Секретные операции кгб. Вымогательство при помощи скандальных видеозаписей. Беглец под прикрытием

Сергей Кузнецов

Спустя четверть века бывший спикер первого российского парламента Руслан Хасбулатов рассказал «Совершенно секретно» всю правду о событиях 1991 года

В этом году исполняется 25 лет со времени августовского путча. О самой неудачной операции КГБ СССР за всю историю существования этой спецслужбы - по захвату парламентского дворца в августе 1991 года в центре Москвы - вспоминает в новой книге своих мемуаров непосредственный участник тех трагических событий - на тот момент Председатель Верховного Совета РСФСР Руслан Имранович Хасбулатов. Хасбулатов передал для публикации газете «Совершенно секретно» одну из глав, посвящённую событиям 1991 года.

Кому на самом деле принадлежала идея выступления Ельцина на танке перед Белым домом, почему войска не стали штурмовать парламентский дворец в первую же ночь путча 20 августа, почему не состоялось бегство Ельцина в посольство США, - эти и другие малоизвестные подробности августовского военного государственного переворота 1991 года, который не удался…

Ровно в 10.00 глава КГБ Владимир Крючков пригласил к себе в кабинет на Лубянке своего заместителя генерал-полковника КГБ Гения Агеева, приказал ему немедленно связаться с первым заместителем министра обороны СССР Владиславом Ачаловым и приступить с ним к разработке вопроса по блокированию и захвату здания Верховного Совета России… Конечно, и генерал Агеев, и другие соучастники заговора понимали, что это было решение далеко не одного Крючкова, и что оно - результат коллективного обсуждения всех членов ГКЧП. Одновременно Крючков поставил задачу «доставить Ельцина и Хасбулатова в условленное место» (подмосковное охотничье хозяйство «Завидово»)…

Агеев предложил осуществить данную операцию силами КГБ в два эшелона. Первым в российский парламентский дворец должен был ворваться отряд группы «А» Карпухина. Отряд проникает до 5-го этажа, выводит Ельцина (центр) и Хасбулатова (восточное крыло). Вторым эшелоном идёт группа «Б» Бескова, которая имеет основную задачу «зачистки» - то есть разоружения вооружённых лиц, задержания их, в том числе народных депутатов. Силы групп «А» и «Б» имели приблизительно по 260 человек каждая. Поскольку оба командира дружно заявили, что «сил мало», Агеев согласился с их мнением и сказал, что попросит у Крючкова «укрепить» отряды дополнительными силами.

Когда Агеев (12.20.) со своей «командой» прибыл к Ачалову (1-му заместителю министра обороны), там были: сам генерал Ачалов, командующий Сухопутными войсками, генерал Варенников В.И., командующий Воздушно-десантными войсками генерал Грачёв П.С., командующий Внутренними войсками МВД первый заместитель министра внутренних дел генерал Громов Б.В., заместитель командующего ВДВ генерал Лебедь А.И.; командующий Московским военным округом генерал Калинин и ещё несколько генералов.

Агеев доложил «совещанию» план блокирования и штурма российского парламентского дворца, изложенный им ранее в КГБ перед своими генералами-чекистами, и разъяснил вопрос о численности подразделений, которыми располагает его «контора». Генералы стали оживлённо обсуждать конкретный план операции, которая получила название «Гром». При этом странно, но никто из этих должностных лиц не допустил мысли о том, что все они стали соучастниками грандиозного преступления…

Время начала операции «Гром» - 3 часа ночи 20 или 21августа 1991 года, по сигналу ракетой (красного цвета) в воздух, что должен был сделать командир группы «А» Карпухин…

«Нельзя сдаваться! Надо драться!»

После трёхдневного пребывания в Чечено-Ингушетии 18 августа я вернулся в Москву и сразу же направился в посёлок «Архангельское»…

На следующий день, 19 августа, как обычно, я встал в 6 часов утра, быстро привёл себя в порядок, разогрел кофе, выпил чашку. Зашёл водитель, Володя, сообщил, что можно ехать (кстати, никакой охраны у меня не было). Зазвонил телефон, поднимаю трубку - говорит взволнованно жена, спрашивает:

Что случилось? Соседи говорят, что произошёл переворот, ты знаешь об этом?

Отвечаю, ничего не знаю.

Включи телевизор!

Включаю. Фрагменты из балета Чайковского «Лебединое озеро».

Появляется скупая официальная информация относительно того, что президент Михаил Горбачёв болен, его обязанности исполняет вице-президент Геннадий Янаев. Создан Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП). На отдельных территориях страны (включая Москву и Ленинград) введено чрезвычайное положение…

Понял: это переворот!

Я бегом направился к дому Ельциных. У внешней двери, на улице, понуро стоит охранник Ельцина Александр Коржаков, открыл мне дверь. Вошёл, увидел растерянную Наину Иосифовну, поздоровался, спрашиваю: «Где Борис Николаевич?». Отвечает: «Наверху».

Вбегаю на второй этаж, открываю дверь спальной - на кровати сидел полураздетый, старый, обрюзгший человек. Похоже, сильно усталый, невыспавшийся. Он даже не реагировал на моё шумное вторжение, голова склонена чуть ли не до колен, был безучастен. Я несколько секунд с удивлением смотрел на него, не понимая его состояния, затем подошёл вплотную, полуобнял его вялое, крупное тело и сказал, стараясь как можно мягче: «Вставайте, Борис Николаевич, приводите себя в порядок. У нас появились новые дела, а времени - мало, нужно действовать».

Я, откровенно говоря, не ожидал увидеть растерянного до предела Ельцина. Мне стало его жалко - он был морально раздавлен, с потухшим взглядом, вялыми движениями. Я его ещё раз изучил основательно, встряхнул и уже жёстко сказал: «Побрейтесь, умойтесь и одевайтесь, у нас мало времени, нам надо сформулировать план борьбы, созвать совещание наших сторонников, здесь, у вас, Борис Николаевич!»

Ельцин вяло говорит: «А зачем это? Все кончено, Крючков выиграл. Теперь уже ничего сделать невозможно. Горбачёв - сидит».

Я возмутился: «Драться надо! Вы что, хотите сдаться без боя?»

Обращение «К Гражданам России!»

Прибыл взволнованный Иван Степанович Силаев, который хотя и не находился в посёлке, но сумел добраться раньше других, живших здесь же, по соседству; затем прибыли Руцкой, министры Ярошенко, Полторанин, Бурбулис, Шахрай и кто-то ещё…

Ельцин сказал собравшимся, что времени мало, надо быстро решить вопрос о подготовке одного документа, о чём мы с Русланом Имрановичем уже договорились. Это должно быть «Обращение к народу»…

Я - Полторанину: «Михаил Никифорович, вы у нас главный журналист (бывший главный редактор «Московской правды»). Пишите!»

Он стал искать ручку в своих карманах и никак её не найдёт. Я достал свою ручку и протянул ему, придвинув стопку бумаги. Все смотрели на Полторанина - с чего он начнёт. Не получается -дрожит рука.

«Дай сюда мою ручку, - невольно со злостью вырвалась у меня фраза, - у меня рука не дрожит!»

Так я и написал текст, который уже к вечеру того же дня, 19 августа 1991 года, распространился по всему СССР в рукописном виде, написанный моей рукой. И самое главное - его зачитывал Ельцин на танке. По ходу мне делали замечания, кое-что я учитывал; но писал быстро - надо было спешить…

На огромной скорости помчался в Москву. Вслед за мной Ельцин, Силаев и др. См. полный текст этого документа, в котором руководство Российской Федерации объявило войну путчистам.

Обращение «к гражданам России!». Из архива Р. Хасбулатова

Фото Сергея Кузнецова

Верховный Совет вступает в борьбу

Всю недолгую дорогу (15 минут, не более) я обдумывал ситуацию… Единственная, по сути, наша политическая сила - это парламент, Верховный Совет России, депутатский корпус, а также аппарат, который я знал хорошо и доверял ему (более 500 человек)…

Члены Президиума в полном составе ждали меня. Лица встревожены… Все ждут моих первых слов, реакции - взоры впились в меня. Я начал с констатации явления - в стране произошёл путч, о возможности которого много говорили, но я лично не верил в такой разворот событий. Относительно судьбы Горбачёва - ничего не известно… Лукьянов как Председатель Верховного Совета СССР, не являющийся членом преступного ГКЧП - единственный законный полномочный руководитель союзного центра. С ним мы и будем вести переговоры относительно создавшейся в стране ситуации. А сейчас, уважаемые коллеги, время не ждёт, его у нас нет: предлагаю принять постановление Президиума из двух-трёх пунктов…

Оба эти документа (постановление Президиума и «Обращение к гражданам России». - Ред.) тиражировались на всех ксероксах Верховного Совета и правительства России. Многочисленные помощники депутатов и работники нашего аппарата связывались с регионами, зачитывали тексты документов; волонтёры на своих автомобилях развозили их на станции метро, вокзалы, автостанции, аэропорты.

В своих выступлениях перед депутатами пришлось вспомнить классику революционной борьбы: контроль над транспортом, важными объектами, почтой и телеграфом, армией и т.д.

Сопротивление началось, приобретая взрывной характер. Затаившаяся было Москва встрепенулась. Первоначальный испуг быстро проходил…

Прорыв информационной блокады

Одна из сотрудниц моего аппарата имела родственницу, которая работала в канцелярии премьера Валентина Павлова - одного из наиболее активных участников ГКЧП. Она передала ей около 10 наших документов - «Обращение», постановление Президиума о созыве Чрезвычайной сессии, моё инструктивное письмо региональным властям, некоторые указы Ельцина и ещё целый ряд документов. Та, в свою очередь, пользуясь всеобщей неразберихой, творящейся вокруг Павлова и его ответственных работников, переслала все эти документы с грифом «Правительство СССР. Для служебного пользования» всем руководителям союзных республик, автономий, областей и краёв Российской Федерации и даже - некоторым иностранным правительствам.

Руководители, получив эти документы, были в недоумении - они и мысли не могли допустить, что они направлены к ним без официального разрешения Кремля. Но задавались вопросом: для каких целей их знакомят с ними? Позже сообщили о «получении» документов и наши руководители провинций. Конечно, службы КГБ Крючкова зафиксировали эти разговоры и поняли, какой ляпсус был допущен, - но дело было сделано…

Когда танки майора Евдокимова, ревя могучими моторами и выпуская клубы чёрного дыма, расположились чуть ли не у наших дверей, у парадного подъезда парламентского дворца, уставив длинные жерла орудий прямо в наши окна и двери, мы все - Ельцин, я, Силаев, Илюшин, Суханов, Коржаков и ещё кто-то - быстро спустились на первый этаж и подошли к огромной двери в вестибюле. Вся картина - как на ладони…

Мы рассматривали танки. Было более чем тревожно. Молчали. Не особенно вдумываясь, я сказал: «Борис Николаевич, танк, конечно, не броневик (намёк на выступление Ленина на броневике на Финляндском вокзале в октябре 1917 года), но выступить можно и на нём. Как вы смотрите на то, чтобы взобраться на эту «трибуну» и обратиться к москвичам - вон их сколько собралось вокруг танков!

Ельцин: «Вы что, Руслан Имранович, это - серьёзно? Меня ведь убить могут!»

Я: «Никакой угрозы нет. Представляете, какой будет эффект от вашего выступления? Грандиозный! На Янаева это произведёт какое впечатление! Представляете? На мир?..»

Ельцин молчал, обдумывал.

Я: «Борис Николаевич, это - исторический шанс, более подходящей трибуны никогда не видел. От нас троих - от вас, от меня, от Силаева - люди ждут какого-то мощного поступка, действия. В конце концов, не важно, кто из нас троих выступит. Если вы не хотите, пойду я».

Ельцин: «Нет, я подумал, согласен. Вы правы - мне надо выступить».

И тут же решительно зашагал широкими шагами к танку. За ним бросился Коржаков. И вот Ельцин уже взбирается на просторную платформу танка. Начинает своё знаменитое выступление…

Эффект от выступления был потрясающим, тысячи людей, затаив дыхание, слушали российского президента, десятки иностранных тележурналистов снимали исторические кадры. С этого момента мировые новости начинались с этой картинки - Ельцин на танке в гуще людей, клеймит путчистов, отстранивших Горбачёва от власти. Одним этим действием мы мгновенно реально прорвали информационную блокаду. Организаторы ГКЧП были в шоке…

Фото Сергея Кузнецова

Спасительный разговор с Лукьяновым

19 августа. 10 часов вечера. В кабинете Ельцина собрались: его хозяин - Ельцин, я, Силаев, Юрий Петров, Скоков, Илюшин, кажется, был Бурбулис и ещё кто-то…

Борис Николаевич! - обратился я к Ельцину. - Мне кажется, есть один шанс получить относительно безопасную ночь. Я сейчас, немедленно, созваниваюсь с Председателем Верховного Совета СССР Лукьяновым. Он официально не числится в ГКЧП, так что мы не нарушаем своего подхода «никаких переговоров с путчистами». Я предложу ему встретиться зав-
тра утром. Если он согласится, мы получаем важную передышку…

Все были удивлены этим неожиданным предложением. Однако возражать никто не смел - других идей не было ни у кого…

И вот набираю номер телефона, отвечают: «Приёмная Лукьянова». Представляюсь, прошу соединить с председателем. Тут же голос Лукьянова. Здороваемся. Я сразу же приступаю к сути, говорю, что дело плохо, может закончиться кровью. Нам следует встретиться, переговорить - может быть, найдём пути мирного решения «проблемы».

Лукьянов приглашает немедленно прибыть к нему в Кремль. Но нам - не надо «немедленно».

Я: «Ну зачем на ночь глядя. Давайте завтра, поутру».

Лукьянов молчит, видимо, размышляет, и - соглашается… Уверен до сегодняшнего дня в том, что именно мой разговор с Лукьяновым определяющим образом повлиял на то, что войска не были посланы на штурм в эту первую трагическую ночь. Позже генерал Владислав Ачалов, заместитель министра обороны СССР, подтвердил это.

…Утром Председатель Верховного Совета СССР нас встретил довольно радушно. Сели за рабочий стол. Хозяин заказал всем кофе. Начал разговор Лукьянов - он сразу же затронул вопрос о своей полной непричастности к ГКЧП, о том, что его вызвали телеграммой из отпуска 18-го числа, и т.д. Я прервал его, сказав, что, учитывая его непричастность к хунте, мы и решили встретиться именно с ним и только с ним…

Силаев немедленно достал из папки наш «Документ» и передал Лукьянову. Председатель Верховного Совета СССР стал внимательно читать его. Читал внимательно, основательно… Дошёл до десятого пункта: «Распустить незаконно созданный «Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР», «отменить все его постановления и распоряжения». Лукьянов здесь уже откровенно возмутился.

Лукьянов: «Но с такими требованиями «они» не согласятся. О роспуске «госкомитета» не стоит и говорить», - отрезал собеседник. Он был основательно потрясён, видимо, не ожидал от нас таких требований… При всём своём самообладании Лукьянов заметно волновался. Несколько успокоившись, он нажал на кнопку. Я думал - кого он вызовет? Неужели сейчас войдут люди в форме и с наручниками, чтобы арестовать нас? Вошёл симпатичный парень, вроде бы не военный. «Размножьте, передайте им», - он вручил помощнику наш «Документ» с «требованиями»…

Выходили мы из кабинета Лукьянова с ощущением, что нас задержат. Сели в машины. Тронулись. Выехали через кремлёвские ворота. Вздохнули с облегчением…

Первая ночь, с 19-го на 20-е, на баррикадах перед Белым домом

Фото Сергея Кузнецова

Силаев: «Сегодня ночью будет штурм!»

20 августа в 11 часов у Крючкова на Лубянке проходило совещание, на котором присутствовали все его заместители, члены коллегии и начальники управлений. Оно длилось всего минут 30-35. Никаких решений коллегия КГБ СССР не приняла, никаких указаний Крючков никому не давал, всё время слегка улыбался… Начало операции «Гром» было назначено на 3 часа ночи 21 августа…

Руководителями операции «Гром» назначили Ачалова, Агеева и Громова - каждый из них должен был обеспечить чёткое выполнение задачи от своего ведомства (армия, КГБ, МВД)…

Со второй половины 20 августа обстановка оставалась напряжённой, нарастая по мере того, как в центр Москвы вводились новые бронетанковые части. Они непрерывно маневрировали, вокруг них, буквально в шагах, двигались и стояли люди, неистово выкрикивая протестные лозунги…

К вечеру зачастил дождь, частые капли непрерывно били по стёклам огромных окон парламентского дворца… Часов в 10 вечера я был у Ельцина - что-то обсуждали вдвоём. Я сидел, он расхаживал рядом, когда резко зазвонил телефон - Ельцин подошёл, нажал кнопку.

Ельцин, вижу, помрачнел, говорит: «Ну что вы, Иван Степанович, мы вот сидим здесь с Русланом Имрановичем, отрабатываем детали обороны. Может быть, зайдёте?»

Силаев: «Руслан Имранович, прощайте, Борис Николаевич, прощайте. Сегодня ночью с нами будет кончено. Это достоверная информация. Пусть берут дома. Прощайте…»

Телефон отключился. Ельцин, какой-то обессилевший, серый, тяжко смотрит на меня, молчит.

Вид растерянного Ельцина, уход Силаева из Белого дома - всё это уже вызывало не просто сомнения, нечто большее, и даже какое-то равнодушие… Я тяжело поднялся с кресла и ушёл не прощаясь.

Лубянка. Приготовления к штурму

По возвращении на Лубянку (21 час) Агеев пригласил к себе Карпухина, Бескова, Расщепова, Жардецкого и Прилукова и предложил им доложить обстановку. Генералы КГБ сообщили, что баррикады вокруг парламентского дворца России представляют собою достаточно крупные хаотические сооружения, они усилены бетонными кольцами, плитами, и танки их не преодолеют. У здания собрались большие толпы людей по всему периметру, 40-50 тысяч людей, много женщин, подростков… При штурме неизбежны крупные людские жертвы, поэтому операцию в той форме, как она была запланирована, нецелесообразно проводить. К такому мнению, похоже, склоняются военные…

Крючкова на месте не было. Агеев позвонил Громову, а затем Ачалову, поинтересовался их мнением. Громов ответил уклончиво, Ачалов сказал, что надо изучить обстановку более тщательно…

После этого Агеев снова позвонил к Крючкову и, узнав, что он месте, зашёл в к нему. И доложил обстановку. Крючков был очень недоволен развитием событий.

Ельцин: «Надо перебраться в американское посольство»

…Приблизительно час ночи 20 августа. В эту минуту распахивается дверь - вбегает Коржаков, кричит: «Руслан Имранович, быстрее к президенту!» И тут же исчезает. Я, предполагая самое худшее (самоубийство), вскакиваю - и бегом к президенту. В приёмной никого, огромный кабинет пуст. Охранник стоит на другом конце кабинета, у двери в комнату отдыха, машет мне рукой: «Сюда!»

Проходим к лифту, спускаемся в гараж. Вижу, стоят: Ельцин, Петров, Суханов, Илюшин, Коржаков, ещё кто-то. Расхаживают вокруг огромного ельцинского бронированного ЗИЛа - я его с трудом выбил у Крючкова в сентябре 1990 года, когда Ельцин попал в какую-то автомобильную аварию и впал в депрессию.

Ельцин шагнул ко мне, говорит: «Руслан Имранович, нам с вами надо срочно перебраться в американское посольство. Штурм начнётся очень скоро, нас с вами ликвидируют. Есть договорённость - в мире начнётся большой шум, эти, из ГКЧП, вынуждены будут уйти - мы вернёмся через несколько дней. Нам надо сохранить себя для России»…

Пока я слушал Ельцина и «объяснения», как нам «бежать», быстро мелькали все события последних дней: растерянность Ельцина в первые часы путча, его готовность смириться с поражением, полное отсутствие какой-либо инициативы, какие-то детские игры в «правительство в Свердловске», «правительство в изгнании» в Париже и т.д. А теперь - эта очевидная и откровенная трусость. Да ещё и приглашает меня стать соучастником позорного бегства… Овладевшая мною ярость готова была сорваться - слова, самые оскорбительные и презрительные, готовы были обрушиться на человека, стоявшего передо мной. Я сжал зубы и губы - мозг контролировал язык. Молчу.

Подошёл близко Коржаков, говорит: «Надо торопиться. Возможно, была утечка информации. Тогда они заблокируют проход».

Ельцин, видимо, полагая, что я согласился с ним бежать, шагнул к двери машины, Коржаков открывает её. Я стоял не шелохнувшись, затем медленно сказал: «Борис Николаевич, вы приняли верное решение. Ваша жизнь дорога всем нам. Вы - первый российский президент. Уезжайте. У меня другая ситуация, здесь 400 моих депутатов. Я их лидер и должен остаться с ними. Прощайте!»

Повернулся и прошёл к лифту, нажал кнопку, дверь распахнулась, шагнул - дверь стала закрываться. Услышал в этот момент громкий голос Ельцина: «Руслан Имранович!..» Дверь закрылась, я не услышал того, что он хотел сказать. Прошёл опять через его огромный пустой кабинет и приёмную - к себе…

Я едва присел за свой рабочий стол, как зазвенел привычный телефон от Ельцина. Удивился. Нажал кнопку.

Я: «Спасибо, Борис Николаевич!»

Почувствовал огромное внутреннее облегчение. Откинулся в рабочее кресло. В общем, стало хорошо, спокойно. Насколько это позволяла обстановка…

В ожидании штурма

К утру психологическая напряжённость возрастала… Около часа ночи я расслышал первые выстрелы. Подошёл к окну, выходящему на площадь. - «Не подходите к окну, - закричал один из охранников, - на крыше СЭВ снайперы, они держат под прицелом ваш кабинет!»

…Самое опасное время - с 4 до 5 часов утра. Это установили психологи. Притупляются внимание и реакция. Вот тогда они и начнут действовать? Это был критический период для защитников Белого дома в психологическом аспекте. Надо было их поддержать словом, подбодрить. В это время зашла журналистка Белла Куркова. Говорю ей: «Пойдём в радиорубку, я хочу выступить перед нашими защитниками»…

Фото Сергея Кузнецова

В общем, говорил я минут тридцать. Потом мне сказали, что это, как и первое моё выступление 19-го, было одним из лучших выступлений, и - что самое важное - в исключительно нужное время, когда наступила крайняя физическая и психологическая усталость людей…

Размышления старого маршала

Уже с вечера 20-го маршала Язова (министр обороны СССР. - Ред.) охватывала тревога, зарождались сомнения в успехе предпринятых действий и даже в их правильности. Ему казалось, что ничто не устоит, если армия, КГБ и МВД заняли позицию поддержки ГКЧП - эта уверенность теперь быстро уходила, нарастала тревога, понимание ошибочности своих действий…

Фото Сергея Кузнецова

Около трёх часов, после доклада Ачалова, они вдвоём окончательно приняли решение не участвовать в штурме парламентского дворца. Но действий никаких старый маршал всё ещё не предпринимал.

Окончательное решение Язов принял около 7 часов утра. Вызвал Ачалова, сообщил ему о своём решении начать вывод войск. Позвонил Калинину и приказал начать соответствующую подготовку к возвращению войск округа, введённых в Москву, к местам их постоянной дислокации…

Язов - Ачалову: «Ты, кажется, знаешь Хасбулатова, свяжись с ним. Пусть он передаст московским городским властям (Лужкову) мою просьбу, что мне необходимо переговорить с ними по вопросам расчистки баррикад. Надо выводить войска из Москвы.

…Ты поезжай к Крючкову, сообщи ему, что армия не пойдёт на кровопролитие, не будет воевать с депутатами и народом. Мне надо вылететь к Горбачёву…»

Язов пригласил начальника Генерального штаба Моисеева (он был в отпуске), передал ему все дела. Уже в своем самолёте Язов узнал, что параллельным курсом к Горбачёву летят по поручению Верховного Совета России Силаев и Руцкой.

Разочарование Крючкова

Ближе к ночи 21 августа Агеев снова позвонил Крючкову и, узнав, что он на месте, зашёл к нему. В кабинете Крючкова находились руководители ГКЧП Бакланов и Шенин, а также целая группа высших офицеров КГБ, руководителей разных подразделений этого ведомства. Все тихо переговаривались между собой. Крючков постоянно звонил, или ему звонили, он не реагировал на реплики и разговоры собравшихся.

Вошедшему Агееву Крючков предложил перейти в другой кабинет и выслушал его доклад о необходимости отмены операции «Гром». Ничего не сказал - оба вернулись к ожидавшим их заговорщикам. И снова непонятное «совещание», беспредметные разговоры - переговоры обо всём и ни о чём конкретно.

Примерно в 2.20 ночи Крючкову позвонил Варенников, сообщил, что у Белого дома крайне напряжённая обстановка, и, по всей видимости, проводить войсковую операцию по захвату парламентского дворца нецелесообразно. В это время в кабинет зашёл Ачалов и решительно заявил, что штурм невозможен, он выезжал на место, детально знакомился с обстановкой и убедился, что задача, поставленная в рамках операции «Гром», невыполнима без крупного кровопролития - а этого армия не может позволить себе; министр обороны - такого же мнения…

Это произвело очень тяжёлое впечатление на присутствующих. Стало ясно, что армия отказывается от применения силы в развязанном ГКЧП конфликте. После обсуждения ситуации было принято окончательное решение - штурм здания Верховного Совета России отменить - операция «Гром» провалилась.

Все были подавлены. Крючков почему-то не отпускал собравшихся, просил подождать, всё время находился у телефонов - он явно ждал какого-то важного сообщения. Зазвонил телефон, Крючков его хватает, слушает. Потом громко сообщает: «Ельцин - сбежал в американское посольство!» Все шокированы, не знают, как реагировать, Крючков как-то неестественно смеётся… Проходит несколько минут. Другой телефонный звонок, Крючков хватает трубку, слушает, переспрашивает: «Не сбежал? - Хасбулатов всё испортил?» Опускается в своё кресло, обессиленный, обмякший. Говорит: «Кажется, мы проиграли». Военные уходят не прощаясь…

Полную версию воспоминаний об августовских событиях 1991 года можно будет прочитать в новой книге Руслана Хасбулатова, которая в этом году выйдет в издательстве «Яуза-пресс».

поделиться:

Как и ЦРУ, советская разведывательная служба, известная как КГБ (Комитет государственной безопасности), за время своего существования провела огромное количество секретных операций по всему миру. На сегодняшний день о большинстве тайн, хранящихся за стенами КГБ, мы узнали благодаря человеку по имени Василий Митрохин. Митрохин в течение тридцати лет занимал должность сотрудника архивного отдела Первого главного управления КГБ СССР. После он перешёл на сторону Великобритании, передав архив секретных файлов КГБ объёмом 25 тысяч страниц. Из данной статьи Вы узнаете о десяти самых странных секретных операциях, когда-либо проведённых агентами КГБ, которые стали известны Западу из полученных документов.

Атаки на инфраструктуру США

В период с 1959 по 1972 год КГБ собирал информацию об американских электростанциях, плотинах, нефтепроводах и прочих объектах инфраструктуры в рамках подготовки к операции, которая могла привести к нарушению электроснабжения всего Нью-Йорка. После того как агенты КГБ выбрали цели, которые, по их мнению, были уязвимыми, они поселились на конспиративной квартире недалеко от Гаррисберга (штат Пенсильвания). Там агенты КГБ пытались спланировать и осуществить серию атак на американскую энергосистему.

Их целью были плотины гидроэлектростанций, которые генерировали значительную часть энергии страны. Агенты КГБ разработали хитроумный план, чтобы уничтожить две крупных гидроэлектрических дамбы – Хангри Хорс и Флэтхэд, расположенные в Монтане. Если бы эти две дамбы вышли из строя, это парализовало бы электроснабжение всего штата и окружающего региона. Атака должна была начаться с дамбы Хангри Хорс. Агенты планировали разрушить опоры линии электропередач, расположенные на вершине высокого горного склона, что на определённое время обесточило бы плотину и не позволило бы оперативно среагировать на сбой. После агенты должны были захватить средства управления дамбой Хангри Хорс и уничтожить их. Атака могла привести к нарушению электроснабжения всего штата Нью-Йорк.

Далее агенты хотели совершить нападение на нефтепровод, проходящий между Канадой и Соединёнными Штатами Америки. Эта секретная операция, получившая название «Кедр», планировалась более десяти лет. КГБ даже думал уничтожить нефтеперерабатывающие предприятия в Канаде, которые поставляли топливо в Америку.

Все атаки на американскую энергосистему были частью огромного плана по уничтожению города Нью-Йорка. После обесточивания некоторой части США, агенты КГБ хотели использовать хаос и тьму для того, чтобы заминировать причалы и складские помещения вдоль порта Нью-Йорк, ключевой гавани для американской торговли и импорта.

Кризис с заложниками

В 1974 году КГБ создал элитную антитеррористическую целевую группу с загадочным названием «Альфа». Группа «Альфа» использовалась для выполнения сверхсекретных и, как правило, опасных операций, включая кровавую миссию в Ливане.

В 1985 году СССР столкнулся со своим первым крупным кризисом с заложниками после того, как ливанские террористы, связанные с одной из исламских террористических группировок, похитили четверых советских дипломатов. Как сообщается, похитители взяли в заложники советских граждан для того, чтобы СССР прекратили поддерживать вмешательство Сирии в Гражданскую войну в Ливане (1975-1990 года). После того как произошло похищение, террористы отправили в различные информационные агентства несколько ужасающих фотографий, на которых они запечатлели напуганных советских дипломатов с приставленным к головам оружием. Похитители потребовали от СССР заставить сирийские силы прекратить нападения на иранские войска, ведущие боевые действия на севере Ливана, в противном случае заложники будут убиты.

Сначала СССР пытались освободить заложников путём переговоров с террористами. Однако всё изменилось, когда стало ясно, что Советский Союз не собирается влиять на то, чтобы сирийские силы перестали вмешиваться в гражданскую войну, и террористы казнили одного из заложников всего спустя два дня после того, как были выдвинуты первые требования.

Именно это вынудило СССР отказаться от дальнейших переговоров и перейти к активным действиям по освобождению своих граждан. Сначала агенты КГБ установили, какая организация стояла за похищением дипломатов – ею оказалась «Хезболла». Затем они организовали похищение близкого родственника лидера «Хезболлы» и убили его.

После агенты КГБ отправили лидеру «Хезболлы» послание, в котором угрожали расправиться с остальными его родственниками, если он не отпустит заложников. Исламским террористам пришлось отпустить советских дипломатов без каких-либо дальнейших требований.

Вымогательство при помощи скандальных видеозаписей

Советский Союз стремился заполучить как можно больше друзей по всему миру. Одной из стран, которую СССР хотел видеть в числе государств с коммунистическим режимом, была Индонезия. После того как в стране к власти пришла Индонезийская коммунистическая партия во главе с президентом Сукарно, СССР подумал, что теперь в регионе у них появился союзник. Чтобы Сукарно и впредь оставался союзником СССР, КГБ решили собрать на президента Индонезии компромат, чтобы в случае чего иметь возможность шантажировать его.

Сукарно имел одну слабость, которую КГБ надеялись использовать в своих целях – легендарный сексуальный аппетит. Агенты Комитета государственной безопасности нашли группу привлекательных молодых женщин, переодели их в костюмы стюардесс и отправили в гостиницу, где остановился Сукарно во время своего визита в Москву.

Как Вы, наверное, уже поняли, индонезийский президент всю ночь развлекался с молоденькими псевдо-стюардессами, и весь этот процесс агенты КГБ сняли на видео. Тем не менее, ожидания агентов Комитета государственной безопасности не оправдались. Когда они позже показали видеозапись Сукарно и попытались его шантажировать, индонезийский президент сказал, что ему глубоко плевать на то, что они обнародуют плёнку, и попросил оставить ему несколько копий для «домашнего архива».

Данный метод, правда, сработал в другом месте. В 1956 году агенты КГБ успешно создали приманку для посла Франции Мориса Дежана, которая представляла собой несколько привлекательных женщин, называемых «ласточками». Поговаривают, что одной из этих «ласточек» была известная советская актриса. Когда Дежан занимался сексом с этой женщиной, в номер ворвался её вымышленный муж, который только что стал свидетелем «супружеской измены» и был вне себя от ярости. Он начал угрожать, что об этом гнусном инциденте непременно станет известно общественности, и пообещал довести дело до суда. План сработал, и Дежан был завербован агентами КГБ. Он начал сливать секретную информацию КГБ в обмен на то, что они не расскажут о его любовных похождениях жене и общественности.

Хакер Комитета государственной безопасности получил доступ к 400 компьютерам американских военных

В 1980-е годы сотрудники КГБ искали способ, который помог бы им украсть американские военные секреты посредством двух относительно новых предшественников Интернета, ARPANET и MILNET. Для того чтобы сделать это, они нашли и завербовали человека по имени Маркус Гесс, который через некоторое время стал советским шпионом и одним из самых легендарных компьютерных хакеров в мировой истории.

Маркус Гесс начал свою хакерскую миссию в Бременском университете (Германия), вдали от компьютеров американских военных, к которым он пытался получить доступ. После некоторых усилий Гессу удалось взломать 400 компьютеров, используемых военнослужащими армии США. Некоторые из них находились на американских военных базах в Германии и Японии. Другие использовались сотрудниками Массачусетского технологического института для исследований и Пентагоном. Гесс смог подобрать правильный пароль и получить доступ к базе данных Министерства обороны США и ряду важных армейских документов.

Масштабные хакерские действия Гесса оставались незамеченными до тех пор, пока системный администратор и астроном по имени Клиффорд Столл не начал расследовать незначительную, как ему сначала показалось, вычислительную ошибку в Национальной лаборатории имени Лоуренса в Беркли (штата Калифорния), сотрудники которой проводили научные исследования для Министерства энергетики США. Столл при попытке понять, как была допущена эта маленькая ошибка, вышел на несанкционированного и неизвестного пользователя, который бесплатно в течение девяти секунд пользовался компьютерными системами лаборатории. Столл начал копать дальше и выяснил, что этот несанкционированный пользователь был опытным хакером, который получил доступ к компьютерам лаборатории благодаря «дыре» в системе безопасности.

Следующие десять месяцев Столл провёл в попытках отследить местонахождение хакера. В конце концов, ему удалось это сделать, когда хакер попытался получить доступ к компьютеру подрядчика Министерства обороны США в Вирджинии. Столл начал записывать все действия хакера. Он был свидетелем того, как этот неизвестный хакер взламывал компьютерные системы военных баз, расположенных по всей территории США, в поисках файлов, касающихся военных тайн и ядерного оружия.

Столл немедленно связался с такими агентствами, как ЦРУ, АНБ и ФБР. Им удалось отследить физическое местонахождение хакера. Они решили устроить ему ловушку, чтобы установить его личность, придумав несуществующий департамент при Национальной лаборатории имени Лоуренса в Беркли, якобы сотрудничающий с Министерством обороны США. Когда хакер клюнул на приманку и попытался получить доступ к файлам фейкового департамента, они смогли вычислить адрес его дома в Ганновере (Западная Германия).

Западногерманские власти арестовали Гесса. Они узнали, что он был элитным хакером, завербованным КГБ, и в течение нескольких лет сливал СССР военные тайны. Гесс был призван виновным в шпионаже и приговорён к трём годам тюремного заключения, но был досрочно освобождён на испытательный срок.

Операция «РЯН»

В 1980-х годах Холодная война достигла кульминации. Тогдашний лидер СССР, Леонид Брежнев, заявил о том, что Соединённые Штаты активно готовятся к войне с Советским Союзом и в любой момент могут осуществить на него внезапное ядерное нападение. Чтобы быть готовым к этому, Комитет государственной безопасности решил запустить разведывательную операцию «РЯН» (Ракетно-ядерное нападение), одну из крупнейших в советской истории.

Целью операции «РЯН» была выработка стратегии противодействия предполагаемому ядерному удару со стороны США. Суть плана заключалась в осуществлении наблюдения за действиями Америки, используя советский космический аппарат «Космос». Комитет государственной безопасности хотел круглосуточно мониторить и фотографировать американские военные базы, чтобы в случае чего иметь возможность среагировать на запуск ядерных ракет.

Люди, ответственные за проведение операции «РЯН», также должны были следить за каждым случаем использования США радаров, в общем, всем, что могло служить признаком подготовки к ядерной атаке. Более того, операция «РЯН» была призвана контролировать деятельность всех американских граждан и военнослужащих, которые покидают территорию Соединённых Штатов. КГБ также планировал осуществлять усиленное наблюдение за НАТО. Его агенты даже пытались перехватывать телефонные звонки, сделанные на территории США и Европы.

Помимо дистанционного наблюдения, в рамках операции «РЯН» была создана целая сеть шпионов, готовых мгновенно действовать, как только Соединённые Штаты начнут войну с Советским Союзом. Масштабная и дорогостоящая операция была свёрнута в 1984 году.

Покупка американских банков

В середине 1970-х годов КГБ решили тайно приобрести три американских банка в Северной Калифорнии в рамках секретной операции, созданной с целью получения информации о высокотехнологичных компаниях в регионе. Эти три банка были выбраны КГБ потому, что они ранее предоставляли кредиты высокотехнологичным компаниям. Многие из них заключили контракты с Министерством обороны США, поэтому сотрудники КГБ надеялись перехватить некоторые американские военные тайны.

Чтобы осуществить свой план, КГБ наняла «сингапурского бизнесмена» Амоса Дейва, который должен был выкупить три американских банка и перепродать их Советскому Союзу. Однако об этом стало известно сотрудникам ЦРУ. Они заподозрили нечто неладное, когда заметили, что деньги на счёт сингапурского бизнесмена поступают из Советского Союза. Дейв получил кредит в размере 50 миллионов долларов от Московского народного банка.

Операция «Пандора»

В 1960-х годах в Соединённых Штатах Америки отмечался высокий уровень расовой напряжённости. Расовые бунты, сопровождавшие Движение за гражданские права чернокожих в США, стали причиной массовых беспорядков по всей стране. Комитет государственной безопасности подумал, что они могли бы воспользоваться этим и усугубить ситуацию, вызвав неприязнь или откровенное насилие между расовыми группами в Соединённых Штатах Америки.

План, названный операцией «Пандора», начал осуществляться с распространения агентами КГБ поддельных листовок от имени Лиги защиты евреев, правой политической организации, которая сегодня считается террористической группировкой. В листовках, которые на самом деле были напечатаны КГБ, речь шла о том, что чернокожие американцы нападали на евреев и грабили еврейские магазины в Нью-Йорке. Поддельные листовки призывали тех, кому они были адресованы, бороться против «чёрных дворняг». Затем агенты КГБ отправили эти листовки чернокожим бунтующим в надежде, что это вызовет среди них антисемитские настроения, если не откровенное насилие.

Одновременно агенты КГБ распространяли поддельные листовки от имени чернокожих бунтующих, которые утверждали, что Лига защиты евреев осуществляла нападение на чернокожих граждан Америки. Листовки призывали чернокожих бунтовщиков в ответ нападать на членов Лиги защиты евреев.

Лидер Лиги защиты евреев, Меир Кахане, был убит год спустя арабом, который не имел никакого отношения к чернокожим бунтующим.

В рамках операции «Пандора» КГБ также планировал заминировать и взорвать один из колледжей для чернокожих граждан США.

Покушение на Иосипа Броза Тито

И хотя лидер Югославии Иосип Броз Тито был коммунистом, он по непонятным причинам угодил в немилость Советского Союза, в частности Иосифа Сталина. Стремясь сделать Югославию более независимым и самостоятельным государством, Тито дистанцировался от Соединённых Штатов и СССР, что привело к возникновению конфликта между ним и Сталиным.

Иосиф Сталин хотел убить Тито. Этим делом он поручил заняться Министерству государственной безопасности СССР (МГБ), предшественнику КГБ. Приказ убить Тито был отдан лучшему тайному агенту Советского Союза. Однако план МГБ провалился.

После этой попытки Тито послал Сталину предупредительное письмо: «Прекратите посылать людей, чтобы убить меня. Мы уже схватили пятерых из них, одного – с бомбой, другого – с винтовкой». Он также написал: «Если Вы не прекратите посылать наёмных убийц, я пришлю к Вам одного в Москву, и, поверьте, присылать второго необходимости не будет».

Когда агентам МГБ не удалось «убрать» Тито традиционными способами, они решили прибегнуть к творческим методам, а именно: убить его при помощи вируса чумы. Специально для этого они специально создали смертельную бактерию и планировали «выпустить чуму» на дипломатическом приёме, где должен был присутствовать Тито. Все, кто находился бы в тот момент в комнате, были бы заражены смертельной болезнью, кроме секретного агента МГБ, которому заранее сделали бы прививку от чумы.

Агенты МГБ также планировали расправиться с Тито при помощи шкатулки для драгоценностей, содержавшей ядовитый газ, который убил бы любого, кто её открыл. К счастью, эти планы не осуществились. Иосип Броз Тито умер естественной смертью в 1980 году в возрасте 87 лет.

Прослушивание целого этажа отеля

Во время Холодной войны Комитету государственной безопасности в течение 20 лет удавалось прослушивать целый этаж одного эстонского отеля.

В начале 1970-х годов в Эстонии начал процветать туризм. СССР увидел в этом шанс привлечь деньги в испытывающую проблемы экономику, а КГБ – возможность шпионить за иностранцами. В 1972 году Комитет государственной безопасности установил прослушку на верхнем этаже эстонского отеля «Виру», в котором часто останавливались международные бизнесмены.

Микрофоны были установлены в шестидесяти номерах отеля «Виру», который имел 22 этажа. По правде говоря, в нём был ещё и 23 этаж, о котором никто не знал. Его занимали сотрудники КГБ, которые при помощи специального оборудования следили за гостями отеля. КГБ шпионило за иностранцами, которые останавливались в «Виру, в течение 20 лет – до тех пор, пока не распался Советский Союз.

Как было впоследствии обнаружено, агенты КГБ использовали невероятно сложные прослушивающие устройства. В 1945 году группа советских детей подарила послу США в СССР Большую печать Соединённых Штатов Америки, вырезанную из дерева, в знак дружбы между двумя странами. В деревянной печати был спрятан микрофон. Он был одним из первых прослушивающих устройств, использующих пассивную технологию передачи звуковых сигналов, которая делала невозможным его обнаружение при помощи традиционных методов и позволяла пользоваться им в течение длительного периода времени.

Деревянная Большая печать позволила сотрудникам КГБ в течение семи лет подслушивать разговоры, происходившие в кабинете американского посла – до тех пор, пока устройство не было случайно обнаружено британским радиооператором в 1952 году.

Об этой организации ходит немало слухов - Комитет государственной безопасности СССР был главным пугалом и зарубежной разведки, и советских граждан. В рамках КГБ проводились масштабные операции по внешней разведке, оперативной деятельности, борьбе с инакомыслием и антисоветской деятельностью. До самого 1991 года сотрудники КГБ проводили крайне важные для всей страны операции, но лишь некоторые из них стали достоянием общественности.

Операция подавления венгерского восстания 1956 года лежала на плечах Особого корпуса. Всего было задействовано 17 танковых и стрелковых авиадивизий, при деятельном участии 7-ой и 31-й воздушно-десантных дивизий. Негласными руководителями отрядов были назначены сотрудники КГБ: генерал-майор Павел Зырянов, генерал-майор Кузьма Гребенник и нелегальный агент Александр Коротков. Первоочередной задачей являлся арест правительства Имре Надя. Операция заняла всего лишь сутки: уже к вечеру 22 ноября председатель КГБ Виталий Серов доложил в ЦК об успешном выполнении всех поставленных задач.

Убийство Бандеры

На ликвидацию украинского националиста Степана Бандеры в Германию отправили одного из лучших резидентов КГБ, Богдана Сташинского. Вычислив, где скрывается цель (адрес нашелся в обычном телефонном справочнике), Сташинский сумел хитростью обмануть агентов западной разведки, пробраться к самым дверям нужной квартиры и застрелить врага народа в упор.

Операция Тукан

Правление Аугусто Пиночета ставило под вопрос саму возможность осуществления в Чили коммунистического переворота. Операция «Тукан» была направлена на создание негативного облика Пиночета в западных СМИ, чтобы воздействовать на диктатора руками западных же политиков. За короткое время в New York Times вышло около 70 статей о чилийской диктатуре, деятельности Красных кхмеров в Камбодже и нарушениях прав человека на Кубе. Все это имело огромное влияние на политику, а некоторые из писем стоили места замглавы ЦРУ Альберту Шнобски, облыжно обвиненному в скрытом преследовании чилийских политических беженцев.

Судьба Джона Уокера

В начале 1967 года агенты КГБ добыли образец новейшей американской шифровальной машины KL-7. Но работать на ней было некому, поэтому важнейшей задачей зарубежной резидентуры оставалась вербовка американского шифровальщика. Им стал лейтенант Джон Уокер, целых 17 лет сливавший информацию о секретных ключах прямиком на Лубянку. Все закончилось только благодаря его жене, Барбаре: не сумев справиться с предательством, она сдала Уокера ЦРУ, и его приговорили к пожизненному заключению.

Освобождение заложников в Бейруте

Захват сотрудников советского посольства в Бейруте имел цели политические: террористы из «Хезболла» требовали от СССР давления на Сирию, чтобы та отказалась от операций по зачистке боевых лагерей в Триполи и Бейруте. Но и после выполнения всех требований террористы не стали отпускать заложников и в дело пришлось вступить специалистам КГБ. Глава резидентуры в Бейруте организовал встречу с шейхом Фадлалой, духовным лидером «Хезболла». На встрече агент прямым текстом заявил, что если аятолла не сможет помочь освободить заложников, то советская ракета СС-18 в ближайшее время упадет на одну из шиитских святынь, город Кум, притом во время полуденной молитвы, когда на площади соберется чуть ли не все население. Спустя день все дипломаты оказались на свободе.

Известный американский разведчик — Аллен Даллес — говорил: «Успех спецслужб не афишируют. Провалы известны всем». Но в СССР были удачные операции КГБ, которые обсуждались всеми. Венгрия Венгры взбудоражили...

Известный американский разведчик — Аллен Даллес — говорил: «Успех спецслужб не афишируют. Провалы известны всем». Но в СССР были удачные операции КГБ, которые обсуждались всеми.

Венгрия

Венгры взбудоражили мир. Страна входила в Блок стран Варшавского договора. Конечно, восстание озаботило Советское Правительство. Офицеры КГБ, по распоряжению ЦК КПСС, вечером, третьего ноября 56-го года, сумели арестовать Пала Малатера (министр обороны).

В эфир ушло кодовое сообщение «Гром». Это был сигнал о начале операции «Вихрь». Разгон мятежных мадьяров возложили на КГБ.

Венгры хотели, чтобы русские ушли. Но СССР не желал отдавать лакомый кусок Европейского пирога. КПСС считали, что венгры не могут быть самостоятельной республикой.

Наши войска стояли там с момента окончания войны с Гитлером. В подавлении мятежа принимали участие боевые дивизии – танки, авиация, стрелковые войска. 7-я и 31-я воздушно-десантные дивизии, более шестидесяти тысяч железнодорожных войск.

Еще раньше, во время подготовки операции, создавались спецотряды, которым предписывалось захватить городские объекты. 150 десантников на БМД оказывали поддержку спецотрядам. Их сопровождали танки.

Главное, что необходимо было сделать срочно, это захват Правительства Имре Надя. В течении одного дня советские войска захватили столицу Венгрии. Правительство Надя скрылись в воротах посольства Югославии. Две недели спустя, 22 ноября, вечером, у югославского посольства стояли машины дипломатов и автобус.

Наивные венгры и югославы предполагали, что салон автобуса считается территорией Югославии. Предполагалось, что Правительство Надя покинет страну в салоне автобуса. Но … не в этот раз. КГБ умели отслеживать противников.

Подполковник КГБ вежливо и холодно приказал покинуть автобус всем пассажирам. Но ждать не стал, когда это произойдет. Автобус окружили бронетранспортёры, и он уехал в нужном для КГБ направлении.

Восстание венгров подавлено. Правительство мятежной республики арестовано.

Степан Бандера (ликвидация)

Принять решение просто, непросто его исполнить. Степан Бандера всегда ходил в сопровождении телохранителей. Никак не удавалось застать его в одиночестве. Бандера жил в Мюнхене, но его адрес был засекречен.

Помог случай, о котором со смехом вспоминал агент Сташинский. Во время войны Бандера использовал псевдоним — Поппель. По-русски, это звучит — дурак. Агент просмотрел телефонный справочник.

Поппель был там. Был и адрес Поппеля. Приехав в следующий раз в Мюнхен, Сташинский имел секретное оружие с цианистым калием. Началось терпеливое ожидание.

Оно увенчалось успехом. Сташинский, заметив автомобиль карателя въезжающим в гараж, быстро вошел в подъезд дома, где находилась квартира Бандеры. Там были люди. Оставаться на лестнице нельзя. Его могут обнаружить.

Агент спускается по ступенькам вниз. Навстречу идет Бандера. Они встретились на третьем этаже. Степан узнал Сташинского. И спросил его: «Что Вы делаете здесь?»

Раздался легкий хлопок.

Пиночет

КГБ поддерживало нужные режимы и «топило» враждебные страны. На это уходили огромные деньги. В задачи операции «Тукан» вошли намерения КГБ очернить чилийского генерала Аугусто Пиночета. «Справедливое» общественное мнение должно было осудить его.

Пиночет говорил, что коммунистическая партия Чили его личный враг. Операцию курировал Юрий Андропов. Цели было две. Выставить в некрасивом свете Пиночета и заставить западных правозащитников оказывать давление на него.

Информационная война объявлена. New York Times опубликовала шестьдесят шесть статей на тему чилийского диктатора. Очень заботилось издание о Чили. О Камбоджийских красных кхмерах вышло четыре, а о проблемах на Кубе опубликовано три статьи.

Фабриковались письма, которые «случайно» оказывались у СМИ. КГБ добилось успеха. Пиночет получил порцию негатива во многих странах.

Джон Уолкер

КГБ не жалел финансов, когда речь заходила о вербовке специалистов спецслужб. В 67-ом году удалось завербовать Джона Уолкера, работавшего шифровальщиком. Машина (KL-7) у КГБ была. Ее использовали все американские спецслужбы в работе с шифрами.

Семнадцать лет работал Уолкер на СССР. Позже журналисты назвали его работу – центр коммуникаций ВМФ США на Красной площади. Любые секретные учения или совещания проходили под пристальным внимание агентов КГБ.

Уолкер поставлял информацию ежедневно. Но, по глупости, привлек в бизнес супругу. Теперь, до конца жизни, он на содержании Правительства США.

Заложники «Хезболлы»

В конце сентября 85-го года в Бейруте, со стрельбой, с масками и блокированием автомобиля, задержаны сотрудники посольства СССР. Двое сотрудников КГБ тихо сидели, не сопротивляясь.

Но дипломат — Аркадий Катков — решился отстаивать свой статус. Его остановили пулей.

«Силы Халеда Бин аль-Уалида» сообщили о своем участии в захвате дипломатов. Но в КГБ всегда работали умные ребята. С помощью резидентов в Бейруте было установлено, кто реально стоит за событиями.

«Хезболлы» и активисты движения ФАТХ. Они требовали от СССР оказать давление на Правительство Сирии. И защитить свои организации от истребления, что часто происходило во время зачистки территории в Триполи и Бейруте.

Требования террористов выполнены, но дипломатов никто не возвратил. Резидент КГБ нажал на лидера «Хезболлы», пригрозив решительными действиями.

Аятолле рассказали, что ракета может нечаянно попасть в святыню – мечеть или еще куда. Например, в мирный дом аятоллы. Ракета же, что с нее спросишь? Ошибаются люди.

Провели аресты родственников главного захватчика – Имада Мугния. Через месяц дипломаты были освобождены.