
Слышал только фамилию этого политика
Впервые слышу эту фамилию
Затрудняюсь ответить

Если выделить три основных идейно-политических течения в российском обществе, то к какому из них ближе по своим взглядам этот политик?
«Левые», сторонники приоритета социальной справедливости
«Правые», сторонники развития рынка и политической демократии
«Русские патриоты», сторонники русских национальных ценностей
У него нет ясно выраженных идейно-политических взглядов
Затрудняюсь ответить

Какие ценности и идеи в большей степени отстаивает данный политик?
Социальная справедливость
Укрепление государства, стабильности ипорядка
Возрождение России как великой державы
Демократия и права человека
Возрождение российской культуры и нравственности
Возрождение национальных ценностей и традиций
Интеграция России в мировое сообщество
Развитие рыночных отношений, свободы предпринимательства
Затрудняюсь ответить

С решением каких из нижеперечисленных проблем в наибольшей степени связан данный политик - в своей деятельности, выступлениях? (до пяти ответов)
Пенсионное обеспечение
Демократия и права человека
Инфляция, рост цен на товары и услуги
Состояние морали и нравственности
Влияние олигархов на экономическую и политическую жизнь страны
Ситуация в сфере ЖКХ и ЖКУ
Безработица
Уровень жизни населения
Демографическая ситуация (рождаемость, смертность)
Алкоголизм, наркомания
Коррупция и бюрократизм
Терроризм
Преступность
Ситуация в сфере здравоохранения
Экология и состояние окружающей среды
затрудняюсь ответить

Как Вы думаете, этот политик является сторонником нынешнего политического курса или он находится в оппозиции к этому курсу?
	Всего опрошенных
		Одобряющие	Не одобряющие	Затрудняющиеся с оценкой
Является сторонником нынешнего курса
Находится в оппозиции
Затрудняюсь ответить

По Вашему мнению, этот политик выступает за значительные, радикальныеперемены в политике страны, или он, скорее, сторонник стабильности, продолжения нынешнего политического курса?
	Всего опрошенных	Одобряющие/не одобряющие деятельность В. Путина
		Одобряющие	Не одобряющие	Затрудняющиеся с оценкой
Сторонник радикальных перемен
Сторонник стабильности
Затрудняюсь ответить

В какой степени Вы доверяете или не доверяете Г. Зюганову?
	Всего опрошенных	Одобряющие/не одобряющие деятельность В. Путина
		Одобряющие	Не одобряющие	Затрудняющиеся с оценкой
Полностью доверяю
Скорее доверяю
Скорее не доверяю
Совсем не доверяю
Не знаю такого политика
Затрудняюсь ответить

Какие перспективы, на Ваш взгляд, имеет Г. Зюганов как политик?
	Всего опрошенных	Одобряющие/не одобряющие деятельность В. Путина
		Одобряющие	Не одобряющие	Затрудняющиеся с оценкой
У этого политика хорошие перспективы на будущее
Он многого добился, но добиться большего, чем сейчас, он вряд ли сможет
Это политик вчерашнего дня, влияние и авторитет которого снижается
Затрудняюсь ответить

Существуют рокеры, которые притягивают к себе фанатов как магнитом

Геннадий Зюганов. Психологический портрет

ЕГО НЕ ЛЮБЯТ ПАРОДИСТЫ

Из политиков у нас высмеивают всех кроме Зюганова , лидера самой крупной партии и претендента на престол. Телепрограмма "Куклы" не в счет - там, он представлен в виде обобщенного представителя левых сил. Не пародируют обычно или тех, кого не знают, или тех, кого боятся. Геннадий Зюганов. Психологический портрет " vspace="10" bordercolor="#000000">

Причина опасений представляется психологически оправданной: по натуре Зюганов - учитель. Либеральная общественность, голос которой наполняет отечественное информационное пространство, помнит свои школьные годы и боится ограничений на своем рабочем месте - в области идей, цветных картинок и изящной словесности. Её страшит одиозный образ учителя, что нависает над личностью и преследует, и давит её неизжитыми детскими страхами.

Тем более, что от учителей она за последние годы отвыкла. Видя перед собой учителя, чувствует себя дико и неуютно. Интересы, мягко говоря, давно не те. Еще - связанные с учителями исторические мифы. Ох, уж эти сельские учителя! Из воспитателей юношества они так быстро превращаются в разбойников. Кропоткин - князь - тихо писал книги, а сельский учитель Махно (с его книгами подмышкой) подтверждал князево слово тачанкой и пулеметом. Ленин вроде бы тоже из учительской семьи, называл себя публицистом, а организовал-таки вооруженное восстание.

НАСЛЕДНИК "ВЕЛИКИХ ТРАДИЦИЙ ПРОСТОГО СОВЕТСКОГО УЧИТЕЛЬСТВА"

Геннадий Андреевич - учитель по натуре и по происхождению. В роду Зюгановых 300 лет учительского стажа, родители - учителя, жена - сначала ученица, потом тоже учительница. У него даже внешность сельского учителя - лобастая голова, короткие крепкие ноги и тяжелые руки крестьянина.

Не так давно Зюганов защитил докторскую диссертацию в МГУ, причем успешно. Жест, так и оставшийся непонятным для публики. блики. Политики его возраста и положения пишут мемуары или, в крайнем случае, стихи. Их редко заботит подтверждение у авторитетных специалистов в данной области своего права руководить и своей квалификации. Зюганову , похоже, такое подтверждение требуется.

Наряду с этим, он, по-видимому, не считает себя ученым, и вряд ли относится к психологическому типу гностиков, то есть людей, получающих наибольшее удовлетворение от познавательной деятельности. Научную деятельность он представляет не в категориях проявления интеллектуальных сил, а как аналог физического труда, измеряемого энергетическими и временными затратами, когда успех определяется степенью трудолюбия. Такие установки закладываются обычно в раннем детстве. Например, от матери. Те же качества Зюганов позже будет ценить и у своих близких, например, у будущей жены.

Не только наука, но и искусство ассоциируется у него с трудом. Зюганов благоволит к труженикам искусства. С трудолюбием хорошо сочетается такое качество, как упорство, которое тоже закладывается в детстве. Упорство обычно универсально, проявляется во всех видах деятельности. Зюганов упорен в спорте (как и Ельцин, он увлекался волейболом). Упорство помогает ему и в научной работе. Иногда с трудолюбием и упорством сочетается скромность как одно из проявлений заниженной самооценки.

Кроме того, Зюганова воспитывали в строгости, и это выработало у него преувеличенно уважительное отношение как к общественным институтам и ценностям, так и к результатом чужой духовной деятельности. С одной стороны, он склонен абсолютизировать авторитеты: вокруг него находятся великие писатели, великие актеры и режиссеры, крупнейшие советологи, высочайшие духовные и нравственные авторитеты; для него существует великая литература, он живет в великую эпоху, среди лучших людей России и великих идеалов. Среди этих чудес и героев он сам занимает весьма скромное положение.

С другой стороны, он готов обращаться к ним за советом, готов учиться мастерству, рству, принимать решения не единолично, а коллегиально, после неоднократных консультаций (самое любимое слово). Зюганов принадлежит к тем людям, которые с энтузиазмом учатся всю жизнь. Зюганов не относится к учителям человечества, тем, кто выдвигает новые идеи и ведет за собой. Скорее, это типаж преподавателя, человека, пользующегося готовыми истинами, которые находятся не в головах авангарда, а на полках общедоступных библиотек. И обращается он не к людям вообще, не к последователям, а к "школьникам", к тем, кто слушает его для того, чтобы учиться "грамоте". Его слушатели - думающие, трезвомыслящие, здравомыслящие люди, вообще говоря, те, кто способен соображать.

Хотя иногда слушатель для него и оппонент. В основном Зюганов требует от окружающих не столько истины, сколько грамотности. Понятия "дилетантизм" и "преступление" нередко стоят у него рядом ("..бездарная, преступная политика..."). Состояние общества оценивает в категориях развития и деградации. Не любит - глупость, дилетантизм, некомпетентность. При этом Зюганов отнюдь не относится к числу догматиков, для которых мир устроен просто и понятно. Напротив, он представляется ему сложным и малоизученным. А поиски принципов лучшей жизни, по его мнению, только начинаются.

Кроме того, Зюганова никак нельзя отнести к рационалистам; не в меньшей степени, чем на знание, он склонен полагаться на интуицию и веру. Показательно, что дочери, которая увлекается астрологией, удалось увлечь и его. Называя свой символ веры, Зюганов упоминает этические и эстетические категории, интеллект и знания туда не попали. Однако, он ни в коей мере не склонен к релятивизму, интеллектуальной и моральной терпимости. Когда речь идет о владении устоявшимся знанием, Зюганов требователен и строг.

Хороший преподаватель не забывает, что в разных аудиториях слушают по-разному. Зюганов весьма чуток к уровню восприятия и понятийному аппарату своих слушателей. С единомышленниками он говорит на привычном им "партийном" языке, с иностранцами - в рамках понятий европейского либерализма, со служителями церкви - использует язык православия. Умеет уместно употребить выражение "силы зла", "нравственный подвиг", двиг", "духовное укрепление", различить обитель и храм, помнит, что князь Владимир был святым равноапостольным князем.

Вокруг речевой пластичности Зюганова строятся попытки поймать его на противоречиях и лжи. Однако Зюганов строже относится к слову, чем его критики. Слово для него - орудие познания и объяснения, как ни наивно по отношению к политику это звучит. Можно сказать, что он особо озабочен правильностью трактовок. В отличие от многих политиков, он действительно стремится быть именно правильно понятым. В его выступлениях отсутствуют явные и скрытые умолчания.

Зюганов не прячется за терминологией, не обходит "общепонятных" мест. Желающий найдет у него разъяснения по самым разнообразным вопросам, обнаружит такие перлы, как "разрушение материальной базы инфраструктуры отечественной культуры" (это для тонких ценителей научного канцелярита) и одновременно незамысловатое деревенское просторечие.

СЛОВО И ДЕЛО

Основным делом для себя, как политика, Зюганов считает объяснение и убеждение - слово (и в этом он прямая противоположность тому же Ельцину). По его мнению, для политика публицистика - основная часть работы. Это - специфическое понимание политической деятельности, когда она аналог преподавательской. Зюганов чувствует в себе просветителя, "диспутанта".

Продукты своей деятельности, которые Зюганов чаще всего упоминает, это слова - выступления, книги, программы, конференции; не действия, а планы, концепции действий (его соратники ежедневно работают для того, чтобы появилась нормальная конструктивная программа совместных действий). Такие же требования он выдвигает и к властным структурам. Тех, к кому он обращается, не индивидуализирует, а представляет в виде аудитории.

Судя по известным из прессы фактам, Зюганов участвовал только в словесных политических баталиях и пропускал кулачные (Белый Дом не защищал и не обстреливал). ивал). Тем не менее, словом и собственным примером, как разбежавшийся с уроков класс, собрал рассыпавшуюся компартию, объединил ее идейно и оформил организационно. Большинство наблюдателей отмечают ее высокую организованность. Каков поп, таков и приход - учительские задатки лидера благотворно сказываются на поведении его "учеников". В классе должен быть порядок и Зюганов умеет его наводить.

Зюганов ничего не создавал заново, он сохранял имеющееся и восстанавливал разрушенное. Школьный учитель всегда был самоотверженным хранителем и защитником, беспокоился об утрате грамотности и духовности, чувствовал себя за это ответственным. Роль учителя не выигрышна, в финале он не скачет впереди полка на белом коне, но, безусловно, заслуживает всяческого уважения. Программные установки партии Зюганова написаны не для рекламы и будут выполняться. К ним стоит относиться серьезно, и тем, кто верит, что Зюганов может стать президентом, их стоит заблаговременно прочесть, чтобы потом не "плавать" на экзамене.

"ПОЖАЛУЙТЕ НА ПЕДСОВЕТ!"

Даже в элитных учебных заведениях возникают конфликтные ситуации, в разрешении которых участвует расширенный педсовет. Там не договариваются, не сотрудничают. Там изобличают и стыдят. Самые отвратительные учительские привычки: злопамятство, занудство - проявляются там в наиболее острой форме. Именно в этой стилистике ведет Зюганов полемику со своими оппонентами. Попытки выставить оценки, призывы к общественному порицанию, напоминания о прежних ошибках вызывают у виновников не уважение, а раздражение.

Рядом с занудством неплохо уживается резонерство. Для учителя конкретный случай имеет воспитательное, а не проблемное значение и интересен не сам по себе, но в качестве элемента учебного процесса. При нем повторяются азы, обсуждение естественным образом строится от общего к частному. Зюганов акцентированно дедуктивен. Так, выступая в Думе по поводу событий в Буденновске, он начинает с того, что "...все мы являемся заложниками этого (президентского) курса и этой политики". Далее - примеры прошлых ошибок. шибок.

Резюме: главные разрушители и главные виновники - президент и его окружение и наше совершенно некомпетентное Правительство. Наконец вроде бы начинается переход к конкретному случаю: "Теперь что касается трагедии...". Но не тут-то было: "Трагедии катятся ежедневно, ежемесячно. Первая трагедия 1991 год, когда, презрев всенародное голосование...".

Второе резюме: "Дальше будет хуже, если продолжать тот же самый курс". Новая попытка перейти к конкретике: "Что касается реального отношения политиков к этому...". Опять не получилось: "Я согласен с Явлинским, Президенту не в Галифаксе сидеть, а в предбаннике..." и т.д. Наверное, это справедливо, но раздражает неуместностью.

Повторения раздражают сами по себе, не говоря уже о повторении банальных истин. Зюганов без этого, видимо, не может. Учитель перестает повторять пройденное, когда ученики твердо усваивают материал. Свои ученики, может быть и усвоили, ученики из чужих классов явно нет, хуже того, они вообще не хотят учиться. Они бранят учителя, не слушают, перевирают его слова. В ответ Зюганов повторяет и повторяет свой учебный курс. Последовательно, неутомимо парирует каждый наскок. Терпение его неистощимо.

Скорее всего, Зюганова поддерживает снисходительность к глупости и дилетантизму, практическое убеждение в том, что степень невежества нередко соответствует степени злобности и агрессии, уверенность в конечном торжестве знания. Подсознательно оппоненты для него неразумные дети, обижаться на которых грешно. Им надо спокойно еще раз все объяснить.

Старый дидактический спор о том, следует ли учить только тех, кто имеет способности, или всех, кто хочет, Зюганов решает в пользу всех. Поэтому он вправе ответственно заявлять, что консультируется абсолютно со всеми. Как у большинства воспитателей, важнейшими в понятийном лексиконе Зюганова являются категории "можно и нельзя", "правильно и неправильно", которые обуславливают терзающую либеральный вкус императивность высказываний. На экзамене работу учеников оценивают по результату. Зюганов перенес эту неприятную учительскую привычку на споры с политическими противниками. Как следствие отношения его ия его с оппонентами быстро портятся, а споры быстро переходят в баталии со взаимной неприязнью и ненавистью. Политическая, а порою и внутрифракционная борьба разворачиваются по аналогии с экзаменом, на котором обе стороны выступают в роли экзаменаторов.

Результат - всего лишь один из критериев оценки деятельности. Вычленение изолированных результатов ведёт к субъективизму, и дурным фантазиям, когда недостающие компоненты деятельности оппоненты домысливают друг за друга. Домыслы, в свою очередь, вызывают вполне законное взаимное раздражение.

В случае с Зюгановым и его оппонентами домысливаемые цели, как правило, гипернегативны. Не цели, а поползновения. И те, и другие готовы приписывать друг другу козни, подлоги, провокации, предательство. Результат - стрессовая ситуация с её неизбежными последствиями. Одно из них - редукция в прошлое. Сторонники Зюганова во главе с ним клеймят оппонентов за развал державы, культуры, за рост преступности и расцвет чернухи, а оппоненты навешивают на Зюганова и его окружение все грехи отцов: ГУЛАГ, политический сыск, бульдозерные выставки и цензуру.

Второе последствие стрессовой ситуации - взаимное проецирование (себя и собственных страхов). Оппоненты генерируют собственную проекцию: Зюгановым будет вертеть его окружение, он пустит кровь и расстреляет очередной Белый Дом. Сторонники проецируют страхи, объявляют, что оппоненты находятся под воздействием тёмных сил - таких как американцы, МВФ и бессмертный масонский заговор.

Это эмоциональные последствия логических ошибок. Если, например, поведение Ельцина регулируется преимущественно эмоциональными, биологическими факторами (страх, тревога), у Зюганова все же доминируют более цивилизованные социальные регуляторы - в основном это стыд и связанные с ним понятия, такие как престиж, репутация, уважение (неуважение, унижение, оскорбление). Наверное, иногда ему хочется ответить своим оппонентам просто, одним словом: "Стыдно!". Предполагается, что они вспомнят босоногое детство, покраснеют и начнут каяться.

Те, кто еще помнит школьные годы, возможно, не забыли, что в школе их обучали правилам. Аналог правила в политике - закон. Своей нездоровой привязанностью к закону Зюганов буквально утомил и своих, и чужих. Чужие устали от его упреков, неожиданных от члена партии, известной в прошлом склонностью к революционным методам решения политических вопросов. Свои раздражены медлительностью и неэффективностью политической деятельности вследствие попыток соблюдать законы в условиях законодательного беспредела оппонентов. Зюганов, славянофил и коммунист по убеждениям, психологически является законопослушным буржуа, типичным западником, тогда как тот же Ельцин, гарант демократических реформ, в душе - типичный восточный владыка, сумасброд и самодур, причем еще и с придурью.

Как человек, живущий по закону, Зюганов ассоциируется в России с неведомым, и как неведомого, чуждого, как "немца", она его инстинктивно опасается.

"И МИЛОСТЬ К ПАДШИМ..."

Кроме всего прочего Зюганов еще и альтруист, то есть действительно учитель в лучшем смысле этого слова. Честолюбивые амбиции ему, по-видимому, не свойственны, что проявляется не только в декларациях, но и на "клеточном", языковом уровне: в отличие от Ельцина, Лебедя или Жириновского он не любит говорить о себе, не любит даже употреблять местоимение "я".

Наряду с этим он обостренно переживает проблемы окружающих, склонен сочувствовать, жалеть и заботиться. Дело в том, что сам Зюганов не принадлежит к "битым" или обиженным судьбой, по-видимому, его жизненный путь был достаточно благополучен, однако его отец, близкий ему человек, вернулся с войны безногим и умер от ран. Зюганов с детства привык заботиться об отце, чувствовать его беду, как свою.

Похоже, детские травматические впечатления оставили сильный отпечаток на его характере. Отсюда и ненависть к войне, вообще к жестокости, как таковой, к бесчеловечным методам решения общественных вопросов. "Генотип" учителя наложился ожился на печальный детский опыт. Вряд ли имеет смысл ждать от Зюганова "революционности".

Характерно восприятие России в категориях болезни и здоровья. Страна ассоциируется у Зюганова с больным, находящимся в критическом состоянии, а то и с ущербным, покалеченным человеком, нуждающимся в заботе и лечении. И это, скорее всего, не газетные метафоры, а след глубоких личных переживаний.

ЮРОДИВЫЙ?

Иногда создается впечатление, что Зюганов не от мира сего. Таких людей сторонятся, не знают, о чем с ними разговаривать. По крайней мере, интервьюерам рядом с ним неуютно.

Раздражает его непрестанная (и неуклюжая) забота о нравственности. Общественность не прочь, когда власть заботится об ее пропитании, когда вовремя убирает пыль и стирает носки (в общем, она любит Лужкова). Взгляды же - суверенная область, доступ туда закрыт. Общество не успело еще нарадоваться доступности этических, эстетических и интеллектуальных крайностей. Значит - прощайте, любимые мелодрамы, секс, ужасы, поп-музыка, мистика? В школе, конечно, этому не учат, но нельзя же так.

Раздражают его претензии на президентский пост, не подтвержденные рейтингами популярности. Складывается впечатление, что он не видит, как им манипулируют в предвыборных расчетах (самый удобный кандидат для второго тура выборов). Впрочем, школьные учителя обычно знают, что дети корчат рожи за их спиной. Знают и то, что их дело - выучить грамоте, а в космос (или банк) полетят ученики. Они терпят насмешки. Говорят на своем слишком правильном (устаревшем? надоевшем?) языке. Что-то в этом есть - то ли мудрость, то ли наивность.

Мало кто знает, что в быту Зюганов вполне компанейский человек, любит рассказывать анекдоты, в студенческие годы был капитаном команды КВН, неплохо танцует. В другой ситуации все считали бы его милым и симпатичным, охотно приглашали на презентации, не забывая при этом поправить съехавший на сторону галстук.

Геннадий Зюганов. Психологический портрет

Счастливая гармоничная жизнь делится на несколько уровней (физический, социальный, интеллектуальный и духовный), каждый из которых должен быть полным

Пластинчатые аппараты для тепловой обработки различных жидких сред являются одними из прогрессивных типов жидкостных теплообменников непрерывного действия

Является Председателем ЦК Коммунистической партии России (КПРФ). Он является доктором философии, автором многочисленных книг и статей. Член Государственной Думы шести созывов, четыре раза баллотировался на пост Президента Российской Федерации.

Краткая биография

Геннадий Зюганов родился в деревне Мымрино (Орловская область, Знаменский район) 26 июня 1944 года. Окончил в 1969 году физико-математический факультет Орловского пединститута. Учеба прерывалась службой в радиационно-химическом подразделении разведки СА.

Работал преподавателем в Орловском пединституту, занимался комсомольской и партийной работой. В 1972 году началась его профессиональная партийная деятельность. Секретарь Орловского обкома ВЛКСМ, второй секретарь Орловского горкома КПСС, заведующий отделом пропаганды и агитации Орловского обкома КПСС. Не прекращает Геннадий Андреевич и преподавательскую деятельность. Он преподает в институте высшую математику (до 1978 года), в 1981-1983 годах - философию. Одновременно в 1970-1978 годы многократно избирался депутатом Орловского областного и городского советов. Обучался в Академии Общественных наук при ЦК КПСС, где в 1980 году защитил кандидатскую диссертацию.

С 1983 года Зюганов Геннадий Андреевич работает в ЦК КПСС инструктором, заведующим сектором пропаганды, заместителем заведующего отделом. В 1990 году избирается делегатом съезда Компартии РСФСР, инициатором создания которой выступал. В том же году становится секретарем ЦК и входит в Политбюро партии.

Как активный политик, становится членом многочисленных советов, движений и съездов, где неизменно становится одним из лидеров. В 1991 году Геннадий Андреевич стал председателем Координационного совета движений патриотов, вошел в состав КС Российского общенародного союза. В том же году избирается членом КС движения «Отчизна». В следующем году становится членом президиума Первого съезда Национального Собора (РНС), создал объединение депутатов в Верховном Совете РСФСР "Российское единство", хотя сам депутатом не являлся. Также участвовал в работе шестого Съезда народных депутатов СССР", хотя сам депутатом не являлся, Всенародного вече СССР.

В конце 1992 года Геннадий Зюганов стал одним из инициаторов восстановления Коммунистической партии РСФСР (в дальнейшем КПРФ). На втором съезде партии в 1993 году был избран членом Исполнительного комитета КПРФ и ее Председателем (с 1995 года), неоднократно переизбирался на этот пост. В конце девяностых годов активно участвовал в движении "Народно-патриотический союз России", избирался лидером НПСР.

Зюганов, как представитель коммунистов, многократно с 1993 года избирался депутатом Государственной думы. В Думе возглавлял фракцию коммунистов. В 1996 году впервые выдвинул свою кандидатуру на пост Президента Российской Федерации. Всего участвовал в четырех президентских компаниях, где неизменно занимал второе место. В президентских выборах 2004 года лидер КПРФ не участвовал, но уже в 2007 году съезд КПРФ вновь выдвинул его кандидатуру на выборы Президента, состоявшиеся в 2008 году (по 17,72 % голосов он занял второе место после ).

Последним достижением КПРФ, возглавляемой Геннадием Зюгановым, стал успех в выборах в в декабре 2011 года, когда коммунисты получили 92 , набрав 19,19% голосов избирателей. Участие в президентских выборах в марте 2012 года принесло лидеру КПРФ ожидаемое второе место с результатом 17,18% голосов. , набравший большинство в 63,6% голосов, вновь становится , для чего не потребовался второй тур голосования.

Политические взгляды и ориентация

Геннадий Андреевич стоит на жестких позициях коммунистической идеологии. Еще в 1991 году он стал соавтором "Слова к народу", открытого письма, которое, по утверждению лидера КПРФ, стало манифестом ГКЧП. Сам он в попытке переворота не участвовал.

С 1993 года будущий главный коммунист нашей страны публикуется в газете «Советская Россия», где отстаивает свои взгляды, становится членом редколлегии газеты «День». Вплоть до 1999 года он выступает за немедленное отстранение президента Бориса Ельцина от власти. В ходе проведения предвыборной кампании в 2000 году агитировал за возвращение к советской модели плановой экономики. В различных печатных и интернет изданиях Геннадий Андреевич неоднократно фигурировал в качестве активного участника и инициатора политических скандалов, в том числе внутрипартийных.

Сегодняшнее положение политика

Геннадий Андреевич Зюганов имеет звание подполковника запаса (химические войска). Он опубликовал более 150 научных трудов, посвященных вопросам философии, политики и истории, имеет большое количество статей в СМИ. Регулярно занимается теннисом, волейболом, имеет разряд по легкой атлетике, волейболу и военному троеборью.

В настоящее время является руководителем фракции коммунистов в Государственной Думе Российской Федерации, председателем партии КПРФ.

Женат на Надежде Васильевне Зюгановой (девичья фамилия Амеличева). Имеет двух детей - сына (Андрей Геннадьевич, 1968 г.р.) и дочь (Татьяна Геннадьевна, 1974 г.р.).

HTML-версии работы пока нет.

Подобные документы

Исследование политической деятельности Геннадия Андреевича Зюганова в 1990-2010 годах. Характеристика его участия в выборах президента России. Анализ отношений депутата с властью. Описание его званий, авторских работ, социально-экономических программ.

презентация , добавлен 03.11.2013


Основание Коммунистической партии Российской Федерации. Цели, задачи, принципы, программа, устав КПРФ. Тактика КПРФ. Политическая деятельность КПРФ и ее эволюция в тактическом плане. Биографическая справка лидера КПРФ Г.А. Зюганова.

курсовая работа , добавлен 29.01.2007


Ознакомление с понятием и основными признаками политической партии. История основания и идеология Всеукраинского объединения "Свобода" и партии "УДАР". Политические слоганы и символика ВО "Батькивщина", коммунистической партии и Партии Регионов.

презентация , добавлен 10.04.2014


К. Маркс и Ф. Энгельс как главные идеологи коммунизма, анализ деятельности мыслителей. Общая характеристика теории общественно-экономических формаций, разработанной К. Марксом. Рассмотрение особенностей "Манифеста Коммунистической партии", основные цели.

реферат , добавлен 19.04.2013


Понятие, структура, виды и основные признаки политических партий. Идеология как неотъемлемая часть политической партии. История становления "Справедливой России" как политической партии. Содержание цели и политики партии в программных документах.

курсовая работа , добавлен 28.05.2015


Политические партии в России: правовой и идеологический аспект. Основы партийного движения. Избирательная система в Российской Федерации. Механизм работ партии в предвыборный период (на примере "Справедливая Россия" на выборах в думу России V созыва).

курсовая работа , добавлен 11.12.2015


Определение политической партии. Классификация политических партий. Процесс формирования политической партии. Роль партий в политической системе. Возникновение, борьба, раскол и исчезновение партий. Политическое устройство государства. Сердце политической

контрольная работа , добавлен 04.11.2004


КПРФ: от запрета до активизации политической деятельности. Социально-экономическая и политическая платформа современного российского коммунизма. Социальная опора коммунистической партии Российской Федерации.

реферат , добавлен 19.09.2007


Политическая деятельность В.В. Жириновского и политика ЛДПР в контексте современной политической ситуации в России. Оформление взглядов и начало политической деятельности В.В. Жириновского. Образование ЛДПР. Устав и программные установки партии.

реферат , добавлен 31.07.2007


История становления политической партии - группы единомышленников, представляющей интересы части народа, ставящей целью реализацию своей политической программы путем завоевания государственной власти. Функции политической партии, требования к регистрации.

Нынешнее скрещение разнообразнейших потоков политико-психологических воздействий на руководителе оппозиции - дело не случайное. Наоборот, именно оно и отражает новый во многом момент, наступивший в общественной жизни России после электорального прорыва компартии в 1995-97 годах. Стало видно: у КПРФ и сгруппировавшихся вокруг нее народно-патриотических сил появился лидер общенациональной значимости.

Бросается в глаза его явное отличие от большинства прочих политиков первого ряда. А именно: Г.А.Зюганов опирается на сильнейшую в стране партийную структуру, другие об этом не могут и мечтать. К тому же, став по сути дела одним из первых лиц нижней палаты парламента, он тем самым резко расширил как спектр личных своих общественно-политических возможностей, так и сферу влияния партии. Во всех своих политических “ролях” ему удалось прочно укорениться, утвердив себя одним из самых перспективным кандидатов на президентский пост.

Не удивительно поэтому, что все последние годы нарастало и давление всевозможных внушений - особенно со стороны околовластных интеллектуальных кругов, - стремящихся как бы подправить и поведение, и мировосприятие лидера компартии. Одновременно усиливался нажим требований из социальных “низов”. А также - из рядов КПРФ, главным проводником которого служили и организационные структуры. Оживилась борьба за руководство в самой партии. В целом же, в народе складывались свои, как бы усредненные, воззрения, на Геннадия Андреевича Зюганова.

Равный среди первых

Процесс формирования его образа, хотя и был, в общем-то, недолог, успел пройти нелегкий путь развития. Материалы социологических исследований позволяют утверждать, что вплоть до думских выборов 1995 года руководитель КПРФ оставался лишь “одним из равных” в ряду лидеров оппозиционного лагеря.

Так, например, оценивая на рубеже 1994 года всю плеяду ведущих общественных деятелей по степени их народности - искренности и последовательности в деле обеспечения интересов русских и россиян - только 7-8 процентов граждан помещали на первое место именно председателя ЦИК КПРФ.

Некоторым его коллегам и соперникам в ту пору отводились более почетные места: скажем, В.В.Жириновского и С.Н.Бабурина в этом качестве поминали, соответственно, 13 и 9 процентов опрошенных. Другие же политики Г.А.Зюганову буквально “наступали на пятки”. В их числе: А.В.Руцкой, Р.И.Хасбулатов, Ю.В.Власов, В.Д.Зорькин, которых называли главными защитниками народных прав по 4-6 процентов россиян.

В ту пору Г.А.Зюганову было еще непросто претендовать даже на роль лидера патриотических и государственнических сил, делавших первые серьезные шаги к объединению. Сентябрьско-октябрьские события 1993 года сконцентрировали массовое внимание на группе других политических фигур.

Характерно, например, что обсуждая вопрос о лидере для возникшего в начале 1994 года движения “Согласие во имя России”, основная доля граждан, имевших на сей счет хоть какое-то мнение (три четверти опрошенных вообще уклонились от подобных прогнозов), отводили ведущее место в этой коалиции не Г.А.Зюганову, а А.В.Руцкому и В.Д.Зорькину. Например, А.В.Руцкой, возведенный расстрелянным парламентом в ранг и.о. президента Российской Федерации, принимался в качестве главы нового оппозиционного блока 13 процентами граждан, в то время как лидер КПРФ имел у них всего лишь 4 процента поддержки.

Близкая ситуация просматривалась и при оценке в народе перспектив образования патриотического правительства в случае смены власти в стране. На роль президента России и в этом случае опять же прочились Зорькин (7 процентов ожиданий) или Руцкой (5 процентов), тогда как рейтинг Зюганова (4 процента) был лишь третьим. На взгляд сограждан, председатель КПРФ лучше всего смотрелся бы либо на посту премьер-министра, либо в должности вице-президента или вице-премьера.

Симптоматично и даже настораживающе выглядело и другое: личный авторитет лидера компартии не распространявшийся тогда больше чем на 4-7 процентов населения, безоговорочно отставал от престижа самой компартии, на которую электорально ориентировались 13 процентов граждан.

Такой разрыв прямо грозил компартии если не застоем, то очень замедленным развитием, вечным «бегом вдогонку» за процессами, способными изменить обстановку в обществе. КПРФ обрекалась постоянно чуть-чуть запаздывать: не столько предварять политические события, сколько рефлексировать на них. Ей грозил комплекс “вечно обороняющейся” силы.

Тогда как мировой опыт учит: самой выгодной диалектикой влияний партии и ее руководителя является такое их соотношение, при котором общественный вес лидера растет несколько быстрее, нежели реноме его организации. И тем самым расчищает дорогу для движения вверх более “тяжеловесной” партии.

И все-таки ситуация вокруг образа Зюганова в народном менталитете даже в середине 90-х складывалась не столь уж «одномерно». Чтобы понять это, полезно проникнуть несколько глубже рациональных политических оценок, выносившихся тогда в адрес лидера коммунистов, и прозондировать общественное, что называется, “подсознание”, поскольку именно “воля, страсть, фантазия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борьбой...” решает исход социально-политических противостояний.

Прелюбопытными тут окажутся, в частности, те ассоциации, что возникали в массовом мировосприятии при спонтанных упоминаниях о Г.А.Зюганове. Особенно, если людей при этом просили как бы воплотить свои ощущения (крайне расплывчатые, подчас, и интуитивные) во что-либо доходчивое и понятное. Скажем, в образы всевозможных зверей и зверушек.

Заметим: при внешней “несерьезности” такого рода теста, его итоги тем не менее свидетельствовали о многом, позволяя перебрасывать аналитические “мостики” из мира рефлексии и бессознательного в мир реальной политики. Недаром же древнейший из приемов оценки человека строился именно на таких сравнениях: “мудрый, как змей”, “хитрый, как лис”, “трусливый, как заяц”, “сильный, как медведь”. Сколько подобных оценок-прозвищ, отражающих нечто базовое, главное в том или другом человеке (и слабо поддающихся более рассудочной трактовке) слышим мы и даем каждодневно сами.

Итак, как же смотрелся Г.А.Зюганов сквозь призму этих символов-личин?

Начнем с того, что воспринимался он столь же неоднозначно, как и большинство остальных российских политиков высшего ранга.

Однако его образ, в отличие, например, от образа Б.Н.Ельцина, не сводился по большей части к чему-то таранно-наступательному, все на своем пути крошащему и ломающему, и в то же время способному внезапно «сменить кожу», приспособиться и... тут же снова атаковать. “Медведь - акула - буйвол - хамелеон - крокодил”, таков был портрет Бориса Ельцина в звериных ликах, отпечатавшийся в глубинах народного восприятия на уровне соответственно 34, 17, 16, 22 и 14 процентов впечатлений.

Не были ощущения от личности Г.А.Зюганова и столь восторженно-выспренными, как, в частности, от А.И.Лебедя, переживавшего в момент опроса, т.е. весною 1996 года, свой знаменитый взлет. “Лев - орел - буйвол” - вот краткий, но внушительный ряд ассоциаций, чаще прочих рождавшихся где-то на уровне подсознания общества (от 29 до 16 процентов случаев) при виде “рыкающе - паряще - бодающего” отставного генерала, делавшего почти сказочную карьеру в политике.

Применительно к Зюганову такого рода образные замеры выходили не совсем контрастными, что ли. С одной стороны, калейдоскоп оценок, рождавшихся в массовом сознании при воспоминании о нем, был схож с тем, что сопровождал и образы его основных соперников - Ельцина и Лебедя. После них Зюганов был главным носителем весьма почетных прозваний: “медведь”, “буйвол”, “волк”, “крокодил”.

Однако эта образная “вторичность” как бы преодолевалась еще одним определением, чаще, чем в адрес всех прочих лидеров, употреблявшимся в отношении него: змей. Данное прозвание присваивал лидеру КПРФ каждый девятый из россиян. Что можно было расшифровать и так: Зюганов как человек и политик не прост и полностью себя пока что не раскрыл; он следует своим, ему лишь ведомым путем; и от него уместно ждать самых внезапных, продуманных и даже ухищренных действий, способных опрокидывать все расчеты оппонентов...

Столь непростой «змеиный» штришок в портрете ставил главу КПРФ на особое место в массовом сознании и по сравнению с его ближайшими соперниками, и в сравнении с теми из них, кто отступил на роль аутсайдеров. К примеру, - с Горбачевым, чье “возвращение в политику” оказалось встречено в массах такой вот цепочкой видений-характеристик: “лиса - гиена - заяц - овца”. Употреблялись образы и похлеще...

Несколько настороженно-присматривающееся отношение к Г.А.Зюганову угадывалось и при других психологических тестированиях.

Скажем, во множестве ситуаций, возникающих в обыденной жизни, он мог хранить уверенность в одном: именно с ним, чаще чем с прочими деятелями (в 27 процентах случаев), люди захотят откровенно поговорить “за жизнь”. Тогда как открыть, что называется, душу перед Ельциным или Лебедем готовы были лишь по 19-20 процентов россиян.

Ориентированность на доверие и дело - вот что, похоже, отличало во многом инстинктивную взаимосвязь между обществом и одним из лидеров оппозиции.

И это тоже выделяло его при сравнении, например, с теми же Б.Н.Ельциным, А.И.Лебедем, М.С.Горбачевым.

Так, главное в народном “чувствовании” генерала Лебедя сводилось в те дни к такому вот образу: “он отличный мужик!”. Поэтому самое лучшее, полагало до 26 процентов населения, это взять и “поселиться от него поблизости”, чтобы по-соседски беседовать с ним “за жизнь” - чего хотелось 19 процентам россиян - а то и давать ему в долг. В общем - почти “рубаха парень”. А такое отношение, как известно, нестойко. Чуть что - и происходит выпадение из образа, обожание перетекает в неприязнь.

На свой лад выстраивались и чувства людей к Борису Николаевичу Ельцину. Их что-то не шибко тянуло - даже в мыслях - на какие-то тесные контакты и общие с ним дела. Он первенствовал только в одной гипотетической ситуации: когда гражданам требовалось у кого-то одолжить деньжат в долг (14 процентов упоминаний). Тогда как вдвое большая часть жителей России сразу ставила в своих отношениях с ним барьер, заявляя - в 29 процентах случаев - что с этим человеком они никогда не станут иметь самого пустячного дела (тогда как в адрес Зюганова такую же оценку выказывали только 19 процентов наших современников). По силе этого неприятия российский президент проигрывал лишь своему незадачливому экс-коллеге М.С.Горбачеву, с которым боялись иметь хоть что-то общее уже до 42-43 процента граждан. А уж делиться с Ельциным сокровенным или, объединившись с ним, вкалывать, тем более давать ему в долг - такое помыслить себе могли от 8 до 18 процентов населения. Не больше!

Похожую, на свой, конечно, лад, картину рисовали и “замеры” эмоционального восприятия в народе политиков, сравниваемых с самыми известными людьми прошлого.

Экспертные опросы, проведенные в 1995 году, так описывали круг “похожестей”, характеризовавших Ельцина: “Лжедмитрий - Мазепа - Бирон - Годунов - антиПетр - Анна Иоанновна - Черненко - Брежнев”. Психологическая расшифровка этого «пасьянса» могла быть такова: представительно выглядит, жесток, безудержно властолюбив, цепок, неразборчив в средствах, лжив и чужд исконным российским ценностям, по-старчески эгоистичен, по-женски капризен и хитер.

На свой манер самобытно выглядел тут Лебедь: “Корнилов - Аракчеев - Колчак - Дзержинский - Лжедмитрий - Пугачев - Степан Разин”. Иначе говоря: жесток и организован, любит наступать, расплывчато, но громко патриотичен, “органически” ориентирован на укрепление порядка. И одновременно - анархист-бунтарь, способный на яркий, но безнадежный политический “загул”, не гнушающийся ни подлогом, ни обманом, ни помощью от «заграницы». Броский, но опасно противоречивый, тяготеющий к внутреннему расколу и конфликту образ.

Явлинский? Его описание, составленное из исторических “лиц”, выглядит, пожалуй, наиболее целостным и внутренне логичным. Однако перед нами весьма специфическая логика. Бухарин и Троцкий, Керенский и Витте, а также Павел I и Распутин - вот он рисующий образ Григория Алексеевича набор реформаторов-неудачников, дорого обошедшихся России за полтора примерно столетия ее истории.

Восприятие характерных черт Зюганова также таило очень своеобразную россыпь сравнений. И выглядела она так: “Кутузов - Андропов - Марше - Маленков - Бухарин - Екатерина II”.

Что тут получалось, если брать в расчет исторический багаж каждого из этих деятелей былого? Похоже, что людское видение лидера КПРФ расцвечивалось примерно следующими красками. Он стоек, уклончив и наступателен одновременно; способен на успешное реформаторство, хотя и не всегда разбирается в людях и соратниках; может созидать; допускает вероломство и бывает (в личном плане) неверен и капризен. Интересно и другое: только у Г.А.Зюганова и Б.Н.Ельцина оказалось подмечено специфическое “женское начало” в политическом характере, т.е. своеобразная “последовательная непоследовательность” поступков, ранимость и эмоциональность, легко переходящие в жесткость. У президента эта черта - антинациональна и пассивно-разрушительна, у лидера оппозиции носит прорусский характер и активно-созидательна....

Таковы в целом были исходные моменты подсознательной во многом реакции России на Г.А.Зюганова. Они призрачно, но приметно очерчивали границы того “стиля поведения”, что мог бы оказаться самым выигрышным для главы народно-патриотического движения в борьбе за политическое преобладание и власть.

Естественно, взятые лишь сами по себе, в отрыве от прочих социальных и политических факторов - наличия за спиною лидера массовой партии, занятого им места в системе власти, адекватности его мировоззренческих позиций реальному состоянию общества - подобные вещи решали далеко не все. Особенно в таких суровых делах, как избирательные кампании. Здесь показателен пример Св. Федорова, первенствовавшего во многих из вышеупомянутых тестов, но ничего не достигшего на выборах.

Концентрация денег и власти в руках таких «вождей», как Б.Н.Ельцин; реноме интеллектуала в сочетании хоть с какой-то организационной структурой, как у Г.А.Явлинского; финансовая обеспеченность в соединении с личным даром внушения у В.В.Жириновского, - вот что могло успешно сглаживать изъяны их образов, запечатленные в людском восприятии.

Все так, но до известного предела. Это ведь только президенту - с его колоссальными возможностями - удавалась не просто нейтрализация, но и регулярный перелом политических мнений и дел в свою пользу, что бы там о нем в народе ни судачили, какими бы сравнениями ни награждали. Всем прочим - Явлинскому, Жириновскому, Лебедю - сил после погашения «не тех» массовых эмоций хватало лишь на то, чтобы держаться на общественной поверхности. Даже легкая неприязнь в народе в конечном счете могла сыграть для них роль гирь, тянущих ко дну.

Иначе обстояло дело у Зюганова. Его образ в народном восприятии был до поры до времени несилен, но почти однородно-положителен. В его распоряжении находилось и такое мощное средство для “раскрутки” этого образа, как партийный механизм. Тандем Зюганов - КПРФ в таких условиях приобретал очень большие шансы на завоевание первенствующих общественных позиций.

Одним из проявлений скрытых здесь возможностей было уже то, что его президентский рейтинг, несмотря на все атаки, твердо держался в 1994-95 годах в пределах 7-12 процентов.

Тут-то и уместно кое-что сказать о харизме, отсутствием которой не раз попрекали лидера компартии.

Сразу оговоримся: чаще всего досужие рассуждения о “харизме” забалтывают у нас крайне непростую вещь. Для ряда аналитиков и публицистов харизма - это что-то вроде удачно или неудачно наведенного “глянца” на чужом лице. “Есть харизма - нет харизмы” - такие рассуждения в их устах напоминают разговор о том, хорошо или плохо выбрит стоящий рядом человек.

А дело-то ведь серьезное.

Начнем с того, что харизма - то есть избранность личности, свыше ее наделенность некими особыми чертами, достоинствами, способностями, и возвышенность над другими людьми в глазах окружающих - не рождается сама собою, из ничего. Мировой опыт политических дел, касающийся нашего времени и учитывающий жизненный опыт таких личностей, как Р.Рейган, М.Тэтчер, Б.Кракси, А.Соарес, говорит о том, что харизматики (а чаще лица, обладающие лишь некоторыми чертами харизмы) суть продукт стечения ряда обстоятельств.

На обретение харизматичности, например, скорее прочих может рассчитывать человек, знакомый публике, но до поры, до времени остающийся укрытым от массового внимания спинами других, более нетерпеливых и скороспело-удачливых коллег. Речь, иначе говоря, идет о том, кто может сыграть роль этакой “темной лошадки” от политики.

И это у Зюганова, как мы показали, было.

Удача чаще выпадает и лидерам, которых отличает разноликость идейных и политических позиций. Этакая поливалентность, позволяющая людям (главное - избирателям) самых разных, даже противоположных ориентаций, находить у таких деятелей что-то очень близкое, понятное, важное для себя.

И такая черта у лидера КПРФ присутствовала.

Успеха добиваются те, для кого общественная почва оказалась заранее отчасти “взрыхлена” другими, чье дело успело обрести известность и завоевать престиж в народе. Так что лидеру остается “немногое”: доказать свою причастность к этому начинанию и право его возглавить.

И тут для Зюганова все складывалось неплохо. Особенно - по мере позитивной эволюции в народе воззрений на Октябрь, советскую эпоху и его предшественников на посту руководителя коммунистического и патриотического движения.

Наконец, победа выпадает только тем, кто умеет изо дня в день оживлять бытующие в массах представления о себе все новыми и новыми - пусть даже небольшими - успехами, яркими жестами, овеществленными доказательствами собственной “особости”.

В условиях блокады или полублокады оппозиции в информационной среде выполнить данное требование было Зюганову особенно сложно. Хотя и здесь с появлением думской трибуны кое-что стало потихоньку налаживаться...

Конечно, все эти условия харизматизации - которых в действительности больше - срабатывали никак не автоматически. Всякий перебор по части их выполнения грозил не только оставить деятеля, увлекшегося, скажем, личной “плюралистичностью или “незаметностью”, без черт искомой избранности, но и смешать его образ в ничто, столкнуть с пути, ведущего на политический Олимп.

Но, тем не менее, все упомянутые качества у лидера КПРФ так или иначе имелись хотя и пребывали отчасти в “спящем” состоянии. И не просто было сказать: хорошо это или плохо.

Ибо харизматичность - опасный дар судьбы. Она своего рода аванс доверия, выданный политику решающей частью общества. И не навечно, поскольку длится 5-7 лет. Да, отсвет харизмы позволяет почти мгновенно набирать огромный политический вес и прорываться к власти. Однако, иссякнув, он же с безжалостностью сбрасывает человека с занятых высот. Исчерпывается людская восторженность, и оставшемуся без «харизмы» деятелю - если он не озаботился, скажем, укорениться в общество сетью партийных структур - не на чем держаться. Он буквально зависает в социальной, политической, эмоциональной пустоте. И делается легкою “добычей” для конкурентов, в среде которых всегда сыщутся один-два новых скороспелых “полухаризматика”.

Вот и выходит, что слишком ранние задатки харизматичности - не подкрепленные ни поддержкой со стороны настоящей партии, ни опытностью, ни багажом конкретных дел - попросту опасны.

Так что Г.А.Зюганову, чья харизматизированность ведет отсчет лишь с президентской кампании 1996 года, можно считать, повезло.

В его распоряжении как лидера, сразу поведшего борьбу за государственную власть, оказались и настоящая партия, и запас времени на развитие своей харизматичности. Что обещало, кстати, ему прочную базу и в неизбежной “послехаризматической” эпохе.

Странное дело, но именно личная “негероизированность” сослужила Председателю ЦК КПРФ добрую службу, если не сказать - драгоценную услугу. Ибо эмоциональные впечатления общества от руководителя компартии очень удачно наложились, где-то с конца 1994 - начала 1995 годов, на слой более осознанных и даже идеологически окрашенных представлений о том лидере, что требуется сегодня России.

Итоги социологических замеров той поры однозначно предупреждали: вскормленный “перестройкой” и начальною эпохою “реформ”, образ идеального, так сказать, политика - говорящего, а чаще кричащего с любых трибун и ото всех микрофонов о всяческих проблемах и в связи с ними о себе - не просто обесценился и поблек, но и начал вызывать в народе аллергию, устойчивое отторжение. Всего лишь 4-5 процентов населения продолжали ставить на первое место среди достоинств любого общественного деятеля “умение выступать перед аудиторией, писать статьи в журналы и газеты”.

Далеко не всех уже, а только четверть избирателей, воодушевляло и наличие у политика пресловутой “собственной позиции” по любому вопросу. Позиции, как правило, противопоставленной всему и всем. И призванной возжигать вокруг ее защитника ореол этакой бескомпромиссной особости.

Почти столь же нечасто в качестве критерия профессиональной пригодности такого деятеля называлась и его способность красиво, четко и ясно говорить. Вся эта “красивость” смахивала теперь в глазах россиян на краснобайство.

Главным же и самым притягательным для граждан России сделалось иное. “Он должен уметь выдвигать и отстаивать новые идеи, но не отрицать огульно и то хорошее, что было создано раньше, избегать скоропалительных и крайних решений”, - вот тот счет, что принялись предъявлять общественным лицам свыше половины населения. Дружно добавляя к этому качеству и еще одно: надо быть честным, искренним, справедливым.

Само собою разумеется, что социальный заказ на такого человека, с одной стороны, и образ в массовом сознании Зюганова, с другой, не могли совпасть сразу же и до конца. Подобное взаимодействие всегда идет медленно, путем встречного поиска: люди присматриваются, кто подходит под влекущий их идеал; политики же тщатся доказать свою тождественность или близость ему (собственно, этому и служит их агитационно-пропагандистская работа).

Так вот, образ лидера - созидателя, новатора и охранителя почти одновременно начали примерять к себе и В.В.Жириновский, и А.И.Лебедь, и Г.А.Явлинский, и - весьма удачно - Ю.М.Лужков. Однако именно у Зюганова с его деловитым и лишенным героико-помпезных черт “имиджем” все здесь в 1995 - 1996 годах наладилось удачней прочих.

Ясное дело. Ведь выбор пути стоял для него особо остро. Либо оказаться смятым общественными сдвигами и быть отброшенным на самые задворки политического менталитета. Либо же, наоборот, совершить резкий рывок вперед и завоевать доминирующую в массовом мировосприятии роль. Иного лидеру КПРФ не было дано.

И все же феномен Зюганова, вышедшего из “тени” после думской победы компартии в 1995 году, оказался негаданным для “демократического” лагеря.

И потому по свежим впечатлениям парламентской схватки и в преддверии президентской кампании на общественное мнение вообще и КПРФ с Г.А.Зюгановым, в особенности, оказалась обрушена волна всевозможных внушений. Облаченных во многих случаях в обертку внешне авторитетных, часто профессорских экспертиз. Спектр их одновременно указывал и на состояние умов в слое интеллектуалов, обслуживавших “партию власти”, и на то направление, в котором предполагалось политически подталкивать компартию и ее руководителя.

Рассмотрим набор экспертиз-внушений, вброшенных в общественное сознание через ряд наиболее популярных газет только в феврале-марте 1996 года, - на старте официальной предвыборной кампании:

- ”Насквозь прогнившей химере не помогли ни бездарная косметика, ни пустопорожняя пропагандистская риторика... Несметное зло, которое за годы своего всевластия сотворил советский коммунизм, естественно, не могло исчезнуть в одночасье, вместе с его бесславным падением... Но когда этот преступный монстр оказался разоблаченным самой жизнью и августовский путч захлебнулся в волне поистине всенародного неприятия, Россия не нашла в себе решимости осудить бесовщину. Результат - ожили политические трупы его последователей. Сегодня они вплотную подошли к власти и не скрывают намерений вернуть страну в номенклатурно-распределительный феодализм.” (А.Вартанян).

- “Несомненным минусом Зюганова является неопределенность, которую он с собой несет в случае своей победы. Никто не знает, как он поведет себя у власти. Очевидно, этого не знает и он сам.” (Л.Шевцова).

- “Если бы Зюганов был умным и ответственным политиком, он без труда понял бы, что пришествие его к власти принесет России неисчислимые беды. Независимо от того, каковы его субъективные мечты и желания. Та сила, которая его поднимает, толкает на президентский трон, - страшная, разрушительная сила, которая не оставит от России камня на камне. От России и от прилегающих стран. А может быть, и от отдаленных, учитывая, что у этой силы в руках окажется ядерное оружие. “ (О.Мороз)

- “Якобы социал-демократизирующийся Г.Зюганов стремится реабилитировать Сталина, продолжает начатую “вождем народов” трансформацию марксистского классового интернационализма в великодержавный национализм”. (Г.Дилигенский)

- “В партии Зюганова остались догматики, в большинстве - сталинисты” (Б.Орлов)

- “...Власти Зюганов как раз опасается. Он инстинктивно чувствует, что и лично он, и руководящий слой партии не готовы к такой колоссальной ответственности, как руководство сегодня Россией” (В.Миронов).

- “...Если в момент парламентских выборов партия облегчила победу своих лидеров, то теперь она становится для Зюганова оковами, которые ограничивают для него поле маневра, мешая идти на широкие компромиссы прежде всего с частью правящей команды...” (Л.Шевцова).

- “...Борьба групп Ельцина и Зюганова - это не борьба имущих с неимущими. Это борьба двух имущих групп за главный кусок - за федеральный уровень” (Г.Попов).

- “Для того, чтобы и перед нашими коммунистами открылась перспектива трансформации в “посткоммунистов”, то есть в социал-демократов, - по типу того, как то произошло практически во всех европейских странах бывшего реального социализма и смягчило их возвращение в лоно мировой цивилизации, - для этого как раз и нужно поражение Зюганова на президентских выборах” (А.Кива).

- “Готов ли Зюганов на роль ренегата во имя президентства” (Л.Шевцова).

Лейтмотив внушений, несмотря на пестроту мнений, звучал более чем отчетливо: мол, победа Зюганова станет успехом тех, кто не знает, что с властью делать; лидер КПРФ - неизвестно кто (не коммунист, не патриот, не социал-демократ, а так - “неведомая зверушка”), он и с собственной партией вот-вот разойдется; так что выборы ничего не решат, в лучшем случае помогут политически “одомашнить” Г.А.Зюганова в одной команде с Б.Н.Ельциным.

Острейшее чувство отвращения, переходящее в полное безразличие к политике - вот что прививалось массовому менталитету. Пусть, мол, в этой грязи копаются другие. Кто? Конечно же: “партия власти”, готовая тут “жертвовать” собой.

Нажим всех этих - как и множества иных - суждений и “дружеских подсказок” оказался малоэффективен. Зона яро-антизюгановских умонастроений, как говорили опросные данные начала 1995 года, все едино сужалась. И могла теперь вобрать в себя только 48 процентов всех высказанных в его адрес оценок.

Какие же его черты все еще пугали россиян?

То, что для Зюганова, якобы самое главное - “сделать новую КПСС, а самому стать очередным всевластным генсеком”. Такой исход пророчили 18 процентов респондентов.

Что он - коммунист-ортодокс, мечтающий подвергнуть и без того измученную Россию новым “большевистским экспериментам”. Этой версии вторили еще около 13 процентов мнений.

Что лидер народно-патриотической коалиции будто бы является носителем “опасных реваншистских взглядов, ярым националистом, который только маскируется под коммуниста”. Именно так стремились “заострить” проблему примерно 6 процентов населения.

Сюда же лепился и ярлык ярого сталиниста, который-де, взяв власть, сразу ринется подавлять все и вся во имя разных там “великих” идей. С ним соглашались 4 процента россиян.

И, наконец, 9 процентам наших сограждан руководитель КПРФ казался банально “серой, заурядной личностью”...

Красноречивым было уже само происхождение этих критиков. Ядро их - около 40 процентов - составили те, кто привык поддерживать НДР и мелкие “постдемократические” организации. К ним примкнули, с одной стороны, поборники ЯБЛока, на чью долю пришлось 12 - 20 процентов всех таких суждений. А с другой, дав 20 - 30 процентов подобных мнений, те, кто вообще не голосуют и никому не симпатизируют. Тогда как роль поклонников ЛДПР и поборников КРО, поставивших по 10 - 15 процентов общей армии “антизюгановцев”, здесь оказалась невелика.

Акцент людских настроений после 1995 года не прекращал смещаться в сторону воззрений, так или иначе выделявших положительные черты и качества председателя ЦК КПРФ.

“Может быть, Зюганов не имеет той самой харизмы, о которой столь много говорят, но он не прост и никак не бесталанен: воссоздать компартию (во многом обновленную) после репрессий 1991 - 1993 годов в силах был только очень гибкий, умный человек”. Именно этот вердикт, поддержанный 29 процентами россиян, и начал, похоже, уже в те дни определять структуру, и всю динамику российских умонастроений.

Причем, как особо отмечали еще до 21 процента граждан, Зюганов удалось дело, никак от него не ожидавшееся: создать партию, которая вовсе не является каким-то повторением КПСС. Людей, видать, отчасти (и по-хорошему) обескураживало, что в новой организации он смог собрать воедино “и идеалы социальной справедливости, и идеи борьбы за русское, российское национальное возрождение”.

В общем, как то ни странновато в наши дни звучит, - после всех истерик вокруг одного лишь слова “партия” - именно партийное строительство было поставлено Зюганову в главную заслугу решающей частью (более чем третью) его сограждан. Кто мог подобное подумать еще в начале девяностых?

Тем более, что на втором по значимости и притягательности месте в образе руководителя КПРФ утвердилось качество, ничуть не менее броское -национальное. Он, мол, по самой своей натуре искренне борется за русский народ, и никакая коммунистическая традиция ему тут не мешает. “А это сейчас особенно дорого”. Так выглядела точка зрения почти 17 процентов граждан.

“Он - тот тип национального нашего лидера, который может поднять страну с колен и вывести народ из тупика, избавив его от нищеты, страха, уныния” - солидаризировались с ними еще 13 процентов респондентов.

Впрочем, среди россиян можно было встретить и таких, кто, подбирая Зюганову оценки, исповедовал нечто вроде концепции “третьего пути”. Так, для 6 процентов россиян все сводилось к такой вот короткой и исчерпывающей формулировке - “он социал-демократ по взглядам” - и уточнению: “...хотя пока об этом и не может откровенно заявить”.

Социально-политическая база всех этих выигрышных для Зюганова мнений выглядела одновременно и как бы собирающей “в кулак” национальный менталитет, и в то же время дробной, плюралистичной.

Примерно на 60 - 70 процентов оценки эти давались последователями самой же КПРФ, а также РКРП. Но уже вторую по значимости “скрипку”, - концентрируя 10 - 12 процентов этих же воззрений - играли тут симпатизанты малых патриотических группировок. А следом за ними - и последователи ЛДПР (4 - 6 процентов всех позитивных мнений), и поборники КРО (3 - 5 процентов) и, наконец, люди, с упорством игнорировавшие любые партии.

В преддверии президентских выборов эти прозюгановские, так сказать, умонастроения уже теснили в соотношении 2:1 те мнения, что нацеливались против него. Теснили, но так и остались затем электорально недореализованными, как в первом, так и втором турах голосования.

Причина? Устал, как представляется, наш замордованный всевозможными “новшествами” народ. И предпочел привычного, хотя и нелюбимого уж Б.Н.Ельцина симпатичному, но “не притершемуся” Г.А.Зюганову. Тем более, что следом за вторым туром все воочию убедились: в Кремле или в Барвихе у нас обитает второй Константин Устинович Черненко. А значит, глядишь, ситуация сама собою возьмет да и перевернется к лучшему, изживет себя, одним словом - все перемелется. Есть время передохнуть...

В фокусе народных надежд

Данное предположение, пожалуй, наилучшим образом объясняет очередной российский парадокс: не победив на выборах, кандидат от КПРФ ничего, в общем-то, не потерял в своем престиже. Не произошло ни обвального разочарования в нем народа, ни тотального оттока избирателей от КПРФ. Закаляющее поражение? Да, на Руси это случалось. Но чтобы в наше время...

Опросы, предпринятые по следам президентской гонки в июле-августе 1996 года, подвели тут не избирательный, а скорее политико-психологический итог.

И получилось следующее: махнуть рукой на Зюганова, как ведущего политика-оппозиционера после всех шоков и разочарований - кто с удовольствием, а кто с досадой - решились лишь около четверти россиян. Мол, время Зюганова истекло. Да еще примерно вдвое меньшая прослойка избирателей вынесла из схватки за президентство убеждение, будто председатель ЦК КПРФ все-таки слабоват.

Громогласные отпевания коммунистов и их лидера - помните чубайсовское: “был вбит последний гвоздь в крышку гроба истории российского коммунизма” - оказались не просто преждевременными, но и глубоко неуместными.

Дела складывались таким образом, что даже среди лиц, поддержавших на выборах 1996 года Б.Н.Ельцина, ненависть и страх перед Г.А.Зюгановым отличали теперь далеко не всех. Вероятность победы кандидата от КПРФ мало кого доводила до умопомрачения и неистовства.

Предположим бы, свершилось - коммунист Зюганов занял президентское кресло. Официальная пропаганда пророчила: Россия тут же пришла бы в ужас и ответила на новую “красную смуту” очередной гражданской войной. А вот данные социологического опроса, проведенного между двумя турами голосования, рисовали иную картину. В которой панике, антизюгановской истерии и агрессивности, поголовной готовности людей к какой-то там усобице оставалось чрезвычайно мало места.

Окажись Зюганов главою российского государства, “всемерно помогать его противникам словом, деньгами, силой” начал бы лишь каждый двадцатый из россиян. Да еще примерно столько же “хотя и не стали бы лезть на рожон, но принялись бы мешать “зюгановцам” где только можно: тихо, но упорно”. И, наконец, лишь втрое большая доля граждан (всего около 14 процентов), отдавая себе отчет, что бороться тут все одно будет бесполезно, - попыталась бы сгустить вокруг Зюганова-президента и его команды атмосферу морального неприятия и презрения. “Пускай все видят, что он ни на что не способен!..”

Тогда как позиции подавляющего большинства, примерно двух третей народа выстраивались принципиально по-иному.

По признанию примерно каждого восьмого избирателя, “полюбить Зюганова, естественно, все равно не полюбили бы”. Но если бы тот смог “привести нашу жизнь немного в норму” - добиться в обществе порядка и стабильности, а также не мстить противникам. - то даже они, только что высказавшиеся за Ельцина, поспешили бы с Зюгановым-президентом примириться. Более того, попробов