"тайная вечеря".различные трактовки сюжета. Тайная вечеря

Иконы царского изографа Симона Ушакова

Богоматерь Живоносный Источник , с 16 клеймами чудес.
1670 г.
53 х 49.
МНДМ. Инв. 1309/1456. В серебряном окладе с эмалями и жемчугом.
На серебряной пластинке, укрепленной на обороте, надпись: “Сей образ пресвятые Богородицы много чудесный живоносный источник поставил в Новодевичий монастырь боярин и оружейничей Богдан Матвеевич, зовомый Иов Хитрово, в лета 7178 ”. Не подписана, атрибутируется Симону Ушакову и Сергею Рожкову на основании упоминания в документах о том, что в 1670 г. этими мастерами был написан образ Богоматери Живоносный источник.

Иконы царского изографа Симона Ушакова в Московском Новодевичьем монастыре

Из аннотации: «Иконы Симона Федоровича Ушакова, находящиеся в Московском Новодевичьем монастыре, по своему высокому художественному достоинству, могут считаться среди лучших произведений славного царского изографа.В них, несмотря на следование предписаниям иконописного подлинника, появилось так много живого, самостоятельного и художественно-прекрасного, что они, вместе с прочими его лучшими произведениями, представляют тот крайний предел, до которого могло развиться наше древнее русское искусство иконописания, и за которым потом следовал уже упадок, продолжавшийся до последнего времени». Книга дополнена статьей В.Г. Брюсовой "Симон Ушаков и его время".

Для справки : Тренев Дмитрий Капитонович - (1867-?) - писатель; образование получил в практической академии коммерческих наук, в Москве. Посвятил себя изучению памятников древнерусского искусства и иконописи. Главные его труды: "Несколько слов о современном иконописании" (М., 1901); "Иконы царского изографа Симона Ушакова в Московском Новодевичьем монастыре" (М., 1902); "Русская иконопись и ее желаемое развитие" (М., 1902); "Иконопись мстерцев" (М., 1903); "Несколько слов о древней и современной русской иконописи" (М., 1904).

Автор: Треневъ Д.К. / Тренев Д.К.
Название: Иконы царскаго изографа Симона Ушакова въ Московскомъ Новодѣвичьемъ монастырѣ / Иконы царского изографа Симона Ушакова в Московском Новодевичьем монастыре
Издательство: Т-во скоропечатня А.А. Левинсон
Качество: Отсканированные страницы
Количество страниц: 93
Жанр: Православие
Язык: Русский (дореформенный)
Год: 1901
Формат: PDF
Размер: 5,41 МБ
Скачать с depositfiles.com

Спас Нерукотворный .
1670 г.
Ушаков Симон.
Происходит из московского Новодевичьего монастыря.

Ушаков Симон (Пимен) Феодорович (1626-1686) - знаменитый русский иконописец и график. В крещении Пимен, поскольку именно под эти именем вписан в синодик Знаменского монастыря в Москве. Годом рождения мастера традиционно принято считать либо 1625 (после сентября), либо 1626 (до сентября), основываясь на надписи на иконе, некогда находившейся в церкви Троицы в Никитниках и позднее пропавшей, которую упоминает Тромонин (Тромонин 1845:88): “Лета 7166 году написал государев иконник Симон Федоров сын Ушаков 32 лета возраста своего”. Если эти сведения не мистификация, то, учитывая имя, данное Ушакову при крещении, и тот факт, что в XVII в. память всех святых, носивших это имя, отмечалась только 27 августа, можно уточнить год рождения мастера как 1626.

По рождению он был “дворянин московский”, т. е. принадлежал к дворянам, служившим “по московскому списку”. Мнение о том, что дворянским званием Ушаков был пожалован за иконописные труды, в настоящее время опровергнуто (Лаврентьев 1994). По данным записей в синодиках и вкладных надписей на иконах известно, что мать художника звали Марией, жену - Февронией. У них было двое достигших зрелого возраста детей - сын Петр и дочь Евфимия. Из тех же данных следует, что Ушаков имел обширные родственные связи в среде духовенства.

Как следует из документов, Ушаков поступил на службу при дворе в качестве художника 4 мая 1648 г. Ушаков был назначен знаменщиком Серебряной палаты, где и работал до 1664 г. Будучи знаменщиком Серебряной палаты Симон Ушаков привлекался также к письму икон, фресок, знамен, чертил карты, планы, делал рисунки для знамен, монет и украшений на ружья и т. п. В июне 1654 г. в составе группы иконописцев был вызван к царю Алексею Михайловичу, находящемуся в походе в Вязьме. В 1655 г. Ушаков вместе со Степаном Резанцем, руководителем царской иконописной мастерской, участвовал в Смоленском походе царя Алексея Михайловича. 11 июля 1656 г. Ушаков вместе с иконописцами Федором Козловым, Иваном Матвеевым и Иваном Владимировым (Большим) вновь вызывался к царю, находившемуся тогда в Полоцке. Не был отпущен из Москвы патриархом Никоном, как это следует из отписки на царскую грамоту: “А иконника Симона Федорова оставил в Москве великий государь, святейший Никон, патриарх Московский и всея Великия и Малыя и Белыя России, для своих государевых святительских дел”. В феврале 1661 г. Ушаков вместе с оружейного дела мастерами Григорием Вяткиным и Василием Титовым был командирован из Оружейного приказа в Казенный к боярину Илие Даниловичу Милославскому “для заводу монетнаго дела” (возможно, Ушаков изготовлял рисунки для монет).

Вне своих служебных обязанностей в 1657-1659 гг. Симон Ушаков написал несколько икон по заказу купцов Никитниковых для церкви Грузинской Богоматери (Троицы в Никитниках), в приходе которой он проживал: “Спас Великий Архиерей”, “Спас Нерукотворный”, а также написанная совместно с Яковом Казанцем и Гаврилой Кондратьевым икона “Благовещение, с клеймами Акафиста”. В них явственно отразился произошедший к этому времени в его творчестве стилистический поворот к “живоподобному” письму, ставшему вскоре основным стилем иконописной мастерской Оружейной палаты. Симон Ушаков - адресат “Послания некоего изуграфа...”, составленного иконописцем Иосифом Владимировым, где “живоподобный” стиль получил свое теоретическое обоснование. Послание не имеет точной даты. Сам Симон Ушаков выразил собственные взгляды на задачи иконописного творчества в сочинении “Слово к люботщательному иконного писания”, созданном приблизительно в то же время, что и “Послание Иосифа Владимирова”, т.е. не позднее 1660-х гг., на которые пришлось становление и утверждение “живоподобного” письма в придворной иконописной мастерской.

Самые ранние известные иконы мастера - “Богоматерь Владимирская” 1652 г. из ц. Михаила Архангела в Овчинниках в Москве и”Митрополит Филипп” 1653 г. из ц. Спасо-Преображения в Калуге. В 1659 г. Симон Ушаков выполнил список с древней иконы Успенского собора “Спас царя Мануила”, которая находилась в Благовещенском соборе г. Киржача. На иконе был представлен сидящий на троне Христос, к ногам которого припадают Сергий и Никон Радонежские. На окладе внизу имелась серебряная пластинка с надписью: “Лета 7167 (1659) июня писал образ Государев иконописец Симон Федоров сын Ушаков”.

Осенью 1660 г. Ушаков реставрировал в Благовещенском соборе икону Богоматери Млекопитательницы, в росписи 1660 г. называемую Барловскою с Предвечным Младенцем у сосца, а также «образ Богородицын Петра митрополита писмо» в Успенском соборе Московского Кремля: http://expertmus.livejournal.com/53393.html

В 1663 г. с 10 июля по 1 сентября Симон Ушаков руководил реставрацией иконы из иконостаса Благовещенского собора согласно царскому указу: “в соборной церкви Благовещения местныя иконы и деисус сполна починить и изолифить заново”. До 1 сентября 1663 г. Ушаков также “починивал с мощми образ Пресвятыя Богородицы”: http://expertmus.livejournal.com/18773.html

В начале 1660-х гг, еще до поступления в Оружейную палату, Симон Ушаков активно писал иконы по заказу частных лиц, как светских, так и духовных, в частности митрополита Рязанского и Муромского Иллариона и игумена московского Сретенского монастыря Дионисия. С 1660 г. Симон Ушаков писал иконы во Флорищеву пустынь в Гороховецком уезде, настоятелем которой был его родственник иеромонах Илларион , с 1681 г. митрополит Суздальский (род. 13 ноября 1631 г., ум. 14 декабря 1707 г.; до принятия монашества был женат на сестре знаменитого в истории старообрядчества епископа коломенского Павла):

Илларион отличался своим благочестием и обратил на себя особенное внимание царя Феодора Алексеевича, который пожелал видеть его в первый раз, вероятно, в январе 1677 г., когда последний был в Москве “некиих монастырских потреб ради”. В “житии” Иллариона сообщается, что когда царь, узнав о прибывании Иллариона в Москве, приказал найти и пригласить его к себе, - то “посланнии… обретоша преподобнаго… в дому царскаго иконописца Симона Ушакова , понеже тамо, приехав к Москве, пребывал, зане в родстве той иконописец преподобному бяше”. Останавливались у Ушакова и те из братии Флорищевой пустыни, которых Илларион посылал в Москву по разным делам. В житии Иллариона, между прочим, сообщается о следующем случае. Однажды трое флорищевских старцев, будучи в доме Ушакова, ночью “отправляли заповеданное им монастырское правило, возсылая к Богу свои прилежныя молитвы со слезами, и вдруг от богодуховных уст их начало исходить огненное пламя до самых небес, между тем как в храмине не было зажжено ни одной свечи. И увидели тот огонь, до небес восходящий, сторожа, стоящие у Спасских ворот города Кремля, очень смутились и пристально стали смотреть в ту сторону, полагая, что это пожар. Потом пришли в удивление от необычайнаго пламени и между собою говорили: если бы что загорелось, то теперь было бы больше полымя и появился бы сильный дым; а этот пламень без дыма, и каков был сначала, таков и теперь. И посоветовавшись, пошли они на тот пламень, чтоб разведать истину, и дошли до дома, где пребывали в молитве ученики Иллариона. Симон Ушаков ввел их в храмину к молящимся старцам, но там не было никакого огня, ни света; а когда стражи от них вышли, огонь опять начал от той храмины восходить до небес. И познали тогда пришедшие и хозяин дома, что пламень тот не иное что, как молитвы, которыя восходят к Богу от уст тех благочестивых старцев”. Особенно интересно сказание жития Иллариона о ночном видении последнего, касающемся вопроса о выборе храмовой иконы для новой монастырской церкви.

Согласно житию Иллариона, Симон Ушаков написал для Успенского собора Флорищева монастыря четыре иконы: “Успение”, “Спас на престоле”, “Богоматерь Кипрская (Киккская)” и “Богоматерь Владимирская”, имевшая дополнительные изображения на полях: на верхнем - Коронование Богоматери, Зосима и Савватий Соловецкие, на нижнем - Положение пояса Богоматери, Ефрем и Софроний патриарх, на боковых — апостолы Петр и Павел. Еще одна “Богоматерь Владимирская”, имеющая автограф Ушакова, находилась в алтаре храма.

В декабре 1663 г. Ушаков был переведен из Серебряной палаты в Оружейную. В июле 1665 г. Симона Ушакова по неизвестной причине решено было отправить “под начал” в монастырь. Судя по тому, что сохранилось два черновика грамот об отправке его в монастырь, тождественных по тексту, но разных по адресатам, первоначально Ушакова хотели отправить в Покровский монастырь “что за Яузою во убогих домах” (эта грамота не имеет подписи дьяка и не датирована), а затем в Николо-Угрешский (грамота датирована 23 июля и имеет подпись дьяка).

В 1666 г. Симон Ушаков руководил кормовыми иконописцами, которые “починивали в набережных хоромах образ Николы Чюдотворца в чюдесех”. На Пасху 1667 г. Симон Ушаков поднес государю икону Спаса Эммануила (см. илл .), за что был пожалован сукном добрым и тремя рублями на приклад.

Христос Эммануил .
1697 г.
Ушаков Симон.
37 × 32.
Происходит из московского Новодевичьего монастыря.

В 1668 г. Симоном Ушаковым были написаны иконы для местного ряда иконостаса ц. Григория Неокесарийского. Среди них “Богоматерь Киккская” - первая русская икона такой иконографии . Тогда же для ц. Троицы в Никитниках была написана икона “Похвала Богоматери Владимирской”, а для Донского монастыря точный список чтимого образа “Богоматери Донской” из Благовещенского собора

До 28 июня 1670 г. Симоном Ушаковым была выполнена “персона” царя для Иерусалимского патриарха Паисия: “Июня в 28 день (1670 г.), к парсионе великого государя, которую описал иконописец Симон Ушаков вселенскому папе и патриарху Паисею, на киот, во что та персона положить, на отлас красной галуну широково — золото с серебром, мерою восмь аршин, по весу семь золотников”. В 1670 г. Ушаков написал для царя Алексея Михайловича две иконы Богоматери - Соболевскую и Иверскую.

В 1672 г. Симоном Ушаковым была написана икона “Богоматерь Иверская”, которой был благословлен митрополит Филарет при отшествии его из Москвы в новоучрежденную Нижегородскую епархию. Образ затем находился в Спасо-Преображенском соборе в Нижнем Новгороде в местном ряду иконостаса слева от царских врат. На ней была медная дощечка с надписью: “7180 (1671/72) года писал сей образ на Москве государев иконописец Пимин Федоров по прозванию Симон Ушаков в великий Нижний Новгород по обещанию в соборную церковь Боголепнаго Преображения Господня при первоначальнике великом господине преосвященнейшем Филарете, митрополите Нижегородском и Алаторском, а отпущен сей образ с ним великим господином, егда первее иде прияти свой святительский престол”.

12 мая 1673 г. Симону Ушакову было указано написать образ “Богоматерь Живоносный Источник” на кипарисной доске (см. илл .): “по приказу боярина и оружейничего Богдана Матвеевича Хитрово да столника Ивана Степановича Телепнева Оружейные полаты иконописцу Симону Ушакову за доску кипарисную, длиною в аршин шесть вершков, шириною в десять вершков, по цене четыре рубли, а по указу великого государя, в той доске кипарисной зделать цка образная, а на ней велено ему, Симону, написать образ Пресвятые Богородицы Живоносный Источник - против прежняго старого переводу к нему великому государю в Приказ тайных дел”.

С 22 июня 1674 г. Ушаков вместе с Никитой Павловцем начал писать иконы для Тихвинской ц. в дворцовом подмосковном селе Алексеевском: http://expertmus.livejournal.com/64888.html Им было велено написать “месных икон образ Спасов Вседержителя стоящей, в молении Никон да Андроник, да образ Пресвятыя Богородицы Смоленския, да образ Иоанна Предтечи, да образ Иоанна Богослова, образ Алексея Человека Божия, образ Варлаама Хутынского”. Однако работы были приостановлены. Мастера успели выполнить только иконы “Иоанн Предтеча” и “Иоанн Богослов”.

С 6 октября 1674 г. Симон Ушаков вместе с Никитой Павловцем поновляли привезенную из Константинополя греческую чтимую икону “Богоматерь Влахернская”, находившуюся в московском Успенском соборе. Летом 1675 г. Ушаков вместе с другими иконописцами поновлял иконостас Успенского собора: “починивал… деисусы, праздники, пророки, праотцы… в соборную апостолскую церковь Успения Пресвятыя Богородицы”.

В 1675 г. Симоном Ушаковым были написаны также большая надгробная икона “Никон Радонежский”, вложенная Б.М. Хитрово в Троице-Сергиев монастырь, образ “Богоматерь Иверская”, находившийся в Горицком монастыре в Переславле-Залесском, за что его род был вписан в Синодик обители, а также образ Спаса Нерукотвоворного с клеймами, иллюстрирующими утренние стихиры, для ц. Ильи Обыденного: http://expertmus.livejournal.com/87846.html

В 1678 г. Ушаков был пожалован в московский дворянский список. В 1681 г. Симон Ушаков поновил чтимую икону Богоматери Казанской в Высокопетровском монастыре. На ней была надпись, воспроизведенная в 1774 г.: “7189 года поновил Симон Федороф Ушакоф при архимандрите Иосафе”.

В июне 1683 г., по указу царей Иоанна и Петра Алексеевичей, Симон Ушаков с десятью иконописцами был у письма икон в Новодевичьем и Донском монастырях.

Спас на троне, с припадающими Иоанном Предтечей и апостолом Петром . 1683-1984 гг. Смоленский собор Новодевичьего монастыря, местный ряд иконостаса. 168 х 102.

Внизу иконы подпись: “719- … писал Симон Федоров сын по прозванию Симон Ушаков с товарищи”.

См. также статью «Путин вернул Церкви Иверскую икону - «сакральная жертва» или замаливание грехов ?»: http://echo.msk.ru/blog/expertmus/886083-echo/

1685 г. датируется последнее известное произведение Ушакова - икона “Тайная вечеря” из Успенского собора Троице-Сергиева монастыря…

Тайная вечеря .
1685 г.
44 х 61.
Инв. 4226. см.
Помещалась над царскими вратами в иконостасе Успенского собора Троице-Сергиева монастыря. На нижнем поле надпись белилами: "7193 го писал Симон Федоров сын Ушаков".

Скончался Симон Ушаков 25 июня 1686 г. Об этом говорится в справке на челобитную одного левкащика, просившегося в иконописцы: “Симон Ушаков. И в прошлом во 194 году июня в 25 де(нь) он Симон умре” (Успенский 1910). Погребен в московском Знаменском монастыре, монахами которого были отец и дяди художника.

В документе н. XVIII в. упоминается как чудотворная икона Спас Нерукотворный письма Симона Ушакова…

Блог научного коллектива Музея имени Андрея Рублева.

Развитие живописи в XVII веке очень сложно и противоречиво. Это было обусловлено происшедшими в жизни страны большими социально-экономическими сдвигами, вызвавшими кризис религиозного мировоззрения. С одной стороны, в иконописи еще сильны традиции канона, а с другой - все заметнее дают о себе знать черты нового отношения к задачам изобразительного искусства, все заметнее попытки приблизить искусство к действительности.

Произведения второй половины XVII века, экспонируемые в залах музея, отражают существовавшие в живописи того времени противоречия.

Печатью традиционности отмечены иконы, написанные мастерами Троицкого монастыря. К этому времени иконописное дело в монастыре было развито уже довольно широко. В конце XVII века здесь существовала целая иконная слобода, насчитывавшая 24 двора, где проживало 50 мастеров. Документы отмечают большое количество икон, писавшихся в монастыре. «В казенных же верхних палатах тысяча сто шестьдесят три образа Сергиева видения, писаны на золоте и на красках»,- свидетельствует опись 1641 года.

В своих творческих исканиях троицкие иконописцы следовали столичным московским мастерам. Их произведениям, как и всей русской живописи XVII века, свойственна необычайная декоративность. Но то обстоятельство, что им приходилось писать часто одни и те же изображения, и главным образом Сергия и Никона Радонежских, Троицы, явления Богоматери Сергию, привносило в их работы некоторое однообразие, ремесленность. Кроме того, здесь были гораздо строже и требования соблюдения канонов.

Обращают на себя внимание иконы, привезенные из села Новая Шурма Загорского района: «Спас в силах», «Троица», «Сергий Радонежский». На последней в левом нижнем углу надпись: «Лета 7185 (1677) году августа в 6 день писал сию святую икону по обещанию стольнику Сергию Савичу Языкову лысковец иконописец Тихон Федоров сын Штанников». Тихон Федорович Штанников, возможно, является автором и первых двух икон.

Для всех трех произведений характерны жесткость рисунка, подчеркнутая плоскостность и графичность в трактовке ликов и одежд, некоторая бесстрастность образов. Но что привлекает в них, это их яркий, цветистый колорит. Построенный в основном на сочетаниях розового, зеленого, красного, он свидетельствует о большой непосредственности восприятия мастера, о его связи с народным искусством. Красочным орнаментальным ковром кажется на иконе «Спас в силах»символическое изображение сил земных и небесных: розово-красный с легким белым цветочным узором квадрат пересечен темно-зеленым овалом с роящимися внутри его круглоголовыми крылатыми херувимами.

В иконе «Троица» мастера волнует не богословское содержание догмата, а чисто житейские моменты гостеприимства. Поэтому такое большое внимание уделено здесь украшению престола, за которым происходит трапеза; в высоких палатах

с узорными оконцами видно, как хозяева готовятся к встрече гостей. Интересно отношение мастера к изображению пейзажа: традиционные условные горки поросли здесь пышными низкими кустиками, вместо пальмовидного деревца - дерево с толстым круглым изогнутым стволом и пышной кроной.

В иконе «Сергий Радонежский» также заметно стремление автора вырваться из тесных рамок канона: позем под ногами основателя монастыря не в виде традиционной прямоугольной полоски, а в виде выпуклой полусферы, оживленной двумя трогательными неприхотливыми кустиками с мелкими цветочками.

Все эти на первый взгляд незначительные детали продолжали свидетельствовать о всевозрастающем внимании к окружающему миру. Шло их количественное накопление, которое на известном этапе перейдет в иное качество.

Новое отношение к задачам искусства ярче всего проявлялось в творчестве столичных мастеров. Во второй половине XVII века своеобразной древнерусской «академией художеств» стала московская Оружейная палата. Она объединяла тогда лучшие передовые художественные силы страны, где работали мастера разнообразных направлений.

Кисти одного из таких живописцев принадлежит «Оплечный деисус на трех досках: Спас Еммануил, архангел Михаил и архангел Гавриил». Округлые, полноватые лики с крупными чертами написаны уверенно. Их объем выявлен широкими плоскостями высветлений в белизну. Обрамленные красивыми и тщательно выписанными золотом крупными завитками волос, лики приковывают к себе все внимание. От них веет здоровой, даже несколько грубоватой, материальной красотой: щеки их румяные, губы припухлые, ярко-красные. Видимо, против подобных икон выступал ярый ревнитель старины протопоп Аввакум, нападая на художников, пытавшихся писать по-новому: «Пишут Спасов образ Еммануила, лице одутловато, уста червонные, власы кудрявые, руки и мышцы толстые... и весь яко немчин брюхаст и толст... А то все писано по плотскому умыслу, понеже сами еретицы возлюбиша толстоту плотскую и опровергаша долу горняя».

Одним из самых видных представителей нового направления в живописи второй половины XVII века явился «жалованный царский иконописец Симон Ушаков». Он руководил всей обширной живописной работой Оружейной палаты. Человек образованный, разносторонне одаренный, Симон Ушаков вместе со своим другом Иосифом Владимировым был и одним из первых теоретиков искусства. В своих трактатах они указывали на высокое назначение искусства, обосновывали преимущества «световидной» и «живоподобной» живописи по сравнению со старыми темноликими условными изображениями на иконах, призывали художников изображать человека во всей его земной красоте.

Работы Симона Ушакова признавались и высоко ценились современниками, на многих его иконах - авторские подписи.

Большим почитателем таланта Симона Ушакова был глава Оружейной палаты Богдан Матвеевич Хитрово, о чем свидетельствуют вложенные им в Троицкий монастырь иконы.

В 1670-х годах по заказу Богдана Хитрово Симон Ушаков написал две иконы с изображением игумена Троицкого монастыря Никона Радонежского, одна из которых маленькая, погрудная, другая - большая, в рост. В обоих произведениях чувствуется еще значительная зависимость от старых, канонических образцов: изображения фронтальны, строго симметричны, трактовка одежд - плоскостная. Наиболее удачны здесь лики. И все же это еще не «светловидные» лица: краски, что использует мастер в их письме,- это в основном традиционные краски иконописцев.

Фигура Иоанна Богослова написана поколенно, ей придан сложный трехчетвертной поворот, голова сильно наклонена. Обращает на себя внимание лик Иоанна Богослова, объем которого лепится не условными оживками, а высветлениями естественно выступающих частей: лба, скул, носа. Постоянный интерес художника к особенностям внешности человека сказался и в реальной передаче формы глаз. Подчеркнута объемность и всей фигуры. Это в значительной степени достигается как

сложным поворотом корпуса, так и моделировкой золотыми линиями освещенных частей одежды."

Симон Ушаков несколько переосмыслил и оживил традиционную композицию. Необычайно выразительны жест правой руки Иоанна, поднесенной к губам, и поза ангела, нашептывающего ему на ухо. В произведении нашла отражение характерная для того времени любовь к изображению реальных предметов: в клюве орла висит на цепочке изящная чернильница.

В 1685 году для Успенского собора Троицкого монастыря Симон Ушаков написал икону «Тайная вечеря»,в которой черты его новаторства проявились еще отчетливее. В произведении запечатлено евангельское предание о последней трапезе Христа со своими учениками-апостолами, где он сообщает о предательстве одного из них. Большое место в иконе уделено передаче внутреннего пространства. Здесь Симон Ушаков близко подошел к решению проблемы линейной перспективы: плиточный пол, дверь, ниша, стол, скамейки даны в перспективном сокращении. Автор с удовольствием останавливается на подробностях интерьера: окна похожи на слюдяные узорные оконца русских теремов, широкие скамьи украшены балясинами и перекладинами; изображенная утварь - кувшин, лохань, тарели, потир напоминают реальные формы бытовых предметов XVII века.

Фигуры апостолов и Христа решены объемно, лики их моделированы светотенью. Симон Ушаков пытается передать и душевное состояние апостолов, их волнение, вызванное словами Христа. Фигуры некоторых из них даны в движении. Удачнее всего в этом отношении изображение Иуды, резко откинувшегося в сторону и отвернувшегося от стола. Позы остальных в основном застывшие.

В этом произведении, как и во многих других, сказалась половинчатость новаторства Симона Ушакова. Наряду с применением светотени используются пробела, остается незыблемой иконография, а главное - созданным образам не хватает внутренней жизни.

Тем не менее творчество Симона Ушакова имело большое значение для последующего развития русского изобразительного искусства. Влияние его практического опыта и теоретических воззрений было велико. Искусство Симона Ушакова и его последователей открывало путь для дальнейших поисков и вело к новой, реалистической, светской живописи.

Таким образом, коллекция древней иконописи Загорского музея отражает весь сложный и порой противоречивый путь развития русской живописи XIV-XVII веков. Она дает ясные представления об искусстве иконописи, тесным образом связанном с жизнью русского народа, с его историей, где каждая эпоха оставила свой след, создала свои идеальные образы. Памятники древней живописи - неисчерпаемый источник обогащения духовного мира советских людей, воспитания чувства прекрасного, горячей любви к родной земле.

Накануне крестных страданий и смерти Господь Иисус Христос совершил с учениками Свою последнюю трапезу - Тайную Вечерю. В Иерусалиме, в Сионской горнице, Спаситель с апостолами праздновал ветхозаветную иудейскую пасху, установленную в память о чудесном избавлении еврейского народа от египетского рабства. После вкушения ветхозаветной еврейской пасхи Спаситель взял хлеб и, возблагодарив Бога Отца за все Его милости к роду человеческому, преломил и подал ученикам, говоря: «сие есть Тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание». Потом Он взял чашу с виноградным вином, также благословил её и подал им, говоря: «пейте из неё все; Ибо сие есть Кровь Моя Нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов». Причастив апостолов, Господь дал им заповедь всегда совершать это Таинство: «Сие творите в Моё воспоминание». С тех пор христианская Церковь за каждой Божественной литургией совершает Таинство Евхаристии - величайшее таинство соединения верующих со Христом.

Слово на Евангельское чтение в Великий Четверг (15.04.93 )

Вечеря Христова - тайная. Во-первых, потому, что ученики собираются вокруг Учителя, ненавидимого миром, ненавидимого Князем мира сего, пребывающего в кольце злобы и смертельной опасности, которая являет великодушие Христа и требует верности от учеников. Это требование, нарушенное страшным предательством со стороны Иуды и несовершенно исполняемое другими учениками, которые впадают в дрёму от уныния, от унылых предчувствий, когда им должно бодрствовать с Христом во время моления о Чаше. Петр в оторопи страха с клятвами отрекается от своего Учителя. Все ученики разбегаются.

Евхаристия. София Киевская

Но грань между верностью, хотя бы несовершенной, и полнотой остается. Это страшная грань: непримиримое столкновение между Его великодушием и святостью, между Царством Божиим, которое Он возвещает и приносит людям, – и царством Князя мира сего. Это настолько непримиримо, что, приближаясь к тайне Христа, мы оказываемся перед последним выбором. Ведь мы приближаемся ко Христу так близко, как верующие других религий и вообразить не могут. Они не могут вообразить, что можно так приблизиться к Богу, как мы, когда мы вкушаем Христову плоть и пьем Его кровь. Это помыслить трудно, а каково выговорить! Каково было апостолам услышать впервые слова, которыми Господь устанавливал истину ! И горе нам, если мы не испытываем хотя бы малой доли того трепета, который тогда должен был охватить апостолов.

Тайная вечеря является тайной и потому, что она должна быть укрыта от враждебного мира, и потому, что в ее существе - непроницаемая тайна последнего снисхождения Богочеловека к людям: Царь царствующих и Господь господствующих Своими руками омывает ученикам ноги и таким образом являет Свое смирение всем нам. Чем можно превзойти это? Только одним: предать Себя на смерть. И Господь делает это.

Мы - слабые люди. И когда наши сердца мертвеют, нам хочется благополучия. Но пока у нас живое сердце, грешное, но живое, - о чем тоскует живое сердце? О том, чтобы был предмет любви, бесконечно достойный любви, чтобы можно было такой предмет любви найти и служить ему, не жалея себя.

Все мечтания людей - неразумны, потому что это мечтания. Но они живые, пока живое сердце стремится не к благополучию, а к жертвенной любви, к тому, чтобы нас обрадовали неизреченным великодушием к нам и чтобы нам какой-то долей великодушия ответить на это и верно послужить Царю царствующих и Господу господствующих, который так великодушен к Своим слугам.

Господь наш в лице апостолов назвал нас своими друзьями. Об этом более страшно подумать, чем подумать о том, что мы рабы Божьи. Раб может в поклоне спрятать глаза; друг не может уклониться от того, чтобы встретить взгляд своего друга - укоризненный, прощающий, видящий сердце. Тайна христианства, в отличие от мнимых тайн, которыми ложные учения соблазняют людей, - это как непроницаемая для взгляда глубина прозрачнейшей воды, которая, однако, так велика, что дна мы не видим; да и нет его - дна.

Что можно сказать в этот вечер? Только одно: что Святые Дары, которые будут нам вынесены и поданы, - это те самые тело и кровь Христовы, которые в невообразимом потрясении сердца вкушали апостолы. И это наше собрание - это та самая длящаяся Тайная вечеря. Будем молиться, чтобы нам не выдать Божьей тайны - тайны, которая сплачивает нас со Христом, чтобы мы пережили эту теплоту тайны, не предали ее, чтобы мы ответили на нее хотя бы самой несовершенной верностью.

Тайная Вечеря в иконах и картинах

Симон Ушаков Икона “Тайная вечеря” 1685 Икона помещалась над Царскими вратами в иконостасе Успенского собора Троице-Сергиева монастыря

Дирк Баутс
Таинство причастия
1464-1467
Алтарь церкви святого Петра в Лувене

Омовение ног (Иоанн 13: 1 – 20). Миниатюра из Евангелия и Апостола, XI в. Пергамент.
Монастырь Дионисиат, Афон (Греция).

Омовение ног; Византия; X в.; местонахождение: Египет. Синай, монастырь св. Екатерины; 25.9 x 25.6 см.; материал: дерево, золото (сусальное), пигменты натуральные; техника: золочение, темпера яичная

Омовение ног. Византия, XI в. Местонахождение: Греция, Фокида, монастырь Осиос Лукас

Юлиус Шнорр фон Карольсфельд Тайная Вечеря Гравюра 1851-1860 Из иллюстраций к “Библии в картинках”

Омовение ног. Статуя перед Dallas Baptist University.

Подробности Категория: Искусство Древней Руси Опубликовано 29.01.2018 18:19 Просмотров: 1491

Творчество Симона Ушакова отражает те устремления и эстетические идеалы, которыми жила его эпоха.

Ушаков всегда оставлял на своих работах авторскую подпись, дату, а часто и имя заказчика и даже место, куда предназначалась икона. Всё это говорит о том, что в XVII в. существовало понятие об авторской ответственности.
Симон Ушаков работал в царствование Алексея Михайловича (Тишайшего, 1629-1676) – второго русского царя из династии Романовых.

Биография

Ушаков (Симон или Пимен) Федорович (1626-1686) предположительно происходил из посадских людей. Уже в возрасте 22-х лет был принят в царские «жалованные» (т. е. получавшие постоянное содержание) мастера Серебряной палаты при Оружейном приказе. Он делал рисунки для предметов церковной утвари и дворцового обихода, расписывал знамена, создавал узоры для рукоделий, писал образа для двора, церквей и частных лиц и вскоре приобрёл известность лучшего в Москве иконописца.
В 1664 г. был переведён на службу в Оружейную палату, и круг его деятельности расширился. Он стал во главе царских мастеров, образовал целую школу иконописцев, пользовался милостями царя Алексея Михайловича и его преемников на престоле, т.е. был государевым иконописцем. Алексей Михайлович ценил его талант, заказывая ему мерные иконы с изображением небесных покровителей своих детей.

Симон Ушаков. Икона «Сергий Радонежский» (1669)
Симон Ушаков поступил на государеву службу в качестве художника в 1648 г. В это время страна постепенно возрождалась после «смуты» и нашествия интервентов. Становилась устойчивее экономика, расширялись зарубежные контакты. Несмотря на социальные восстания, бунты и церковные реформы, приведшие к расколу в Церкви, именно вторая половина XVII в. ознаменовалась небывалым по масштабу расцветом поздней русской средневековой архитектуры, монументального искусства и иконописи. Культуру этого периода иногда называют «переходной» от Средневековья к Новому времени и сравнивают то с западноевропейским Ренессансом , то с эпохой барокко .
Действительно, она была довольно пёстрой: создавались великолепные постройки, фрески, но одновременно шли споры о стиле и качестве православных икон. Ушаков как раз и работал над решением этой задачи слияния новых художественных приемов и многовековой иконописной традиции.

Творчество

Икон кисти Ушакова дошло до нас довольно много, но некоторые из них были искажены позднейшими записями и реставрациями. Лучше других сохранились иконы Благовещения (церковь Грузинской Божьей Матери в Москве), Владимирской Богоматери с московскими угодниками (там же), св. Феодора Стратилата (у могилы царя Федора Алексеевича, в Архангельском соборе), Нерукотворенного Спаса (в соборе Троицко-Сергиевской лавры), Сошествия Св. Духа (там же), икона-портрет царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича (в Архангельском соборе).
Произведения Ушакова свидетельствуют о том, что он был талантливым художником, прекрасно владел средствами техники того времени. Его творчество базировалось на основе русско-византийской иконописи, но и западное искусство было ему известно. Он изобретал новые композиции, присматривался к западным образцам, стремился придать фигурам индивидуальность и динамику.

Икона «Насаждение древа государства российского» (XVII в.)

Симон Ушаков. Икона «Похвала Владимирской иконе Божией Матери» («Насаждение древа государства Российского»). 1668 г. Государственная Третьяковская галерея (Москва)
Владимирская икона изображена здесь как главная святыня всей Руси. В области православной иконографии Ушаков не был новатором, за исключением иконы «Похвала Владимирской иконе Божией Матери», или, как её ещё называют, «Насаждение древа государства Российского». Образ был написан для иконостаса церкви Троицы в Никитниках, рядом с которым художник жил и прихожанином которого являлся.
За стенами Московского Кремля изображен Успенский собор, из которого произрастает древо. В центре, среди его ветвей и цветов, расположен медальон с образом Владимирской иконы Богоматери. У подножия Успенского собора изображены насаждающий древо князь Иван Калита и поливающий корни растения из кувшина митрополит Петр. По сторонам от них представлена здравствующая царская семья: государь Алексей Михайлович, его супруга Мария Ильинична, сыновья Алексей и Федор.

Царица Мария Ильинична с сыновьями Алексеем и Федором. Деталь иконы «Насаждение древа государства Российского»
От древа, произросшего в центре Московского государства, идут побеги в виде виноградных лоз с листьями, цветами роз и гроздьями плодов. Главными же его плодами являются святые русской земли, изображенные в двадцати медальонах со свитками-молениями в руках. Справа от иконы Богоматери представлены святители (митрополиты Иона, Алексий, Киприан, Филипп, Фотий, патриархи Иов и Филарет), а также цари Федор Иванович, Михаил Федорович и царевич Димитрий. Слева – преподобные Андроник Московский, Сергий и Никон Радонежские, Пафнутий Боровский, а также московские юродивые Василий Блаженный, Максим Блаженный и Иоанн Большой Колпак.
В иконе Симона Ушакова древо не генеалогическое, а духовное. Их родство состоит в том, что все они – святые Русской земли. Московский Кремль символизирует устроенный Господом вертоград. Благочестивыми работниками Христа как хозяина виноградника являются митрополит Петр (1308-1326) и Иван Калита (1325-1340), с именами которых традиционно связывается возвышение Москвы. При митрополите Алексии князем Димитрием были построены стены Кремля, а при митрополите Киприане в Успенский собор из Владимира была перенесена икона Богоматери (в 1395 году), ставшая его главной святыней. Так происходило возвышение Москвы, превращение ее в первопрестольный град. Уникальность иконы «Насаждение древа государства Российского» состоит в том, что она отображает единую историю Руси и Русской Православной Церкви.
Ушакова прежде всего интересовали приемы написания ликов святых. Изображение фона и одежд он часто поручал писать своим ученикам. При этом для своих работ Ушаков чаще всего выбирал простой фон, например, светло-голубой: иконы «Богоматерь Киккская», «Преподобный Сергий Радонежский», «Архангел Михаил, попирающий дьявола».
Им было создано более 12 образов «Спаса Нерукотворного». Постоянно возвращаясь к этой иконографии, он старался зримо передать соединение во Христе двух природ: божественной и человеческой, создать образы воплотившегося Господа, Богочеловека. Свет в его иконах идет изнутри образа, а не извне. Иконы Ушакова остаются истинными православными образами.
Стиль письма Ушакова получил название «живоподобие»: несмотря на большую анатомическую точность и наметившийся физический объем, иконы, созданные им, обладают отстраненностью, эмалевой гладкостью и светоносной силой, характерных для «горнего мира».
Ушаков был разносторонней личностью, он руководил огромной мастерской, при этом и сам много работал. Он был также талантливым писателем – создал трактат об искусстве живописи «Слово к люботщательному (любителю) иконного писания», в котором говорит о том, что Главный Художник – это сам Творец, создавший и благоукрасивший мир: «Не сам ли Господь учит нас искусству иконописания?». В трактате он призывает к защите почитания икон, рассуждает о соотношении образа и первообраза и осуждает хуление святых икон.

Икона «Архангел Михаил, попирающий дьявола»

Симон Ушаков «Архангел Михаил, попирающий дьявола» (1676). Государственная Третьяковская галерея (Москва)
Икона имеет необычный «круглящийся» позем. Слева и справа от архангела рисунком намечены фигуры избранных святых. В левом нижнем углу изображён человек в молитвенной позе, одетый в посадское платье и обутый в сапоги. Предположительно, это автопортрет художника или портрет заказчика иконы.

Икона «Троица»

Симон Ушаков «Троица» (1671). Государственный Русский музей (Петербург)

Эта икона Ушакова перекликается с известной иконой Андрея Рублёва, повторяя её композицию, а также заимствуя позы, жесты, рисунок складок на одеждах ангелов. Прототипом для архитектурного заднего вида в зеркальном отображении послужила гравюра с картины Паоло Веронезе «Пир в доме Левия».

Паоло Веронезе «Пир в доме Левия»
Сначала картина называлась «Тайная вечеря», но после вмешательства Святой инквизиции художник дал картине новое название.

Икона Божией Матери «Кикская»

Симон Ушаков. Икона Божией Матери «Кикская» из церкви свт. Григория Неокесарийского на Большой Полянке (1668). Государственная Третьяковская галерея (Москва)
Эту копию Ушаков сделал с Киккской (или Кипрской) иконы Богоматери, восходящей к чудотворному образу монастыря Хиландар на Афоне и чтимой на всем греческом Востоке в XVI-XVII вв.
По рисункам Ушакова было выполнено множество гравюр. Они отличаются смелостью в передаче пространства, построенного несколькими планами. В гравюре с изображением царя Давида Ушаков вновь использует архитектурный фон с картины Веронезе, а в гравюре с изображением царевича Иоасафа в окне изображён пейзаж с дворцом и геометрическим парком перед ним.

Беседа Варлаама с царевичем Иоасафом. Иллюстрация к книге «История о Варлааме и Иоасафе» Симеона Полоцкого. Рисунок Симона Ушакова. Гравюра Афанасия Трухменского (1681)
Тайная вечеря является сюжетом множества икон и картин, из которых самое известное произведение – это «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи. Тайная вечеря – это последняя трапеза Иисуса Христа с его двенадцатью ближайшими учениками (апостолами), во время которой Он установил таинство евхаристии, преподал заповеди о смирении и христианской любви, предсказал предательство одного из учеников и будущие судьбы христианской церкви и всего мира. Этот сюжет волновал многих художников: от Леонардо да Винчи до Сальвадора Дали. Обратился к этой теме и Ушаков.

Симон Ушаков «Тайная вечеря»

Значение творчества Симона Ушакова

В наши дни имя Ушакова не столь известно широкому кругу любителей русской иконописи, как имена Рублева и Дионисия . Написанные им иконы разбросаны по многочисленным музеям, частным собраниям. В конце XVII-начале XVIII в. у него было много подражателей.

Симон Ушаков «Спас Нерукотворный» (1658). Государственная Третьяковская галерея (Москва). Написан для Троице-Сергиевой лавры
Его ученики тиражировали образы «Нерукотворного Спаса» в манере мастера, но никому из них не удалось добиться присущей его кисти изобразительности и виртуозности.
Его искусство было новаторским в части техники письма, в поиске новых изобразительных средств и нового взгляда на иконопись, поэтому его искусство навсегда останется актуальным для тех живописцев, кто постоянно находится в поисках нового художественного языка, кто не ограничивается шаблонным копированием древних образов, а ищет новые творческие пути.

Царского изографа XVII века Симона Ушакова то хулили, «одаривая» ярлыком разрушителя исконно русского типа иконописи, то называли гением, сумевшим сохранить традицию в непростое время. Где же правда? В особенностях стиля знаменитого иконописца, своеобразии его художественного поиска нам помогает разобраться искусствовед, автор книги «Симон Ушаков» (1984 г.) заслуженный работник культуры РФ Надежда Бекенева.

– Надежда Геннадьевна, Симона Ушакова называют последним иконописцем Древней Руси и одновременно реформатором. Почему?
– Это очень спорное мнение. Лет десять тому назад я тоже думала, что Симон Ушаков – реформатор. Сейчас я понимаю: это не совсем так, он всячески старался сохранить древний иконописный канон и стилистику, всеми силами их отстаивая.

Деталь иконы
«Христос Вседержитель на престоле»

– А как же новая техника письма – так называемое живоподобие?
– Действительно, в иконах Симона Ушакова появляется достаточно ощутимый объем. И работал он по-новому. Древнее искусство иконописи сродни созданию мира. Вспомним книгу Бытия: сначала Бог отделяет свет от тьмы, потом создает твердь земную и небесную… Иконописец работает по тому же принципу. Сначала он пишет архитектуру, травы, одежды, животных и в последнюю очередь, помолившись и попостившись, приступает к написанию лика. В самую последнюю очередь Бог создает человека, а иконописец – пишет Божественный Лик. Поэтому в иконе есть такое понятие: «Доличное» – все, что написано до ликов, и личнОе. Личное письмо древний мастер пишет так же, как и все остальное – достаточно условно. Делает первый слой красочный. В искусстве живописном, портрете, это называется «подмалевок», а в иконописи – «сангирь». Положив первый красочный слой, начинает писать «света». Свет божественный, который снисходит на святого и одновременно им излучается, он пишет охрами. Этот второй красочный слой называется «вахрение». Нередко вахрение сильно отличается от сангиря – тогда получается контрастное изображение. Темный-темный сангирь и светлое изображение, которое еще не дает объем, но намекает на него – высветленная часть лица. Наконец, третьим красочным слоем древний иконописец кладет так называемые «движки». Это небольшие мазки, которые обозначают наиболее высветленные части лика. Симон Ушаков уже пишет так, как позднее, в XVIII столетии, работали мастера-портретисты. С помощью многослойных плавей, мелких мазков, дающих плавный переход одного тона в другой, он создает объем Божественного лика. Такая техника ранее не была известна. Потом так стали писать и его ученики-последователи, и все остальные мастера.

– Тем самым Симон Ушаков «очеловечивает» образы святых…
– В книге я писала, что в лике Христа проявляется не только Его Божественная ипостась, но еще и ипостась человеческая. Сейчас я начинаю думать, что тут ошибалась. Это нужно сформулировать как-то иначе. Лик Спаса у Симона Ушакова все равно остается Божественным. В отличие, кстати, от последующих иконописцев XVIII века, иконы которых уже приближены к земному, а Христос спущен на землю.

– Что еще отличает Симона Ушакова от предшественников?
– Его иконы подписаны. В XVII веке художникам уже дозволялось ставить автограф на иконах. Раньше такая мысль не могла придти в голову. Русская икона анонимна. Имена таких мастеров, как Андрей Рублев, Дионисий нам известны не столько по их автографам, сколько по документально сохранившимся данным.

– Надежда Геннадьевна, а как вы стали заниматься этой темой?
– В молодости иконы Симона Ушакова мне не нравились. Очень любила мастера Дионисия. И сейчас его обожаю, а тогда – еще больше, и мечтала заниматься исследованием именно Дионисия, читать по нему лекции. На что моя первая заведующая в Третьяковке Валентина Антонова возразила: «Ну, по Дионисию у нас многие читают лекции, а вы займитесь лучше Симоном Ушаковым…» С некоторым разочарованием стала смотреть, изучать, читать. И постепенно этим временем увлеклась. Мне приоткрылась красота искусства XVII века. Конечно, Ушаков и Дионисий совсем разные. Нужно учитывать вот какой момент. Когда иконописец заканчивает икону, он покрывает ее олифой. Олифа сводит воедино всю цветовую палитру. Но через сто лет она темнеет. Соответственно, Ушаков не мог видеть того, что создавали древние мастера. Иконы были потемневшие, их поновляли: вместо реставрации заново записывали по сохранившимся контурам.

Часть клейма иконы
«Благовещение с Акафистом»

– Получается, в свое время Симон Ушаков не знал и не мог видеть того, что открылось нам благодаря реставрации?
– Конечно. В 1913 году в Москве была устроена первая выставка отреставрированных древних икон. Когда французский художник и скульптор Анри Матисс посетил ее, он был потрясен и восхищен. «Русские мастера приезжают к нам на стажировку, – говорил Матисс, – а на самом деле это нам надо ездить в Россию учиться». Представляете? И вот тогда на Симона Ушакова стали смотреть как на разрушителя иконных традиций. В 1973 году о нем впервые писал исследователь Георгий Филимонов, он называл Симона Ушакова гением русского искусства. Не удивительно, ведь до XIX века дошли практически только его произведения, все остальное относилось к более позднему периоду. А когда раскрылись и предстали в первозданном виде более ранние иконы, будто пелена упала с глаз русских людей. Впервые стали говорить о древних иконах и искусстве древних мастеров. Симон Ушаков ушел на второй план, и уже советский реставратор и живописец Игорь Грабарь низвел мастера до «злого гения».

– Как обычно это и бывает: либо ругать, либо превозносить…
– Симон Ушаков непрост и противоречив! Впрочем, тех людей невозможно корить. Представляю их восторг. Кругом были черные, закопченные доски, и вдруг открылись эти древние, чудесные образы. Подлинное же значение Симона Ушакова для развития русской иконописи нам еще предстоит осмыслять…

1. Похвала Владимирской иконе Божией Матери («Древо государства Московского»)

Икона специально написана для церкви Святой Живоначальной Троицы в Никитниках и установлена в ее главном иконостасе. Рядом, буквально в нескольких метрах, можно увидеть дом, в котором жил Симон Ушаков. Никитников переулок находится рядом с Кремлем, по мнению специалистов, царь Алексей Михайлович мог бывать в этом храме.

В иконе «Древо государства Московского» выражается не только художественное, но и политическое мировоззрение. Симон Ушаков наглядно развивает идею единства Церкви и государства. Раньше подобной программы в искусстве быть не могло, она появляется во времена церковного раскола.

Исключение из правил. В иконе отсутствует подпись. Любой иконописец, создав тот или иной сюжет, должен был обязательно его подписать. Знаменательно, что Симон Ушаков нарушает это правило. Видимо, он не отдает какой-то теме своей композиции главенствующего значения.

2. Митрополит и князь . На иконе запечатлено ключевое историческое событие: закладка в 1325 году Успенского кафедрального собора. Симон Ушаков пишет древо – виноградную лозу, которая является символом жизни. Виноградная лоза покрывает всю икону и прорастает сквозь Успенский собор. В небольших медальонах на древе представлены московские святые, преподобные, митрополиты, благочестивые цари, юродивые. В центральном медальоне изображена Богоматерь Владимирская – покровительница не только Москвы, но и всего государства. Внизу, на фоне Успенского собора, митрополит Петр и первый московский царь Иван Калита насаждают и поливают это древо. Когда-то, в 1325 году, митрополит Петр предсказал Ивану Даниловичу, что нужно перенести кафедру, столицу, из Владимира в Москву: «Сам прославишься и дети твои прославлены будут». Владимир часто подвергался набегам и, конечно, многие от этого страдали. Москва находилась в более отдаленном и более выгодном месте.

3. Москва документальная . Успенский собор стоит за кремлевской стеной, которую Симон Ушаков изображает документально точно. Он показывает Спасскую башню, украшенную и песочными, и механическими часами, подробно прописывает зубчатую стену вокруг Кремля. А вот Успенский собор представлен условно. В такой же манере в XVII веке изображали с птичьего полета географические карты.

4. Диалог неба и земли . Можно сказать, что на иконе представлена история Москвы в портретах самых выдающихся персонажей, прославленных в лике святых. Все святые держат свитки, обращенные в центр, к Богоматери. Начинаются они со слова «радуйся». Единственный свиток, Алексея Михайловича, обращен не к Богоматери, а к Спасу, которого мы видим на самом верху с предназначенными для Алексея Михайловича венцом и ризой. Около венца надпись: «Буди мне верен до смерти и дам ти венец живота». Свиток Алексея Михайловича, обращенный к Спасу, гласит: «Спаси Господи люди своя и благослови достояние свое».

5. То, что под красками. «Древо» написано на золоте. Золотой фон, левкас, символизирует божественный Свет.

Симон или Пимен?

Наши предки в XVII веке носили два имени: одно тайное, посвященное Богу (у Симона это Пимен – имя, с которым его крестили), а другое имя известное, «зовомое» (Симон). Вот почему Симон Федорович Ушаков назывался еще и Пименом. Также по подписям икон можно расшифровать имена его домочадцев и небесных покровителей.

Информационная справка:

Ушаков Симон (Пимен) Федорович
Родился в Москве ок. 1626, скорее всего в семье посадских людей. В 1648 поступил на царскую службу в Серебряную палату, где работал «знаменщиком», т.е. готовил рисунки для украшения утвари и ювелирных изделий, а также рисунки для знамен, географических карт, вышивок и церковных облачений. Завоевал большой авторитет при дворе Алексея Михайловича. В 1657г. ему было поручено «поновить» росписи одной из комнат кремлевского дворца, и с той поры уже не один крупный заказ в Москве не обходился без Ушакова. В 1664г. он особым указом переводится в Оружейную палату, где состоит «жалованным» (т.е. получающим персональное жалованье) «царским изографом», а по сути – главным экспертом не только по живописи, но и по всем вопросам, касающимся искусства. Среди работ, исполненных Ушаковым с учениками и подмастерьями, – фрески в Архангельском и Успенском соборах (1660), а также в Царской (1657) и Грановитой (1668) палатах Кремля, иконы для церкви Троицы в Никитниках (1656–1657). Из этих произведений в максимально первозданной форме до нас дошли росписи Успенского собора (частично) и живописный ансамбль храма Пресвятой Троицы.

Анастасия Чернова

Адрес: Лаврушинский пер., 12, Инженерный корп.