Образование Воислава Коштуницы

Образование

Окончил юридический факультет Белградского университета (). Защитил кандидатскую диссертацию по теме «Политическая теория и практика Конституционного суда в Югославии» () и квалификационную работу на докторскую степень по теме «Оппозиция в политической системе капитализма» ().

Учёный-юрист

Оппозиционный политик

В 1980-е годы специализировался на защите прав человека, особенно в «Комитете в защиту свободы мысли и слова». Никогда не был членом Союза коммунистов Югославии. В 1989, вместе с будущим премьер-министром Сербии Зораном Джиджинчем был в числе из основателей Демократической партии. В Коштуница, после поражения во внутрипартийных выборах, покинул Демократическую партию из-за несогласия с партийной программой, ставшей, по его мнению, в меньшей степени национально направленной, нежели это нужно. Основал Демократическую партию Сербии (1992) и стал её бессменным председателем. В 1990- был депутатом парламента Сербии, находясь в оппозиции, резко критиковал и президента Слободана Милошевича , и международное сообщество, считая политику и тех и других противоречащей национальным интересам Сербии.

Президент Югославии

Премьер-министр Сербии

На пост премьер-министра Сербии вступил 3 марта , после внеочередных выборов 28 декабря 2003. Коштуница сформировал кабинет меньшинства, опирающееся на поддержку социалистов. Представляя правительственную программу в парламенте Коштуница подчеркнул основные приоритеты своей политики: решение проблемы статуса сербов в Косово, сербско-черногорские отношения в содружестве, институциональные реформы, борьба против коррупции и экономические вопросы. Заявил, что будет вести страну к интеграции в Евросоюз, добавив: «для Сербии и Черногории на нынешний момент нет альтернативного пути, кроме пути в Европу».

Называет себя «умеренным националистом». Поддерживает позитивные отношения с руководством Сербской православной церкви , которая поддержала его во время поствыборного кризиса в 2000. Владеет английским, французским и немецким языками.

Воислав Коштуница - политик, последний президент Югославии

Воислав Коштуница является ярким представителем югославского народа, который всегда отстаивал интересы родной страны. Этот человек хотел, чтобы Югославия росла и развивалась.

Детство его пришлось на непростое время - на эпоху Великой Отечественной войны. Бомбардировки вражеской авиации, голод, борьба с фашизмом - все это пришлось перенести Воиславу и его семье. Но, несмотря на все это, он сумел сделать великолепную карьеру и дать многое своей стране.

Происхождение

Воислав родился в Белграде в 1944 году. Этот город тогда был главной жемчужиной королевства сербов, хорватов и других славян. В его состав входили Черногория и Сербия. Королем в государстве был Петр Первый Карагеоргиевич.

Время, в которое родился Коштуница, было непростым. В весеннюю пору 1941 года страну захватили фашистские войска, и она была разделена между такими странами, как Италия, Болгария, Германия и Венгрия. Спустя какое-то время в Югославии началась партизанская война, которую возглавлял Иосиф Тито.

Незадолго после рождения Воислава его семья перебралась в село Коштуница в Шумадии. Поводом для этого стала "Кровавая пасха" 16 и 17 апреля 1944 года. В эти дни самолеты США и Великобритании совершили налет на Белград, в результате которого две тысячи человек погибли, и еще тысяча были ранены.

Деятельность

Воислав Коштуница - выпускник Белградского университета, там он выучился на юриста. После выпуска из университета он пошел в аспирантуру, учился там четыре года,защитил кандидатскую диссертацию, в 1974 году он защитил докторскую диссертацию. Темы работ Коштуницы такие: - "Политическая теория и практика Конституционного суда в Югославии"; - "Институциональная оппозиция в политической системе капитализма".

24 сентября 2000 года Воислав Коштуница принял участие в выборах президента Югославии, обойдя . Приходу Коштуницы на этот пост предшествовало заявление Евросоюза, и было выпущено "Послание к сербскому народу". В этом послании сербам был дан намек на то, как именно им следует проголосовать. Поэтому был избран Коштуница.

На посту президента он был против ухода Черногории из Югославии, также всячески противился независимости Косово. В 2003 году он ушел с поста президента, после этого Югославия распалась, и возникли такие государства, как Сербия и Черногория.

• Деятельность Коштуницы на посту президента оказалась направлена на свержение коммунистического режима и на установление господства прозападной власти. После прихода на этот пост он объявил, что Югославия присоединяется к пакту стабильности на Балканах, и что теперь большинство государственных предприятий будут приватизированы;
• Разрушил социалистический строй правления, созданный Слободаном Милошевичем;
• Являлся главным редактором ряда журналов на юридические и философские темы ("Философские исследования", "Философия и мы", "Архив юридических и общественных наук");
• Знает английский, французский и немецкий языки.

Цитаты о России

В 2001 году Коштуница встречался с Президентом России Владимиром Путиным. Коштуница благожелательно относился к сотруничеству сербов и русских. Коштуница говорил: "Мы благодарны России за оказываемую экономическую помощь". "Между нашими народыми существуют давние культурные и духовные связи. Хорошо бы дополнить их экономическими связями".

Ведущий программы "Темы дня" Владимир Бабурин: Человек дня Радио Свобода 2 марта - Воислав Коштуница. Во вторник он представил сербскому парламенту новое правительство республики и, по всей видимости, займет пост премьер-министра. Воислав Коштуница родился в 1944-м году в Белграде, учился в Белградском университете. Получил степени бакалавра, магистра и доктора права. Работал главным редактором нескольких юридических и философских периодических изданий. Опубликовал ряд работ по конституционному праву, политической теории и политической философии, член сербского Союза писателей. С 1992-го года возглавляет Демократическую партию Сербии. С 1990-го года семь лет был депутатом парламента. В 2000-м году выдвинул свою кандидатуру на посте президента Югославии. Как кандидат от многопартийного Демократического блока он противостоял Соцпартии Слободана Милошевича и, победив на выборах, стал таким образом последним югославским президентом. Отказался поддержать Дейтонское соглашение 1995-го года, заявив, что оно несправедливо по отношению к боснийским сербам, критиковал политику НАТО в Косове, равно как и поведение Милошевича, однако дал понять, что не собирается выдавать Милошевича Международному трибуналу по военным преступлениям. Одновременно приветствовал открытие в Белграде отделения Гаагского трибунала. О человеке дня Радио Свобода – наш корреспондент в Белграде Айя Куге:

Айя Куге: Воислав Коштуница - человек последовательный и честный, так считают его сторонники, а в Сербии у него много сторонников, с тех пор, как он больше трех лет тому назад победил Слободана Милошевича. До того Коштуница был лишь лидером маленькой оппозиционной партии, которая не особенно претендовала на власть. Свой имидж бескорыстного политика ему удалось сохранить и в то время, когда он был президентом Югославии. Воислав Коштуница тогда даже отказался переехать в президентскую резиденцию, оставаясь в своей квартире в центре Белграда и ведя крайне скромный образ жизни. Его политическая позиция тоже с годами не изменилась. Он всегда причислял себя к демократическим националистам, поддерживая лозунг "Сначала Сербия, потом демократия".

Воислав Коштуница - предсказуемый политик. Для него совершенно нехарактерны резкие политические повороты. Однако когда он займет пост премьер-министра Сербии, ему придется действовать не только прагматично, но и активно, а это не самая сильная сторона его личности. Всегда медлительный Коштуница не склонен к оперативности. Он больше похож на интеллигента-учителя, который с сострадательным выражением лица чуть свысока критикует своих плохих учеников. Премьеру Сербии с первого дня придется сталкиваться с трудно разрешимой для него проблемой: как строить отношения с Западом, без помощи которого страна не в состоянии выжить? Воислав Коштуница всегда старался проводить свою политику исключительно с националистической позиции, не допуская никакого компромисса. Критики даже называют его "Шешелем во фраке". Коштуница, конечно, далек от сербского ультра-националиста Воислава Шешеля, но можно сомневаться в том, что новый премьер согласится уступать западным политикам. Воислав Коштуница уже заявил, что отношения Сербии с международным Гаагским трибуналом будут пересмотрены, а будущий статус Косова должен решаться только при полном согласии сербов. В то же время одной из целей своего кабинета Коштуница назвал сближение с ЕС.

Воислав Коштуница, пришедший к власти в Белграде, во многом еще остается "темной лошадкой" для внешнего мира. Информации о его политических воззрениях до сих пор крайне мало, из газеты в газету кочуют лишь самые общие и расплывчатые характеристики его взглядов.

У наших читателей появился шанс ознакомиться из первых рук как со внешнеполитическими подходами нового сербского лидера, так и с его видением будущего Сербии. 11 октября в чикагском консервативном web-журнале "Chronicles" вышла обширная статья Воислава Коштуницы "Сербы и Запад", подготовленная на основе выступления лидера сербской оппозиции на конференции Байроновского фонда балканских исследований 9 сентября 2000 г., т.е. еще в разгар предвыборной кампании. С любезного разрешения редакции "Chronicles" мы предлагаем вашему вниманию русский перевод статьи В.Коштуницы.

То, что текст предназначен западной публике, не только не снижает его значения для российских читателей, но, напротив, позволяет составить еще более рельефное представление о новом президенте Югославии.

Георгий Энгельгардт

CЕРБЫ И ЗАПАД
Д-р Воислав Коштуница

На что сербам придется согласиться и с чем мы никогда не согласимся в наших отношениях с Западом - вот вопрос, важнейший для нашего будущего. Я попытаюсь ответить на этот вопрос с сербской точки зрения, прекрасно понимая, что в Вашингтоне, Париже, Лондон или Брюсселе могут придерживаться совершенно иных взглядов. Мы должны учитывать современное мироустройство, особенно положение и влияние США и Европы в мире, но, прежде всего, разобраться что мы сами, сербы, представляем из себя. Отвечать на этот вопрос нам придется предельно честно.

Вопрос, "что сербам придется принять, и что принять они не имеют права", порождает два дальнейших вопроса. Первый касается внешнего и внутреннего определения сербской государственности. Второй - условий полной отмены всех санкций.

В ХХ век сербы вступали с двумя собственными национальными государствами, а в конце столетия у них нет государства, которое они могли бы назвать своим. Сербия не может урегулировать отношения с внешним миром пока она сама не определит свое положение. Это касается Косова, Черногории, возможно - Санджака и Воеводины.

С 31 мая 1992 Сербия подвергается международным санкциям на основании резолюции 757 СБ ООН. Эти санкции были введены на основании утверждения, что Сербия и Черногория являлись главными виновниками войны в Боснии и Герцеговине, или, точнее, потому что их сочли ответственными за кровопролитие. Эта война была окончена в Дейтоне, но ключевые санкции остались в силе. Смягчение режима санкций не носило фундаментальный характер. Различные сербские уступки, в особенности, уступки со стороны Слободана Милошевича на Дейтонской мирной конференции не дали качественного улучшения положения Сербии. И после Дейтона Сербия оставалась в кольце т.н. "внешней стены" санкций.

Сразу по завершении Дейтонской конференции 22 ноября 1995 госдепартамент США выступил с заявлением, излагающим суть переговоров. Именно в этом документе, датированном 22 ноября, мы и встречаем в первый раз это понятие "внешней стены санкций" против Сербии, блокирующей ее доступ в международные финансовые организации, равно как доступ ко всем источникам внешнего кредитования. Тем самым это стало первой ревизией Дейтонских соглашений со стороны США, т.к. никакая "внешняя стена" в Дейтоне даже и не упоминалась. Заявлялось, что эти санкции не будут сняты, пока Сербия не выполнит целый ряд условий - по Косово, по сотрудничеству с Гаагским военным трибуналом в первую очередь, при возможности расширения этого списка.

Создатели "внешней стены" так и не удосужились объяснить свою концепцию. Даже само понятие содержит в себе долю загадки - подразумевается ли существование некой "внутренней стены" санкций и что она представляет из себя? Очевидно, что "внутренняя стена" менее важна и Вашингтон постоянно говорил нам, что смена режима в Сербии приведет к отмене или хотя бы приостановке этих менее важных, косметических санкций при сохранении "внешней стены". Что же мешало им обещать отмену "внешней стены" в случае политических перемен в Сербии? Ответ прост - это рычаг для выбивания новых уступок, как территориальных - в первую очередь по Косову, так и конституционных, ведущих к дальнейшему дроблению Югославии. То, что не удалось получить посредством действий или бездействия Милошевича, должно быть получено от тех, кто придет ему на смену. Это означает максимальное закрепление американского присутствия и влияния в этом регионе Балкан.

Другое условие касается, конечно, т.н. "демократизации". Это не значит обязательного создания демократических учреждений как таковых. Нет, под этим имеется в виду выявление покорных деятелей и приведение их к власти. Так в Боснии и Республике Сербской такие люди известны в качестве "про-дейтонских" сил. Босния-Герцеговина, в особенности ее сербская часть, - прекрасный пример релятивизации "демократии" и демократических институтов. Выборы, СМИ, действия выборных органов, воля народа - все это не имеет никакого значения в Республике Сербской. Все определяется Вашингтоном.

Если "демократия" жестко контролируется в современных пост-демократических обществах, то т.н. демократия в обществах пост-коммунистических, скрепя сердце допускаемых в Первый мир, контролируется еще более сурово, а на деле - просто управляется извне.

Особое значение в системе мирных соглашений, определяющих Pax Americana, играют юридические формулы. Эти соглашения узаконивают все то, что противоречит духу права: произвол, волюнтаризм, отсутствие безопасности. Все это мы видим в бесчисленных ревизиях Дейтона и изобретательных юридических интерпретациях международного Высокого Представителя в Боснии-Герцеговине. Достаточно сослаться на одно заявление американского дипломата Кристофера Хилла, автора ряда проектов мирного соглашения по Косово. Осенью 1998 Хилл заявил, что американский план по Косову должен быть сформулирован таким образом, чтобы дать возможность различных интерпретаций сторонами одних и тех же положений и при этом не ставить под угрозу его выполнение.

Внешняя политика Милошевича всегда металась между излишней жесткостью и излишней уступчивостью, причем с точностью до наоборот. Вначале, в 1992 Милошевич выбрал роль "балканского мясника". Затем, в особенности - в период между Дейтоном и соглашением Милошевича-Холбрука по Косову осенью 1998, он предпочел амплуа "гаранта мира", "упорного переговорщика", "сильного человека".

Некоторые политики в Черногории, в Республике Сербской, а также ряд сербских оппозиционеров также избрали путь сотрудничества. Примечательно, что коммунистические аппаратчики: как старые, так и молодые - с легкостью меняют одну форму новояза на другую. Они прекрасно знают, что нужно говорить, а что - запрещено. О натовских бомбежках и послевоенной обстановке в Косово говорить нельзя, а о "виновности" сербов и Гаагском трибунале - обязательно. Именно это по окончании бомбардировок стало основой установления отношений между ЕС, США и демократической оппозицией Сербии. Ранее эти отношения годами строились в треугольнике США-ЕС-Милошевич, а в 1998-99 свелись к оси США-Милошевич.

Цена всеобъемлющего снятия санкций и окончательного определения нашей государственности должна быть как можно ниже. Ее придется заплатить, но с минимальным ущербом нашим национальным и государственным интересам и нашему национальному достоинству. Мы должны найти Третий Путь между излишне жесткой позицией Милошевича, которая лишь ужесточилась после обвинения Гаагским трибуналом, и излишне попустительской политикой некоторых его политических оппонентов. В свое время Срджа Трифкович сформулировал дилемму "сопротивление или сотрудничество". Мой ответ - и сопротивление, и сотрудничество. Но реализовать Третий Путь можно лишь при выполнении нескольких условий.

Прежде всего, должны быть урегулированы, определены или переопределены внутренние отношения в государстве - это касается Косова, Черногории и Воеводины. Достичь этого Сербия может лишь демократическими решениями, основанными на консультациях со всеми политическими и социальными силами, и, в значительной степени, на основе их взаимного согласия.

Затем, нам необходимо возвратить наше национальное самосознание. Если нация хочет выжить, она должна определить, что является ее национальными интересами. Определить национальные интересы можно лишь на основе крепкого национального самосознания. Эта проблема возникла т.к. некоторые сербы потеряли национальную идентичность, превратившись в "югославов", "европейцев", "анти-националистов", глобалистов или, напротив, в областных регионалистов. К вечной нехватке национальной самодисциплины сербы добавили теперь ослабленное национальное самосознание.

Но даже если будущим сербским политическим элитам удастся избежать многих ловушек на пути между Сциллой и Харибдой современного мира, между конфронтацией с внешним миром и пресмыкательством перед ним, перед нами встанет еще одна ключевая проблема: созданный в последнее десятилетие искаженный образ сербов в глазах западных СМИ и общественности. Этот образ уподобляет сербов немцам времен нацизма, а Милошевича - Гитлеру. Американский комментатор как-то хорошо назвал это reductio ad Hitlerum.

Трудно сказать, кто на Западе является самым радикальным борцом с жупелом великосербского национализма. Может, это Дэвид Гомперт, бывший директор Европейского отдела Совета Национальной Безопасности, а сейчас - вице-президент РЭНД корпорейшн, еще в 1994 ставивший вопрос "Как победить Сербию?" В той статье в "Форейн Аффэйрз" он предлагал на годы, если не на десятилетия, подвергнуть Сербию изоляции и нищете, держать ее в карантине до тех пор, пока не будет изведен вирус, который она несет в себе. Гомперт требовал относиться к сербам, как к прокаженным, и призывал поддерживать санкции как можно дольше.

Или это Джеймс Гоу, английский военный эксперт, называющий сербский национализм шипящей змеей на груди международного сообщества? Нельзя забыть и Ричарда Холбрука, назвавшего сербов с телевизионного экрана "кровожадными мерзавцами" и заявившего, что Сербия и Черногория не получили международного признания, т.к. они недостаточно цивилизованы для допуска в мировое сообщество.

Кому отдать первенство? А как быть с Даниэлем Голдхагеном, Сюзен Зонтаг, Шломо Авинери и многими иными, кто, допуская возможность того, что Милошевич - не реинкарнация Гитлера, что Меморандум Сербской Академии Наук - не переиздание Майн Кампф, что сербы не старались истребить целиком какой-либо народ, в отличие от действий немцев в отношении евреев, но, что все же... На их взгляд, сербам, как и немцам, необходима оккупация, определенная денацификация, которая позволит возникнуть и окрепнуть демократическим силам. Сошлюсь лишь на философа из Иерусалимского универститета, Шломо Авинери. Он говорит, что после 1945 немцы смогли вернуться в сообщество цивилизованных наций не только потому, что оккупация союзниками дала им демократическое устройство, но и потому, что им пришлось признать ужасы, совершенные от их имени в отношении евреев и других, и что такая же судьба ожидает и сербов.

Сейчас уже ясно, что т.н. гуманитарная интервенция НАТО против Союзной Республики Югославии не была оправдана фактически, политически и юридически, что именно эта интервенция и вызвала гуманитарную катастрофу, последствия которой будут ощущаться еще долгие годы. Такой подход разделяют все больше влиятельных наблюдателей, от Ноама Хомского до Генри Киссинджера. Эту точку зрения принимают некоторые западные СМИ и ряд международных организаций, включая ОБСЕ. Даже главные сторонники войны, включая самого президента Клинтона, защищают ее со слабеющим энтузиазмом. Сейчас трудно вообразить президента Клинтона, публикующего статью, в которой война 19 стран НАТО против Сербии называется "справедливой" и "необходимой".

Сегодня и в будущем сербы не могут рассчитывать на каких-либо "союзников" в старом смысле слова среди великих держав. Однако они могут рассчитывать на открытых и тайных союзников на Западе, в Европе, и на пока размытое, но крепнущее во всем мире сопротивление тому, что называется "добродетельной глобальной гегемонией". Они могут рассчитывать на растущее понимание того, что натовская война против Сербии стала возможной благодаря лжи и манипуляциям, благодаря созданию искаженного и фальшивого образа сербов, который и стал оправданием наказания их санкциями, бомбами и Гаагскими обвинениями.

Факт, все более очевидный, что война НАТО против Сербии не была ни справедливой, ни необходимой, пока еще не разрушил извращенного, практически расистского образа сербов в глазах западной публики. Даже после снятия "внешней стены" санкций для исправления репутации сербов потребуется много усилий и умения. Как сказал наш философ Михайло Джурич, нашему народу лишь остается мужественно вынести последнюю часть страданий, страданий, не заслуженных действительной виной, а приписанных осуждением. Сербы не смирятся с неприемлемым, лишь если останутся верны своим корням, если не перестанут быть сербами.

Воислав Коштуница родился в 1944 году в Белграде.
Учился в Белградском Университете. Получил степени бакалавра, магистра и доктора права.

В 1970 году был избран младшим преподавателем на юридическом факультете Белградского Университета, но через четыре года был вынужден уволиться в ходе политических чисток.

Работал главным редактором нескольких крупных юридических и философских периодических изданий.

1989 год. Участвовал в создании Демократической партии. В том же году он отклонил предложение возобновить преподавание на юридическом факультете и продолжил работу в Институте философии и социальной теории, где некоторое время занимал пост директора.

Возглавляет Демократическую партию Сербии с 1992 года.

1990-1997 годы. Депутат Парламента Сербии.

2000 год. Выдвинул свою кандидатуру на пост президента Югославии как кандидат от многопартийного демократического блока, противостоявшего Социалистической партии Слободана Милошевича.

Отказался поддержать Дейтонские соглашения 1995 года, заявив, что это несправедливо по отношению к боснийским сербам. Критиковал политику НАТО в Косово, равно как и поведение Слободана Милошевича, однако дал понять, что не собирается выдавать Милошевича международному трибуналу по военным преступлениям в Косово.