“Русская Силиконовая долина” глазами экспертов. Иннополис: российская Кремниевая долина на государственные деньги. Где куют преданных Кремлю солдат

12 ноября президент страны Дмитрий Медведев выступил с традиционным ежегодным посланием Федеральному собранию. Как ожидалось, одной из его основных тем стало развитие инноваций и информационных технологий; в частности, был обозначен вектор на формирование комфортной среды для осуществления в России исследований и разработок мирового уровня.

По словам президента, необходимо, чтобы квалифицированные специалисты были заинтересованы в работе в нашей стране. Поэтому нужно создать постоянно действующий механизм их поддержки, привлекать к работе в России наиболее авторитетных российских и зарубежных ученых, а также предпринимателей, имеющих опыт коммерциализации разработок.

В качестве конкретных шагов к достижению этой цели были названы расширение грантовой поддержки, упрощение правил признания дипломов ведущих университетов мира, а также облегчение процедуры приема на работу специалистов из-за рубежа. Но, пожалуй, в качестве основной меры предложено концентрировать интеллектуально-производственные мощности.

“Есть одна идея, она пришла из Алтая: предлагается создавать прямо на базе современных вузов бизнес-инкубаторы… И именно в них выпускники будут учиться превращать технические замыслы в прибыльные бизнес-проекты… Наконец, надо завершить разработку предложений по созданию в России мощного центра исследований и разработок, который был бы сфокусирован на поддержку всех приоритетных направлений… если хотите, по примеру Силиконовой долины и других подобных зарубежных центров”, — сказал президент.

Идея концентрации ресурсов для получения синергетического эффекта, разумеется, не нова, и тем более она не алтайская. Однако предполагаемый проект “русской Силиконовой долины” мы предложили обсудить в ИТ-сообществе, попытавшись при этом выяснить, насколько он с экспертной точки зрения сейчас актуален и где конкретно мог бы быть развернут.

Обращаясь к примеру американской Силиконовой долины, президент Ассоциации разработчиков программного обеспечения РУССОФТ Валентин Макаров считает, что главным в создании этого мощного ИТ-кластера было предоставление на выгодных условиях земли для строительства офисов технологических компаний, наличие крупного научно-исследовательского и образовательного центра (Стэнфордского университета), развитая система госфинансирования начальных стадий бизнеса, сформировавшаяся система кредитования и частное венчурное финансирование, а также в целом растущая экономика, требующая развития ИТ-рынка.

О значении консолидирующего образовательного центра говорит и аналитик Михаил Елашкин. По его мнению, мировой опыт свидетельствует, что наиболее эффективные центры развития технологий строятся на университетской базе, где легче всего создается необходимая для инноваций питательная среда из известных ученых, молодых специалистов и студентов.

С ним соглашается председатель подкомитета Госдумы по технологическому развитию Илья Пономарев. Правда, в его понимании основным источником кадров для технологического центра может выступать и какое-нибудь производственное предприятие, однако университет — все же оптимальный вариант.

В сложившихся условиях, когда государством уже потрачены огромные финансовые и временные ресурсы на развитие программы технопарков, г-н Пономарев считает целесообразным базой для президентского технологического центра сделать один из них. А именно — новосибирский технопарк в Академгородке, где помимо Новосибирского государственного университета расположены десятки научно-исследовательских институтов, президиум Сибирского отделения РАН и физико-математическая школа.

Валентин Макаров также полагает, что создавать сейчас еще один проект, аналогичный технопаркам и особым экономическим зонам (ОЭЗ), никакого смысла нет. Поэтому, по его мнению, послание президента стоит трактовать как подтверждение того, что государство намерено не только не останавливать, но и активно реализовать уже имеющиеся проекты. Глава государства, считает г-н Макаров, подчеркнул необходимость концентрации инновационного бизнеса и разработки механизмов его поддержки со стороны государства, а сколько таких центров будет (один или несколько), для него не так важно.

При этом, по уверению г-на Макарова, с течением времени становится все более понятно, каким именно образом нужно действовать: распространить на все объекты инфраструктуры благоприятный режим налогообложения и условия собственного строительства, существующие сейчас для резидентов ОЭЗ, выделить субсидии на создание механизмов запуска и поддержки в них инновационной деятельности (тренинги, коучинг, консалтинг, предоставление непрофильных для инновационного бизнеса услуг, обучение, матч-мэйкинг, привлечение рискового капитала), ввести режим управления, основанный на сотрудничестве государства и заинтересованного в инновациях бизнеса.

Главными препятствиями на пути осуществления подобных планов президент ассоциации стратегического аутсорсинга “Астра” Сергей Македонский считает коррупцию и неэффективность госуправления.

Из недавнего общения с чиновниками и бизнесменами Сингапура, который за 30 лет из абсолютно отсталой страны превратился в процветающее инновационное несырьевое государство, г-н Македонский сделал для себя ряд выводов. Для перехода на инновационные рельсы, например, необходима специализированная стратегия на 30—50 лет вперед с малым количеством ключевых критериев оценки эффективности (не более трех на каждое министерство). В России же горизонт мышления чиновников ограничивается тремя-пятью годами с ориентацией исключительно на укрепление своего материального благополучия. Г-н Македонский упоминает также о необходимости реформирования образования и модернизации нормативно-правовой базы и резюмирует, что для реализации президентских проектов российская государственная система должна измениться целиком. В противном случае участь всех инновационных инициатив с госучастием в России известна: “пиление” бюджетных денег.

Реалии нашей страны для проектов наподобие Силиконовой долины считает непригодными и руководитель секции науки и образования Союза директоров ИТ (СоДИТ) Андрей Коротков. (Кстати, по его уверению, сейчас не существует проблемы признания зарубежных дипломов и степеней российскими вузами, иностранные преподаватели легко получают рабочие места. Не решена же другая проблема — их поселения. По современным нормативам вузы не в состоянии оплачивать проживание преподавателей в городских гостиницах, а общежития в кампусах совершенно не удовлетворяют зарубежных гостей.)

Для того чтобы общая ситуация в стране изменилась, г-н Коротков предлагает задействовать реформаторский потенциал таких “мозговых трестов”, как Центр стратегических разработок, Институт современного развития, Институт экономики переходного периода, академические институты. Кроме того, правительство (а ему по поручению президента необходимо не позднее I квартала будущего года разработать организационные и финансовые решения поставленных главой государства задач) должно внести необходимые изменения в законодательную базу, а Федеральное собрание — принять необходимые поправки. Ну и в тяжелые кризисные времена, считает г-н Коротков, распорядители бюджетов (власти и законодатели) должны найти в себе силы поднять глаза от земли и заглянут в недалекое будущее.

Гораздо более конкретно высказывается президент консорциума “Инфорус” Андрей Масалович. В его понимании, несмотря на кажущуюся парадоксальность подобного утверждения, задача создания “русской Силиконовой долины” решается довольно просто. Г-н Масалович имел возможность изучить опыт построения технопарков в США, Индии, на Тайване, в Израиле, Японии и т. д. и считает, что в российских реалиях достаточно всего двух шагов. Во-первых, губернатор края, где будет создаваться технологический центр, должен публично объявить: “Каждый приходящий инвестор получает номер моего прямого сотового телефона. Если что, звоните, помогу лично”. Во-вторых, президент страны должен публично объявить: “Каждый губернатор отчитывается передо мной по главному параметру — росту объема несырьевого экспорта. Если что, спрошу лично”. Всё остальное, как уверяет г-н Масалович, сделают инвесторы и руководители передовых компаний.

На общем фоне против идеи концентрации ресурсов высказывается председатель правления СоДИТ Борис Славин. В его понимании любые “грандиозные” проекты в России либо чрезмерно высоко оплачиваются, либо тихо уходят в историю вместе со своими авторами. И еще хуже, когда эти проекты призваны повторить чьи-то достижения (отечественная ОС, национальный поисковый портал и пр.). По его словам, “русская Силиконовая долина” — это лишь римейк недавней американской действительности, или советских наукоградов из более далекого прошлого. И как любой римейк эта идея вряд ли переплюнет свои прототипы, а скорее наоборот — превратится в жалкий фарс.

Как считает г-н Славин, чтобы переселить ведущих ученых, инженеров, конструкторов, программистов, менеджеров и финансистов в одно место, не прибегая к насильственным методам или патриотическим призывам из советских времен, придется затратить баснословные суммы для превращения какого-то реально существующего российского города в интеллектуальную Мекку.

Россия и так живет только двумя-тремя локальными центрами, что крайне неэффективно, а возрождать надо все города. И на месте президентских экспертов, готовящих ему тексты посланий, г-н Славин написал бы, что Россию необходимо сделать Силиконовой долиной целиком. Это соответствовало бы и духу нынешнего послания, его амбициям, и, как ни странно звучит, стало бы более реализуемым и системным, потребовав не столько финансовых вливаний, сколько создания особых условий и грамотного государственного управления.

В контексте этих слов хотелось бы завершить наш опрос сентенцией г-на Масаловича, который советует президенту всякий раз, когда речь заходит о наших богатствах, начинать не с нефти, газа и оружия, а с информационных технологий. И говорить об ИТ как о нашем самом ценном и перспективном ресурсе. Андрей Масалович предлагает оценить, сколько стоит “баррель программистов”. А суть этого термина в том, что один баррель нефти марки Brent стоимостью примерно 79 долл. — это стандартная бочка на 160 литров, и она эквивалентна двум в меру упитанным ИТ-специалистам. Экспорт их услуг принесет в страну 80 тыс. долл. в год. И, значит, ИТ-аутсорсинг в тысячу раз выгоднее России, чем экспорт нефти.

«Силиконовая долина» - под таким названием известен в России американский регион в штате Калифорния, славящийся большим количеством компаний, занимающихся высокотехнологичными исследованиями в области микроэлектроники, компьютерных и биологических технологий. Своя силиконовая долина в ближайшее время появиться и в России. Какой она будет? Ответ на этот вопрос пока не знает никто, но ряд предположений об устройстве научного центра нашей родины уже известен.

Впервые о «Силиконовой долине» заговорили в конце прошлого года, когда президент страны Дмитрий Медведев в своём ежегодном послании Федеральному собранию заявил, что России нужен свой технологический центр, который сможет обеспечить развитие приоритетных направлений науки. В то же время было высказано предположение, что российская «Силиконовая долина» будет организована также, как и её зарубежный аналог.

Президент России Дмитрий Медведев, видит в российском инновационном центре прообраз города будущего, в котором можно будет проводить крупнейшие испытания в области новой экономической политики. Последнюю глава государства представляет себе в виде системы кластеров не только из отраслевых связей, но и научно-исследовательских организаций.

Обнародованный в феврале план рисует «Силиконовую долину», как место, сочетающие в себе архитектурные изыски и небывалый комфорт. Куратор проекта, заместитель руководителя администрации президента Владислав Сурков, уже вовсю вникает в тонкости технологического проектирования: в январе он ездил на двухдневный семинар по инновациям в Массачусетский технологический институт, в феврале принимал в Москве делегацию из американской «Силиконовой долины».

Географическое расположение российской «Силиконовой долины» Дмитрий Медведев озвучил в середине марта. Из многочисленных вариантов, среди которых был Новосибирск и Санкт-Петербург, окончательный выбор пал на подмосковное Сколково. На время строительства инновационного центра мэр Москвы Юрий Лужков предложил разместить все необходимые научные структуры в зданиях бывшего завода «Зил».

Предполагается, что будущий научный центр России займётся не только разработкой, но и коммерциализацией новых технологий. Соответственно, по мнению Дмитрия Медведева, он должен обладать чётким административным устройством и особым режимом налогового обложения. Место генерального менеджера «Силиконовой долины» администрация президента предполагает оставить за представителем крупного российского бизнеса, но ни в коем случае не чиновника.

Новый научный город планируется сделать интернациональным: в нём смогут работать самые лучшие специалисты со всего мира. Кроме того, в российской «Силиконовой долине» обязательно будут штаб-квартиры самых крупных мировых компаний. Строительство инновационного комплекса, по словам Владислава Суркова, займёт от трёх до семи лет. На данный момент технологический центр находится в состоянии оформления земли и подготовки бизнес-плана. Во второй половине года планируется заказ проектных работ. Строительство российской «Силиконовой долины» начнётся с центра города. Впоследствии к нему смогут примкнуть все желающие. Последнее может быть сделано уже без участия государства.

На базе «Силиконовой долины» в России будут развиваться и модернизироваться следующие научные направления: информация, телекоммуникация, энергетика, биомедицина и ядерные технологии. ...

Технопарки. Структуры, призванные «свести вместе» ученых и представителей бизнеса, в России уже созданы, нет и недостатка в инвесторах. Так что превращение страны в «высокотехнологичный Клондайк» - вопрос времени.

Создание в России собственной «силиконовой долины» в последнее время стало чуть ли не новой национальной идеей. Визит Президента РФ Владимира Путина в новосибирский Академгородок в начале января 2005 года, во время которого организация технопарков в сфере IT была объявлена одной из приоритетных задач, и последующее принятие закона «Об особых экономических зонах» привели к тому, что о «русском силиконе» теперь не говорит только ленивый. При этом далеко не все понимают, что же такое технопарк и зачем он создается.

Праотцы силикона. Начало технопаркам было положено в США в начале 50-х годов. В то время Стэнфордскому университету (штат Калифорния) катастрофически не хватало денежных средств, но в его владении находилась значительная территория. Продажа этой земли была запрещена, поэтому университет начал сдавать ее в долгосрочную аренду промышленным предприятиям. В результате был основан Стэнфордский промышленный парк. Территория сдавалась в аренду не всем, а лишь тем высокотехнологическим компаниям, результаты работы которых могли стать полезными для университета. В 1951 году первой арендный договор подписала компания Varian Associates, за ней последовали Eastman Kodak, General Electric, Admiral Corporation, Shockley Transistor Laboratory of Beckman Instruments, Lockheed и др. А своим названием Силиконовая долина обязана компании Fairchild Semiconductor, внедрившей в массовое производство микроустройство с использованием кремниевого чипа (silicon chip по-английски), которое сейчас называется интегральной схемой. Кроме того, Fairchild Semiconductor стала основой для создания таких компаний, как Intel, National Semiconductors и AMD.

Сейчас научные и технологические парки есть практически во всех странах, например в США их более 160, в Китае - около 50, в Финляндии - 20, организованы они даже в Тунисе и Уругвае. Как правило, парки пользуются финансовой поддержкой государственных либо местных властей, научных фондов, промышленных палат и т. п. Кроме того, молодые компании обычно получают значительные льготы (от бесплатного интернета до полного освобождения от налогов). Сфера деятельности большинства создаваемых предприятий - биотехнологии и IT.

Безденежье идей, безыдейность денег. В России технопарки смогли бы решить проблему недофинансирования научных разработок. Высокотехнологичные проекты в последнее время вызывают повышенный интерес у инвесторов, поскольку при грамотной разработке продукта на основе новой технологии чистый доход создаваемого предприятия может в десятки (а то и сотни) раз превысить возможную прибыль в сырьевом секторе или от операций на финансовом рынке. Сложность заключается в том, что система инвестирования в научные разработки в России пока не отлажена. Прямое финансирование частными инвесторами исследовательских институтов невозможно в силу статуса последних. Венчурные фонды, которые в принципе могут решить эту проблему, пока создаются в основном в целях оптимизации налогообложения при реструктуризации холдингов. «Реальных» венчуров намного меньше. В их числе «Академия» и «Фармакологический центр» под управлением УК «Мономах» (инвестиции в Академгородок), «Проект на миллионы» УК «Ай-Мэн Кэпитал» (предполагается финансирование бизнес-проектов - победителей Всероссийского инновационного конкурса), «Промышленные инвестиции» УК «Роэл Капитал» (легкая промышленность и электротехника). Технопарки же должны стать посредником между бедными учеными и богатыми инвесторами.

Помимо проблем организационных есть и другая беда - полная невежественность разработчиков технологий в вопросах организации бизнеса. Так, согласно опросу, проведенному в 2004 году Российской ассоциацией венчурного инвестирования, почти 20% исследователей не знают, какая сумма инвестиций требуется для успешного развития их проекта, столько же слабо представляют, когда их продукт сможет выйти на рынок. Почти у половины (44% опрошенных) отсутствует бизнес-план. Впрочем, драматизировать ситуацию не стоит - проблему непонимания учеными этапов и необходимых составляющих инвестиционного процесса также могут решить грамотно организованные технопарки, специалисты которых помогут разработчикам технологии оценить ее перспективы на рынке.

Отечественный вариант. Сейчас с нуля планируется построить четыре технопарка: в Подмосковье, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде и Новосибирске, то есть в традиционных местах сосредоточения российской научной мысли. Строить их будут местные региональные власти при финансовой поддержке и под контролем федерального центра. По оценке Министерства информационных технологий и связи РФ, затраты на строительство всех четырех технопарков будут вполне по зубам федеральному бюджету. Так, строительство комплекса в Новосибирске обойдется в $100-150 млн, в Дубне - в $80 млн. В течение 2005 года за счет средств федерального бюджета должны быть разработаны детальные планы-макеты объектов, которые предстоит построить. А уже с начала 2006 года начнут выделяться средства для реализации этих проектов.

Предполагается, что в них будет создана не только специфическая система налогообложения, но и все необходимые условия для труда и жизни специалистов, включая предоставление ипотечных кредитов на специальных условиях. Однако в действующем сейчас законе «Об особых экономических зонах» никакие льготы для работников технико-внедренческих зон (под которыми, видимо, президент и подразумевает технопарки) не предусмотрены. Не вполне понятно из него, каким образом будет создаваться необходимая для развития молодых предприятий инфраструктура. Между тем основная задача технопарков - не предоставление новым высокотехнологичным компаниям помещений и даже не установление специального налогового режима. Эти структуры должны стоять на стыке бизнеса и науки, создавая благоприятную среду для разработки новых технологий и их коммерциализации, помогая новым компаниям привлекать инвесторов, организовывать маркетинговые кампании, сбыт продукции и т. п.

Некоторый опыт по организации научных парков и бизнес-инкубаторов в России уже накоплен. Первый российский технопарк - «Томский научно-технологический парк» - был создан еще в 1990 году. Вскоре аналогичные структуры стали активно возникать под эгидой различных высших учебных заведений страны. Однако сколько-нибудь заметных разработок для коммерческого сектора вузовские ученые предложить так и не смогли. Большинство этих структур были совершенно несамостоятельны. Они не имели ни собственных «стен», ни организационно-финансовой структуры и часто занимались не научными разработками, а зарабатыванием денег для головного учреждения.

В последние годы в России наконец-то стали появляться технопарки в классическом понимании этого слова. И тогда оказалось, что мировой опыт может легко прижиться и на отечественной почве. В числе наиболее успешных из уже состоявшихся проектов сегодня называют технопарки подмосковных Зеленограда и Черноголовки и Научный парк МГУ.

Зеленоград. Здание технопарка было выкуплено у завода «Элма» в 1998 году за $2 млн, еще столько же было вложено в его реконструкцию. В сентябре 2000 года технопарк был введен в эксплуатацию, сейчас на его территории расположено более 40 научно-производственных предприятий. Основные направления их деятельности - электроника, информационные технологии, научное приборостроение, ионно-плазменные и лазерные технологии, медицинское диагностическое и лечебное оборудование.

Одним из важнейших направлений работы технопарка стала выставочная деятельность. Здесь традиционно проводится выставка-ярмарка «Высокие технологии малого бизнеса». Кроме того, дирекция технопарка помогает малым предприятиям регулярно представлять свои экспозиции на различных международных выставках, что оказалось весьма эффективным способом продвижения продукции - на одной только Ганноверской ярмарке было заключено контрактов на сумму около $10 млн. Технопарк сам по себе также оказался весьма эффективным проектом - затраты из бюджета окупились уже через полтора года.

Черноголовка. IT-парк был создан в 2001 году на базе Института проблем химической физики (ИПХФ). В его организации приняли активное участие Министерство информационных технологий и связи РФ и Российская академия наук. Инвестором проекта выступила отечественная компания Cognitive Technologies. Общий объем инвестиций составил $3 млн. Технопарк был задуман как единая инфраструктура, объединяющая ИПХФ, профессиональный менеджмент и команду программистов. Основными сферами деятельности IТ-парка стали разработка систем электронной торговли, программного обеспечения для медицины и спорта, автоматизация предприятий, интернет-технологии, суперкомпьютерное моделирование, создание систем безопасности и противодействия угрозе терроризма. В 2004 году оборот IТ-парка достиг $12 млн.

Научный парк МГУ образовался в 1992 году на волне зарождавшегося интереса к созданию научно-технологических парков и бизнес-инкубаторов. Его учредителями выступили МГУ им. М.В. Ломоносова и Министерство науки в лице инновационного фонда при ГКНТ. Сейчас он представляет собой многоуровневую инфраструктуру поддержки инновационного предпринимательства, состоящую из самостоятельно построенного комплекса зданий и сооружений общей площадью 11 тыс. кв. метров, где работает около 40 малых и средних инновационных предприятий, и набора сервисных и консультационных услуг. За время работы Научного парка в нем было создано более 100 фирм. Некоторые из них сегодня являются признанными лидерами в своих сегментах рынка («Гарант» - производство справочно-правовых баз данных, «Рамблер» - один из крупнейших интернет-порталов и ряд других).

Научный парк не только оказывает молодым компаниям технические услуги (вроде аренды помещений, охраны, организации связи и т. п.), но и содействует им в поиске источников финансирования, партнеров в России и за рубежом, помогает провести переговоры, организовать маркетинговые исследования и т. п. Кроме того, он стимулирует синергетическое взаимодействие фирм, работающих на его территории, иными словами, помогает коллективам, работающим независимо друг от друга, объединить усилия для создания нового продукта, который каждый по отдельности создать бы не смог.

Потенциальные «силиконовые долины». Создать собственный технопарк намерена подмосковная Дубна. На левом берегу Волги уже выделена территория площадью около 500 гектаров под строительство жилого массива, на правом разместится производственная зона. Как считает мэр города Валерий Прох, в перспективе новая «силиконовая долина» может получить статус особой экономической зоны. Предполагается, что здесь будут работать более 10 тыс. молодых программистов со всего постсоветского пространства. На реализацию проекта в Дубне уже сегодня направлено более 100 млн рублей. В целом же до 2012 года (когда закончится реализация проекта) в создание этого технопарка будет инвестировано около 21,5 млрд рублей (2,6 млрд - из бюджета).

Бизнес-план по созданию технопарка в Академгородке г. Новосибирска также уже подготовлен. По сообщению Министерства информационных технологий и связи РФ, инвестировать в него планируется примерно 15 млрд рублей (15% - из федерального бюджета, 15% - из местного, остальное «добавят» частные инвесторы, заинтересованные в развитии и коммерциализации научного потенциала наукограда).

Северная «силиконовая долина», по оценкам специалистов, может оформиться уже через полтора года - после создания нового IT-парка в районе станции метро «Пионерская» в Петербурге, который собирается построить ассоциация разработчиков программного обеспечения «Руссофт». По словам президента ассоциации Валентина Макарова, наиболее вероятно создание в Петербурге «распределенной долины» на базе уже существующих IT-парков в Петродворце и на Васильевском острове, а также проектируемого парка в районе «Пионерской».

Технориски

Проект по созданию технопарка может завершиться неудачно по самым разным причинам. Помимо «общих бед» всех новых структур (неправильный выбор места расположения, организационно-правовой формы, отсутствие спроса, поддержки властей и т. п.) российские технопарки могут стать (или уже становились) жертвами и характерных только для нашей страны проблем.

1. Ложная вывеска. Вузы объявляют себя «технопарками» в надежде получить государственные субсидии лишь на том основании, что в их стенах ведутся научные исследования, разрабатываются и внедряются новые технологии, а малые предприятия арендуют у них помещения и оборудование. Создатели таких «технопарков» не понимают (или сознательно игнорируют) саму идею этих структур, которые призваны помогать коммерциализации новых технологий и поддерживать предпринимателей.

2. Легкомысленность учредителей, которые порой добиваются финансирования проекта при отсутствии сколько-нибудь проработанной концепции. Последняя, как показывает практика, может представлять собой что угодно - от списка первых лиц города, которых посетили инициаторы проекта, до планов застройки местности в каком-либо районе. При этом желание создать технопарк может обосновываться лишь близостью аэропорта, железной дороги или необходимостью строительства гостиницы для иностранцев.

3. Гигантомания. Авторы концепций не учитывают российских реалий и поэтому дают волю фантазии, закладывая в бюджет широкомасштабное строительство (вплоть до заводов и пятизвездочных гостиниц). Так, один из российских проектов предусматривал отвод под технопарк 500 гектаров земли в ближнем Подмосковье. На практике же оказывается тяжело, а то и невозможно не просто построить новое здание, но даже хотя бы отремонтировать часть пустующего корпуса, отведенную под технопарк.

4. Мелочность. Необходимость создания инфраструктуры технопарка иногда служит лишь предлогом для достижения совсем других, в том числе корыстных, целей. Так, технопарк считается удобным поводом для получения государственных средств на завершение долгостроя. Более того, если НИИ, к примеру, расположен в деловом центре города, возникает идея «вытряхнуть» из него собственных сотрудников, а освободившиеся площади сдать в аренду преимущественно иностранным фирмам, под видом развития социальной сферы открыть казино, ресторан, отель. Под технопарк пытаются взять и как можно больший участок земли, мотивируя это тем, что парк не сможет выжить без коттеджного строительства.

5. Общая неразбериха. Модная идея увлекает многих, и руководители организаций соглашаются на создание технопарка (и даже возглавляют его) в надежде, что он будет заниматься «чем-нибудь путным». При этом формальный руководитель обычно весьма слабо представляет, что это за структура. А технопарк работает сам по себе, не получая ощутимого финансирования, и соответственно не может произвести сколько-нибудь внятный, рентабельный продукт.

Источники финансирования молодых компаний

1. Государственные программы (территориальные агентства по развитию предпринимательства, Фонд содействия развитию малых и средних форм бизнеса - Фонд Бортника). Инвестиции идут в форме государственного контракта на разработку технологии. До $150 тыс.

2. Бизнес-ангелы - состоятельные люди, вкладывающие собственные средства на ранних стадиях развития компании с целью продажи своей (многократно возросшей в цене) доли через 3-7 лет. Инвестируют, как правило, в небольшие технологические проекты, интересные лично им, приобретая от 25 до 49% акций. От $10 тыс. до нескольких миллионов.

3. Институциональные инвесторы (Intel Capital, Delta PEP, Barings Vostok Capital, Eagle Venture Partners и др.). Инвестируют в основном ЗАО, приобретая 25-40% акций. Им интересен в основном зрелый бизнес, требующий расширения или реструктуризации. До $7 млн.

4. AIM (Alternative Investment Market) - альтернативный фондовый рынок для молодых компаний в рамках Лондонской фондовой биржи. До $25 млн.

Оксана Трускова

В начале - середине 90-х они уезжали пачками - целыми командами (в СССР это называлось «коллектив»). Гендиректор компании «Ашманов и партнеры» Игорь Ашманов, в описываемое время один из руководителей разработки системы проверки правописания для русского языка ОРФО (той самой, к которой и по сей день обращаются все пользователи Microsoft Office), рассказывает: «…команда, которая делала ОРФО, вся свалила в 1991-м, и тогда это был обычный случай. Я тоже должен был ехать, но не поехал ровно из соображений разных дел и обязанностей, и слава богу…».

Программист Максим Кузовлев с 1997-го работал на команду, которая создавала компанию Genesys (о ней далее), сначала в России. Уехал уже в 1999-м: «Мне предлагали еще в 97-м, но я не хотел, думал, что в России лучше. Потом побывал в Нью-Йорке и прямо оттуда позвонил в Сан-Франциско - согласен…». Говорят, там совсем другая жизнь, и некоторые уезжали именно поэтому. На самом деле были совершенно объективные обстоятельства: в 90-е у российских программистов (как и у украинских) не было адекватной работы на родине. А если и была, то без адекватной оплаты и условий. Феликс Мучник, владелец крупнейшей российской компании по торговле программными продуктами SoftKey.ru: «Лично я всегда считал, что работать можно и здесь. Другой вопрос, что лет десять-двадцать назад перспективы получать достойно и адекватно за свою программистскую работу «там» были лучше».

Максим Кузовлев: «Когда у человека нормальное рабочее место и нормальные условия работы, и кроме как о работе, у него голова особо ни о чем не болит - а там именно так, это определяется самим уровнем жизни, - то большинство начинает работать как надо».

Сейчас многое изменилось: на рубеже тысячелетий лопнул т.н. «пузырь доткомов» (.com). Непосредственно перед этим инвесторы в сфере высоких технологий поголовно сходили с ума, ходил даже такой анекдот: «На паперти сидят трое нищих. У одного на табличке написано просто «нищий», у второго «нищий.com», у третьего «е-нищий.com». Первый соберет 15 долларов, второй 15 тысяч, а третий - 15 миллионов и поедет отдыхать в Майами». Таксисты читали популярные книжки «для чайников» и шли работать программистами. Разумеется, это продолжалось недолго: в феврале 2000 г. в американские иммиграционные службы было подано 32000 заявок на временную рабочую визу (известную как Н-1В), уже в феврале 2001-го - всего 16000. Тогда многие в этой сфере потеряли работу, в основном те, кто связал себя со «стартапами» - небольшими начинающими компаниями. Начался даже обратный отток кадров в Россию.

Крупных компаний схлопнувшийся «пузырь» коснулся значительно меньше. Звезды отечественного программирования, конечно, все остались при своих местах. Алексей Пажитнов, автор «Тетриса», по-прежнему занимается разработкой головоломок. Девять лет он делал это в Microsoft (которая, видимо, решила его таким образом отблагодарить за доставшуюся ей в 1987 году халявную лицензию на «Тетрис»), с 2005-го работает над новой линейкой пазлов по договору с WildSnake Software. Крупную должность в Microsoft занимает и Евгений Веселов, автор когда-то знаменитого редактора «Лексикон» (в середине 90-х стоявшего не менее чем на половине отечественных компьютеров, занимая нишу сегодняшнего Microsoft Word) - он один из архитекторов Internet Explorer.

Так или иначе, но в начале тысячелетия «русских» в одной только Калифорнии оказалось более 10 тыс человек. В 2002 году был даже создан специальный профсоюз - «Ассоциация русскоговорящих профессионалов Силиконовой долины». Чем же они там занимались?

Потом стали говорить, что Силиконовую долину сделали «русские» (иногда, подумав, добавляют «…мозги»). Заметим в скобках, что в определение «русские» в Америке, как известно, входят все, кто с просторов бывшего СНГ. Правда, есть достоверные сведения, что ровно то же самое о своих «мозгах» говорят индусы. Возможно, также и китайцы - не проверял. Это легенда - в процентном соотношении 10 тыс «русских» из миллионов работников американской IT-сферы ничто. Хотя еще как посмотреть…

Традиционно считается, что «русские» в Силиконовой долине - исполнители, девелоперы (т.е. разработчики) - слишком велика разница между американской и отечественной культурой ведения разработок, чтобы «русские» могли успешно управлять компаниями в американских условиях. На самом деле это примерно такая же легенда, как та, что «русские» создали Силиконовую долину.

Про Сергея Брина, одного из двух основателей Google и эмигранта из России, знают все, но он-то как раз нехарактерная личность, ибо от российского в нем только происхождение: он покинул родину в восьмилетнем возрасте. Куда интереснее фигура, например, Макса Левчина - он, правда, не россиянин, а родом из Киева, но все равно - «русский». Некоторое время назад он был известен как самый популярный в США технологический предприниматель: появившись в Калифорнии в 1998 году, по образцу великих пионеров прошлого (переехав туда с Восточного побережья на разваливающейся машине), он с нуля создал одну из самых известных ныне интернет-компаний - платежную систему PayPal. В 2002 году PayPal за 2,2 млрд долларов купил крупнейший онлайновый аукцион eBay. Всего же Левчин создал что-то около 16 компаний - последний его проект также широко известен, это система обмена фотоальбомами через Интернет под названием Slide.com.

Есть и не столь популярные в мировом масштабе, но все же хорошо известные начинания «русских». Компания Acronis, один из мировых лидеров в системах защиты и резервного копирования данных на персональных компьютерах, создана российским предпринимателем Сергеем Белоусовым. Причем Белоусов вполне интернационален: еще до разворачивания деятельности в Штатах он создал в Москве один из первых сетевых маркетов в компьютерной области - компанию Sunrise, и также является основателем российских компаний Rolsen («телевизоры Rolsen») и ASP Linux.

Можно привести и другие примеры: например, Алексей Фрид, окончивший Физтех в начале 1980-х, еще до всяких «свободных рынков» вошедший в историю отечественного предпринимательства как изобретатель самодельного адаптера системы PAL для советских телевизоров, в Штатах совместно с Сергеем Бурковым стал основателем успешных компаний Bilbo и Invincible Data Systems (последняя занимается защитой данных с помощью смарт-карт).

Одно из самых успешных начинаний «русских» в Силиконовой долине - упоминавшаяся компания Genesys (Григорий Шенкман и Алекс Милославский). Занимавшаяся программным обеспечением для различных телефонных сервисов, еще в 1999-м Genesys была продана французской фирме Alcatel за 1,5 миллиарда долларов. Максим Кузовлев: «На самом деле, в большинстве крупных компаний, таких как Oracle, Cisco и подобных, в среднем звене управления достаточно много выходцев из СССР». Это понятно: высший менеджмент из национальных кадров - дело обычное, это касается не только Штатов, но даже еще в большей степени - китайцев, японцев и корейцев, да и россиян. Руководить же командами разработчиков сам бог велел тому, кто их лучше понимает.

У Максима не было трудностей с адаптацией. «Ты будешь смеяться, - говорит он, - но у меня с английским были проблемы, потому что почти не приходилось на нем говорить. На работе команда - украинцы, россияне из Питера и Владивостока, жили мы в квартале, который еще называли «квартал эйч-уан-би» (по названию рабочей визы. - Ю.Р.). Еще забавней стала ситуация после покупки нас Alcatel - половина менеджмента говорит по-русски, половина - по-французски. Американцы с ума сходили». С обстановкой на работе то же самое - известно, что советские люди привыкли рассматривать программирование как творчество и работать индивидуально. «Китайцы и индусы, которых в долине, наверное, больше половины, - это массовое программирование. А 40% русских разработчиков - кандидаты наук. В Genesys это учли - каждый работал сам за себя».

В исконно американских компаниях «русским» прижиться сложнее, но очень многое зависит от менеджмента. Вице-президент корпорации Veritas Шмуэл Гошен рассказывал в интервью «Немецкой волне»: «На меня всегда большое впечатление производит их солидная теоретическая подготовка, их огромные возможности в области фундаментальных исследований, в разработке алгоритмов и так далее. Трудности они начинают испытывать тогда, когда речь заходит о применении знаний на практике, о производстве реальной продукции. <...> Кроме того, они могут работать только в рамках строгой иерархической структуры. Если им давать слишком много свободы, они теряются».

Типично американское мнение, которое многие не разделяют. Программист Евгений Нонко, родом из Бийска, работающий в центре Microsoft в Сиэттле, на страницах барнаульского журнала «Монитор-плюс» утверждал, что у него проблем практически не было: «Компания очень большая, и у меня была возможность выбрать, над каким проектом работать… В фильме «AntiTrust» показываются огромные залы, усеянные рабочими местами, - бред полнейший. На самом деле все не так. У каждого программиста свое рабочее место. Если мне захочется продолжить дома что-то делать, я солью наработки на laptop… Жесткого графика никакого нет. Просто ты работаешь в группе и должен хотя бы из элементарного человеческого уважения согласовывать свои действия с действиями других. А такого, чтоб с 9.00 до 5.00 высиживать на рабочем месте, - это никому не нужно… В этот раз я подошел к менеджеру и объяснил, что мне нужно съездить к себе на Родину, что это займет недели три. Меня отпустили без проблем».

Максим Кузовлев: «Наш вице-президент выдал: вот сидит на рабочем месте русский и ни хрена не делает. Потом он увольняется, и приходит на его место американец. И тут ты начинаешь понимать - что такое на самом деле ничего не делать…».

Сейчас в России положение заметно изменилось по сравнению с девяностыми. Игорь Ашманов: «Сейчас с точки зрения чистого заработка и потребительской корзины программист здесь зачастую получает не меньше, но при этом ему не надо пробиваться в чуждой агрессивной среде. Если сильный программист получает в Москве 3-4 килобакса в месяц, да чистыми, вчерную, без налогов (а там бы получал 80-100 К в год с вычетом налогов - процентов 30-40, минус аренда квартиры или ипотека и т.п.), да еще дают ему долю в стартапе, да при этом в комфортной родной среде - особого смысла ехать нет даже за чисто животным комфортом. Ну, разве что климат в Калифорнии получше».

Российский рынок программных продуктов значительно вырос, но в основном в корпоративной сфере - там, где импортные компании бессильны. Наиболее, пожалуй, известен успех фирмы «1С», которую знает у нас каждый бухгалтер. Очень востребованы веб-программисты (т.е. занимающиеся созданием интернет-проектов), особенно те, кто совмещает знание программирования с некоторыми художественными навыками в верстке и оформлении, - такие ценятся на вес золота. Но погоду на рынке труда делают все же западные фирмы. Феликс Мучник: «Сейчас в Москве, в регионах, где начали открывать свои филиалы западные компании, можно найти адекватную работу и зарплату».

Но неверно представлять себе типового современного российского программиста как просиживающего штаны в офисе представительства или центра разработки западной фирмы. Развитие и доступность Интернета стали причиной появления рынка офшорного программирования, ныне составляющего порядка $50 млрд в год, того самого, 44% которого, на зависть российским властям, контролирует Индия. Российское правительство обратило внимание на этот сектор только в последнее время, тогда, когда он уже фактически сложился. Игорь Ашманов: «…есть совершенно скрытый рынок офшорного программирования, когда программисты работают на западные компании, изредка ездят на стажировку и т.п. Техническое задание и работа - по Интернету, деньги - на карточку. Он точно больше миллиарда долларов в год, я как-то прикидывал». Добавим, что Игорь ошибся в меньшую сторону - по словам вице-премьера Д. Медведева, рынок офшорного программирования в России составляет сегодня примерно 2 миллиарда долларов и прирастает на 70-80% в год. Более точная оценка, судя по всему, составляет $1,8 млрд в 2006 году. Это, конечно, не сравнить с индийскими 20 миллиардами, но все же…

Под текст

Почему только США

Ни в одной стране мира, кроме Штатов, нет колоний «русских» программистов.Отдельные люди работают, но в массовом порядке - нет. Это объясняется просто: около 70 процентов программного обеспечения, продаваемого в мире, создано в США. Можно, не рискуя сильно ошибиться, предположить, что из оставшихся 30% большая часть - ПО для местного рынка, вроде наших «1С», и иностранцам там делать нечего.

О российских пилотах, работающих в Африке, читайте в О вольных российских яхтсменах, бороздящих просторы Мирового океана, читайте в одном из ближайших номеров.