Захват власти и изменение системы формирования власти государства. Органы образования права
§ 30. По римскому преданию, царствование Тарквиния Гордого, преемника Сервия Туллия, было полно насильственных мер, падавших не только на патрициев, которые были препятствием к расширению царской власти, но даже и на плебеев. Таким образом, Тарквиний восстановил против себя все население Рима. Патриции воспользовались всеобщим неудовольствием, чтобы побудить плебеев присоединиться к ним для низвержения царя. Тарквиний был объявлен низложенным и должен был вместе с семьей удалиться в изгнание. Римляне не избрали нового царя. Они объявили царскую власть уничтоженной раз и навсегда и заменили ее властью двух консулов, избираемых только на один год*(83).
Описываемая в этом предании перемена в государственном устройстве есть несомненный исторический факт, хотя, может быть, замена пожизненного царя годовым магистратом шла и не столь быстро. Но едва ли достаточна причина перемены, приводимая преданием, которое усматривает ее только в насильственном управлении царя. Для устранения этого неудобства достаточно было бы, по изгнании Тарквиния, выбрать на его место нового царя, а не уничтожать самую царскую власть. Если случилось иначе, то мы должны искать более важных интересов, двигавших патрициями. К этому побуждает и то обстоятельство, что замена монархии господством аристократических родов совершалась во многих странах древнего мира. Так было в городах Лациума, у сабинян, этрусков и в греческих городах*(84). Вероятнее поэтому следующее объяснение. Уже выше было замечено, что, пока разноплеменное население Рима не объединилось внутренне, интересы самих патрицианских родов требовали, чтобы во главе государства стоял один человек с широкой и прочной властью. Но это не значило, что роды потеряли свою силу. Поэтому, когда внутреннее объединение совершилось, а роды лучше организовались и, в лице своих представителей, научились лучше справляться с задачами общественной жизни, тогда патриции стали видеть в царях помеху своему исключительному господству. При таких условиях царская власть не могла выдержать борьбы с родовой аристократией.
Таким образом, если в немногих словах выразить ход внутренней государственной жизни царского периода, то он будет таков: вся власть сосредоточивалась в руках одного, который юридически был почти неограничен, но фактически находился под влиянием родовой аристократии. Под покровом царской власти эта аристократия сплотилась и научилась управлять государством; но под тем же покровом появились и мощные ростки нового фактора политической жизни, который, впрочем, пока проявил себя только в том, что плебеи получили доступ в войско и народное собрание. Заканчивается политическая жизнь этого периода тем, что царская власть уступает место силе, которая была, так сказать, под спудом, т.е. родовой аристократии: монархия сменяется аристократической республикой.
Источники права
§ 31. Fas и Jus*(85)
§ 31. По воззрениям древних римлян, право их имело два источника: волю богов и волю людей. Предписания богов они называли Fas, предписания человеческой власти Jus*(86). Эти два источника признавались римлянами во все времена их истории. Но в позднейшие времена область отношений, на которую простиралось действия Fas, все более суживалась, ограничиваясь теми отношениями, которые имели прямую связь с религией. В древнейшее же время предписания, по верованию римлян, исходившие от богов, касались множества таких отношений, которые, с нашей современной точки зрения, не имеют связи с религией.
Чтобы дать понятие о том, как широка была область действия Fas, мы перечислим главные роды отношений, на которые простиралось это действие. По верованию римлян, первые устроители Римского государства, цари Ромул и Нума, создали все государственные учреждения с одобрения богов или прямо по их внушению. Поэтому всякие перемены и нововведения в государственном праве требовали предварительной справки о воле богов; даже более: выше было указано, что ни один сколько-нибудь серьезный государственный акт не совершался без такой справки, в форме ауспиций. Международные отношения находились под особым покровительством богов: и мирные, и враждебные отношения с чужими народами регулировались множеством религиозных предписаний, как об этом было уже сказано по поводу коллегии фециалов (§ 16). Древнейшее уголовное право также находилось в теснейшей связи с религией: преступления рассматривались не только как нарушения человеческих прав, но и как оскорбления божества, как грех; а потому и наказания имели целью не только возмездие, но и очищение преступника от греха или вообще умилостивление бога. В гражданском праве, как мы увидим ниже, религиозные предписания касались заключения и расторжения брака, усыновления, заключения договоров, совершения завещаний и вообще перехода наследств. Межи, составлявшие границы земельных участков, находились под покровительством религии. Распределение времени первоначально совершалось ради разнообразных религиозных целей: для определения срока праздников, религиозных игр, служб и т.п. Счет времени, другими словами, ведение календаря, находившееся в руках понтифов, в свою очередь оказывало немаловажное влияние на гражданское право и судопроизводство древнейшего времени. Таким образом, все части древнейшего римского права находились в тесной связи с религией, Fas захватывало широкую область.
Как объяснить это явление? Оно не составляет исключительной особенности римлян, хотя у них получило очень яркое выражение. У всех народов в период их детства и юности почти вся сознательная духовная жизнь сосредоточивается в религии: искусство, нравственность, право бывают связаны с религиозными верованиями. Таким образом, юридические правила в этом периоде являются предписаниями божества и находятся под его охраной. Нарушение их считается оскорблением бога; нарушитель, а с ним и весь народ, подвергается мести богов, если эти последние не будут умилостивлены. Но с течением времени различные стороны духовной жизни начинают выделяться в народном сознании в самостоятельные области и утрачивают религиозный характер. Таким образом, и право выделяется из религии, становится светским, т.е. источником его признается светская власть. Однако этот процесс в сознании народном совершается медленно, так что долгое время рядом с вновь нарождающимися светскими юридическими правилами сохраняется множество правил с религиозным характером*(87). Это переходное, двойственное состояние можно наблюдать и в древнейшем римском праве. Было бы ошибочно объяснять эту его двойственность тем, что религиозное право принадлежало патрициям, а светское плебеям. Плебеи стояли на той же ступени развития, как и патриции, следовательно, не могли принести с собою в Рим светского права, пока в сознании их и патрициев не совершился вышеописанный процесс. Необходимость включить их в состав римского народа могла ускорить этот процесс, но все-таки он должен был совершиться в сознании обоих сословий раньше появления светских институтов в римском праве.
Органы образования права
§ 32. Источниками права в техническом смысле принято называть те внешние формы или органы, которые служат для образования и выражения юридических правил. Все разнообразие этих органов можно свести к двум главным типам - обычаю и закону. В древнейшем периоде римской истории главным, почти единственным, органом является обычай. Обычаи уже в древнейшее время были двух видов: одни вырабатывались во всей народной массе, т.е. юридическое учреждение или правило возникало вследствие того, что все члены римского народа в известных случаях, благодаря одинаковости условий жизни, поступали одинаково. Таким путем возникла большая часть крупных институтов древнейшего права, каковы, напр., царская власть, сенат, народное собрание, формы брака, отеческая власть, формы собственности и договоров и т.д. Но кроме этих, так сказать, всенародных обычаев, римское право развивалось путем специальных обычаев, которых особенность заключалась в том, что они вырабатывались не всей народной массой, а лишь известным кругом лиц, хотя заключали в себе правила, обязательные для всего народа.
Этот специальный вид юридических обычаев встречается у многих народов и притом не только на низших, но и на высоких ступенях развития. Круг людей, которые его вырабатывают, составляется из различных должностных лиц, которым вверена какая-либо часть государственного управления. Таковыми в древнейшем Риме были цари и разные духовные лица (а в республиканское время заменившие царей магистраты, напр., консулы, цензоры, преторы и пр.). По сохранившимся в источниках кратким сведениям мы можем лишь в общих чертах указать процесс образования этих специальных обычаев*(88).
Римским должностным лицам нередко приходилось делать административные распоряжения или постановлять судебные решения по таким делам, для которых в тогдашнем праве не было совсем или не было вполне подходящих юридических правил. Если дело было не мелкое обыденное, а более важное и сложное, то распоряжение или решение требовало серьезного умственного напряжения: его нужно было тщательно обдумать и формулировать ясно и точно. Разумеется, в большинстве случаев такая формула излагалась письменно. Как скоро однажды эта работа была сделана удачно, совершенно естественно, что при следующих одинаковых случаях ее не повторяли снова, а пользовались прежде выработанной формулой, делая в ней лишь поправки тех недостатков, которые обнаружились на практике. Вследствие положительного применения такая формула и содержавшееся в ней правило получали в глазах последующих поколений авторитет, придававший им обязательную силу, т.е., другими словами, они становились правом, которое, по способу его происхождения, мы должны признать обычным.
Записи таких формул назывались commentarii или libri. Наши источники свидетельствуют, что в древнейший период существовали commentariiregii и sacerdotum (напр., pontificum, fetialium, auguram), а в республике и commentarii magistratuum*(89). Наибольшую роль в развитии права этот специальный вид обычая играет в первой половине республики. В древнейший же период эта роль принадлежит обычаям, слагавшимся во всей народной массе.
Leges regiae
§ 33. Кроме обычая, органом для образования права служит закон. Законом называется выраженное в словах (устно или письменно) предписание верховной государственной власти, содержащее в себе общее правило для будущего применения во всех однородных случаях. Как видно из этого определения, народ или, по крайней мере, его правительственный класс должен стоять на довольно высокой ступени умственного и общественного развития, чтобы в нем могло выработаться столь тонкое и отвлеченное понятие. Судя по тому, что нам известно о степени развития римлян в древнейший период, можно думать, что у них до конца царского периода не было законов в указанном смысле. Только при последних царях, вследствие серьезных и сравнительно быстро совершившихся перемен в старом государственном строе, в римском обществе могла народиться мысль о законодательстве, т.е. о создании новых юридических правил посредством выраженного в словах предписания компетентной власти*(90). Как и всякое новое дело, законодательство на первых порах не могло сразу сделаться обильным источником права. Еще и в начале республики законов издается мало.
Между тем, как мы уже видели раньше, в источниках говорится, что цари издали много законов, причем сообщаются сведения и о внешней истории этих законов, и об их содержании. Сведения о внешней истории состоят в следующем. Большая часть законов приписывается древнейшим царям Ромулу и Нуме, затем Сервию Туллию, который будто между прочим издал 50 законов о договорах и преступлениях*(91). Анк Марций приказал понтифам, пользуясь комментариями Нумы, восстановить в памяти народа религиозные предписания этого царя, написав их на досках и выставив в публичном месте*(92). Затем, по изгнании царей, а по другому источнику, еще при Тарквинии Гордом, верховный понтиф Папирий (Papirius) соединил все царские законы в один сборник, который от него получил название jus Papirianum*(93). После нашествия галлов, сопровождавшегося сожжением Рима, римское правительство приказало разыскать сохранившиеся списки международных договоров и законов, между прочим, и законов царских, для того чтобы снова написать их на досках и выставить в публичном месте, что и было исполнено; но при этом понтифы утаили ту часть законов, которая касалась религии*(94). На этом сведения наши перерываются на несколько столетий. В конце республики некто Граний Флакк (Granius Flaccus) написал комментарий на сборник Папирия (Liber de jure Papiriano)*(95).
Что касается сведений о содержании царских законов, то древние писатели частью приводят самый текст их, частью передают их смысл. Из этих сведений видно, что царские законы вообще носят религиозный (сакральный) характер: они содержат постановления, или относящиеся исключительно к религии (к обрядам), или касающиеся гражданского или уголовного права, но все-таки связанные с религией*(96).
Изо всех этих данных можно прийти к следующему заключению*(97). Религиозный характер и язык сохранившихся отрывков царских законов заставляет признать, что содержащиеся в них правила возникли в древнейший период римской истории, так что нет основания отрицать существование их в царский период. Но значение их для права того времени было невелико, так как большинство их касалось обрядовой стороны религии. Рассказ о 50 законах Сервия, касавшихся гражданского и уголовного права, не изменяет этого заключения, так как его следует признать недостоверным. Иначе было бы совершенно необъяснимо, во-первых, каким образом от такого количества законов не сохранилось никакого следа, и, во-вторых, каким образом плебеи, в самом начале республики, могли жаловаться на отсутствие твердых юридических норм и требовали издания законов, обязательных для всех граждан.
Но если можно признать, что правила, содержавшиеся в царских законах, действительно существовали, то остается решить, кем они были созданы. Прежде всего нужно сказать, что они не были законами. Выше уже было сказано, что царь единолично не мог издавать законов (§ 15). В первой половине царского периода и народное собрание не могло этого сделать, потому что в обществе не выработалось еще и самого понятия о законе, а также и потому, что народное собрание не могло делать религиозных предписаний: они должны были исходить от высшего, божественного авторитета. Остается поэтому допустить, что эти правила создались путем обычая. Возможно, что цари, при постановлении судебных решений, точнее формулировали некоторые из этих обычаев. Еще возможнее, что понтифы уже в начале республики записали эти обычаи. Название же "leges regiae", вероятнее всего, объясняется тем, что позднейшие римляне, ввиду признаков глубокой древности правил, стали относить их к тому времени, которое считали началом жизни своего народа, и издание правил приписали тем лицам, которые в их глазах были самыми крупными представителями того времени, т.е. царям.
Остается сказать несколько слов о Ius Papirianum, т.е. о сборнике царских законов, сделанном будто бы в начале республики. Приведенные выше свидетельства источников очень неопределенны и кажутся весьма сомнительными, особенно потому, что более надежные знатоки древности, каковы Варрон и Цицерон, ни одним словом не упоминают о существовании сборника, столь любопытного для антиквариев. Поэтому в настоящее время ученые склоняются к мысли, что книга Папирия была сфабрикована кем-либо в конце республики.
Похожая информация.
§ 30. По римскому преданию, царствование Тарквиния Гордого, преемника Сервия Туллия, было полно насильственных мер, падавших не только на патрициев, которые были препятствием к расширению царской власти, но даже и на плебеев. Таким образом, Тарквиний восстановил против себя все население Рима. Патриции воспользовались всеобщим неудовольствием, чтобы побудить плебеев присоединиться к ним для низвержения царя. Тарквиний был объявлен низложенным и должен был вместе с семьей удалиться в изгнание. Римляне не избрали нового царя. Они объявили царскую власть уничтоженной раз и навсегда и заменили ее властью двух консулов, избираемых только на один год*(83).
Описываемая в этом предании перемена в государственном устройстве есть несомненный исторический факт, хотя, может быть, замена пожизненного царя годовым магистратом шла и не столь быстро. Но едва ли достаточна причина перемены, приводимая преданием, которое усматривает ее только в насильственном управлении царя. Для устранения этого неудобства достаточно было бы, по изгнании Тарквиния, выбрать на его место нового царя, а не уничтожать самую царскую власть. Если случилось иначе, то мы должны искать более важных интересов, двигавших патрициями. К этому побуждает и то обстоятельство, что замена монархии господством аристократических родов совершалась во многих странах древнего мира. Так было в городах Лациума, у сабинян, этрусков и в греческих городах*(84). Вероятнее поэтому следующее объяснение. Уже выше было замечено, что, пока разноплеменное население Рима не объединилось внутренне, интересы самих патрицианских родов требовали, чтобы во главе государства стоял один человек с широкой и прочной властью. Но это не значило, что роды потеряли свою силу. Поэтому, когда внутреннее объединение совершилось, а роды лучше организовались и, в лице своих представителей, научились лучше справляться с задачами общественной жизни, тогда патриции стали видеть в царях помеху своему исключительному господству. При таких условиях царская власть не могла выдержать борьбы с родовой аристократией.
Таким образом, если в немногих словах выразить ход внутренней государственной жизни царского периода, то он будет таков: вся власть сосредоточивалась в руках одного, который юридически был почти неограничен, но фактически находился под влиянием родовой аристократии. Под покровом царской власти эта аристократия сплотилась и научилась управлять государством; но под тем же покровом появились и мощные ростки нового фактора политической жизни, который, впрочем, пока проявил себя только в том, что плебеи получили доступ в войско и народное собрание. Заканчивается политическая жизнь этого периода тем, что царская власть уступает место силе, которая была, так сказать, под спудом, т.е. родовой аристократии: монархия сменяется аристократической республикой.
Неоспоримый факт: русские в отличие от других этнических групп в РФ лишены своих национальных прав, стали расходным материалом, игрушкой в руках федерального центра, представителей других национальных групп и, даже иностранных государств. Маргарет Тэтчер приписывается широко цитируемая фраза о достаточном количестве населения России (СССР) в 15 млн. человек. Руководство РФ никак не комментировало данное высказывание, так же как и фразу Кандолизы Райс о том, что «Сибирь слишком большая, и не может принадлежать одному государству». Известны лишь слова одного из наиболее влиятельных членов правительства А.Чубайса «предусмотревшего потерю» населения России во благо перестройки. Правда, он оказался «добрее», назвал цифру потерь поменьше - всего 30 миллионов. Трудно заподозрить Тэтчер и Чубайса в любви к русскому народу, тем более что по прогноз Чубайса оказался в основном выполненным, что подтверждает: слова у него не расходятся с делом.
Возникают естественные вопросы: Если процесс идёт, то может быть это кому-то нужно? И далее: Если народ России не в состоянии защитить себя по какой-либо причине, то есть ли какие-нибудь правила и законы, наработанные цивилизованным человечеством в защиту отдельных наций и народов? Да есть такие международные документы. Один из них (Международная конвенция…)* определяет преступлением против человечества следующие действия: «Умышленное создание для расовой группы или групп таких жизненных условий, которые рассчитаны на её или их полное или частичное физическое уничтожение». Давайте посмотрим, есть ли в России признаки подобных действий.
1. Русский народ, составляющий около 80% населения России в основном законе - Конституции не упоминается, юридически поставлен вне закона. В это же время в составе России существует 21 республика, созданная по национально-этническому признаку. Они имеют собственные конституции, гражданство, Президента, органы власти. Ни в одной из Конституций таких государств нет ни слова о правах русских, хотя в 14 из 21 русские составляют большинство.
2. Русских, национальных высших учебных заведений в Москве (и, тем более, в национальных образованиях) нет. Есть одна русская школа №1073, находящейся под угрозой закрытия. Татарских ВУЗов нет. Татарских школ - 5. Еврейских ВУЗов - 11, школ - 15, курсов - 7. Перечисленные учебные заведения производят обучение, как правило, на бесплатной основе.
3. Этнические чистки (геноцид) русских в Чечне и других республиках в 90-е годы (сотни тысяч убитых, ограбленных, изгнанных) при полном отсутствии помощи со стороны государства.
4. Полное отсутствие помощи русским беженцам, гонимым из республик Средней Азии, Кавказа и других стран. Более того, создание искусственных трудностей в получении ими российского гражданства.
5. Создание экономических и законодательных предпосылок для увеличения незаконных миграционных потоков, создающих перекосы на рынке труда, криминальную напряжённость, конфликты на этнической почве. В настоящее время в России находятся не менее 10 миллионов незаконных мигрантов.
6. Введение в УК РФ статьи 282 и создание структуры по борьбе с экстремизмом. Статистика свидетельствует, что пострадавшими от этих нововведений являются исключительно русские, в противовес тому, что по многим видам правонарушений лидируют представители других национальностей и мигранты. Данный факт выявляет нацеленность упомянутого законотворчества против русского этноса.
7. Выработка и принятие законов, делающих невозможным проведение референдумов, как инструмента народного волеизъявления. С другой стороны - упразднение всякой ответственности власти за результаты своего правления.
8. Создание непреодолимых условий для выдвижения кандидатов в Президенты от народа. Так, все пять реальных кандидатов, этнических русских - Ивашов Л.Г., Левашов Н.В., Миронов Б.С., Пеунова С.М., Черепков В.И. - были сняты с предвыборной гонки усилиями действующей системы. Прошел лишь один внепартийный кандидат - олигарх Прохоров М.Д., поддержанный президентом и, вне всякого сомнения, имеющий нарушения в процессе гонки. Последнее утверждение проверить невозможно ввиду недоступности документов для независимых экспертов.
9. Специально созданной комиссией при Президенте РФ Медведеве Д.А. (Караганов С.А.) ведётся работа по «переделке истории». Предложено законодательно «Запретить работать на государственных должностях тем, кто сомневается в том, что Советский Союз был преступным государством».
Каждый из перечисленных фактов в отдельности не является доказательством расовой дискриминации и может быть расценен, как недоработка, упущение законотворческих органов, однако все они вместе создают картину целенаправленных действий.
Для более полного понимания этой картины необходимо присмотреться к персонам, которые лично участвуют в законотворчестве, или причастны к выработке идеологии национальной политики.
Путин В.В. (президент): ««Россия для русских» говорят либо придурки, либо провокаторы». В этой фразе звучит, как минимум, неуважение к русскому народу.
Чубайс А.: «Ну, пусть вымрет 30 миллионов жителей. Ничего страшного… не вписались в рынок». Верх цинизма, даже когда говоришь о чужом народе.
Познер В.: «Я не русский человек, это не моя родина, я здесь не вырос, я не чувствую себя здесь полностью дома». Так говорит один из главных идеологов российского телевидения.
Юргенс И. (институт современного развития): «Какие там инвестиции, какая индустрия! Судьба России - вывозить нефть и другое сырьё! Забудьте об остальном!... России мешают русские…». Так говорит кремлёвский идеолог.
Ковалёв С. (правозащитник): «На Россию надо оказывать давление, а с ней цацкаются». Такую рекомендацию нашим недругам даёт ведущий правозащитник.
Гайдар Е.(идеолог перестройки): «Россия, как государство русских - не имеет будущего».
Кох А.: «Русские ничего заработать не могут, поэтому они купить ничего не могут. Я думаю, что это бесполезно (спасать Россию)».
Швыдкой (министр культуры!), Немцов Б., Павловский Г.: «Русский фашизм страшнее немецкого» - тема передачи на центральном телевидении.
Группа банкиров: «Это наша страна. Вы будете делать то, что мы Вам скажем» - таков ультиматум министру финансов Лившицу А.
Это лишь малая часть высказываний чиновников высокого ранга, несовместимых с высокой миссией управления Россией. Все персонажи, упомянутые здесь - нерусские. Почему же они так уверенно заявляют: «Это наша страна»? Возможно, русский народ добровольно уступил все ключевые места в управлении государством, отдал Средства Массовой Информации, финансы и природные ресурсы этой группе талантливых менеджеров, управленцев и охранителей Отечества во имя процветания страны?
Нет! Всё наоборот! За 20 лет управления небольшой этнической группировкой Россия претерпела катастрофические убытки и разрушения, превышающие потери во второй мировой войне. «Мирные» потери русского населения также соизмеримы с потерями во вторую МВ (не менее 15 миллионов жизней). Страна искусственно, планомерно превращена в сырьевой придаток мира, что сулит вымирание ещё десятков миллионов «ненужных» людей. Одновременно с обнищанием коренного населения возникла сверхбогатая прослойка миллиардеров всё той же этнической принадлежности, демонстративно внедряющей понятия и образ жизни, чуждые многовековым традициям русского народа. Налицо организованный геноцид населения от наркотиков, алкоголя, табакокурения, усиленный психоэмоциональной депрессией.
(http://digest.subscribe.ru/economics/news/n757429523.html http://ruoborona.narod.ru/rating_ru.htm)
На основе сказанного, а также с учётом множества неопровержимых фактов, которые легко добыть в официальных источниках мы констатируем, что против русского народа запущена машина самой крайней формы расовой дискриминации - АПАРТЕИДА на почве национального, этнического происхождения. По масштабам экономического угнетения и потерь численности русского народа апартеид в России значительно превосходит явление апартеида в Южно-Африканской Республике прошлого века.
Отличительной особенностью российского апартеида является использование высших достижений современной информационной войны, когда с помощью массированного потока целенаправленной информации достигается отвлечение сознания населения от понимания реальных факторов и причин создания невыносимых условий для жизни. Для достижения своей преступной цели этническая группа путём совершения множества противоправных деяний сконцентрировала в своих руках огромные материальные ценности, ещё недавно принадлежащие всему народу, функции управления и распределения, а также Средства Массовой Информации для внушения ложной информации населению, подвергающемуся геноциду. Можно ли винить русский народ, подвергнутый безжалостному и коварному истреблению за его доверчивость и терпеливость? Можно ли проявить снисхождение к алчной и беспощадной группе, воспользовавшейся этой доверчивостью и терпеливостью? Мы отвечаем на оба вопроса отрицательно.
А теперь пора назвать и саму этническую группу, устроившую апартеид - это еврейская мафия, исполняющая волю международного сионистского правительства. С целью маскировки многие её члены приняли русские фамилии, добились отмены графы «национальность» в паспорте, отредактировали конституцию, ввели 282-ю статью в Уголовный Кодекс, создали Управление по борьбе с экстремизмом и увеличили мощность внутренних силовых структур, численность которых превысила действующую армию в 3 раза. И всё это для того, чтобы подавлять недовольство русских.
В отдельных высказываниях эта мафия открыто подтверждает свой успех в овладении Россией. Вот, к примеру, высказывание Главного раввина России, духовного наставника В.Путина и Д.Медведева - Берл Лазара, гражданина четырёх стран, представителя самой радикальной, хасидской группировки международного сионизма: «Никогда и ни один руководитель России или СССР не сделал столько много для евреев, как Владимир Владимирович Путин. Во всех отношениях. Беспрецедентно… сейчас в России многие мэры городов, руководители областей и министры правительства - евреи. Это стало нормой».
Берл Лазар находится в России на особом положении. Он введён В.В.Путиным в Общественную палату, многократно награждён, в том числе:
*30 марта 2004 года Орденом Дружбы — за заслуги в развитии духовной культуры и укреплении дружбы между народами.
*1 декабря 2004 года общественным орденом Минина и Пожарского.
*5 сентября 2005 года награжден орденом Петра Великого (I степени).
*Золотой Почётный знак «Общественное признание» (2006).
Его жена, мать 13-ти детей, дочь американского раввина, гражданка США. В 2010 году, особым Указом Президента Российской Федерации Д. А. Медведева, получила гражданство России в режиме: «За особые заслуги перед Отечеством», предусматривающим возможность не отказываться от гражданства других стран. (http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%80,_%D0%91%D0%B5%D1%80%D0%BB#.D0.9D.D0.B0.D0.B3.D1.80.D0.B0.D0.B4.D1.8B)
Какую роль выполняет остальная часть еврейства в России, реальная численность которого скрывается и в 20 - 50 раз превышает официальную статистику? Все они осведомлены о действиях соплеменников и многие из них пользуются привилегиями «избранных», свято соблюдая иудейские законы неразглашения тайны. Следовательно, они также являются соучастниками преступления в соответствии со статьёй
237 УК РФ: «Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей».
Перед лицом своей гибели русский народ не может больше терпеть верховенство своих угнетателей и убийц и оставляет за собой право избавиться от ига любым способом.
Считаем своим долгом также известить народы всех стран мира о грозящей им угрозе со стороны международного иудейства (сионистов).
В первую очередь извещаем об этом руководителей следующих стран: Белоруссию, Украину, Иран, Венесуэлу, Кубу, Северную Корею, Индию. Мы выражаем уверенность, что русский народ сам справится с этой проблемой, однако, в соответствии со статьями IV, V КОНВЕНЦИИ * просим народы и руководителей этих стран оказать нам поддержку в преодолении апартеида русского народа предоставлением информационных каналов для доведения до граждан России правдивой информации о Родине.
ПРИМЕЧАНИЕ:
РАСИЗМ - совокупность концепций, основу которых составляют положения о физической и психической неравноценности человеческих рас и о решающем влиянии расовых различий на историю и культуру общества, об исконном разделении людей на высшие и низшие расы. Используется для оправдания расовой дискриминации, сегрегации и апартеида, а во многих случаях и геноцида. С расизмом смыкается сионизм.
АПАРТЕИД - наиболее крайняя форма расовой дискриминации. Означает лишение и существенное ограничение политических, социально-экономических и гражданских прав какой-либо группы населения, вплоть до её территориальной изоляции (резервации). Современное международное право считает апартеид преступлением против человечества. В 1973 по инициативе СССР ООН принята Международная конвенция о пресечении апартеида и наказании за него.
ГЕНОЦИД - одно из тягчайших преступлений против человечества, истребление отдельных групп населения по расовым, национальным, этническим, или религиозным признакам, а также умышленное создание жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этих групп, равно как и меры по предотвращению деторождения в их среде (биологический геноцид). (Cоветский энциклопедический словарь под ред. Прохорова А.М. 1985 г.)
* Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него
Принята и открыта для подписания и ратификации резолюцией 3068 (XXVIII) Генеральной Ассамблеи ООН от 30 ноября 1973 года
Вступление в силу: 16 июля 1976 года в соответствии со статьей XV.
Глава третья
Идейные вдохновители уничтожения: власть расологии
Национал-социализм есть воплощение в деле и воле знания о расах.
Рюгемер (Rügemer, 1938: 476)
В этой главе мы будем говорить о роли «расологии» (науки о расах) и Холокосте. В период своего формирования в первой половине прошлого столетия и утверждения как в научной среде, так и в обществе «расология» опиралось на знания из различных научных отраслей науки того времени – из биологии, естественной истории и особенно антропологии. Когда ставится вопрос о роли «расологии» и ученых, занимавшихся «наукой о расах», в идейной подготовке Холокоста, поднимается целый ряд тем, представляющих интерес в контексте изучения власти научного знания. Помимо краткой истории интеллектуальных истоков и природы расологии, ее успешной борьбы за авторитет в научной среде и легитимацию через связь с признанными интеллектуальными сферами и методами, нас интересует вопрос о том, какую практическую роль пыталась играть расология, какого «триумфа» она достигло и каким образом, а также какие трагические последствия этот триумф имел в Германии.
Значение расовых категорий в расоведении восходит к тому периоду, когда расология формировалось в качестве научной дисциплины с университетскими кафедрами, исследовательскими программами, институтами, учебными планами и специализированными журналами, т. е. к первой половине ХХ-го века. Этот вопрос возвращает нас к истокам социальных наук.
По мнению многих современных историков социальных наук, современный социально-научный дискурс сформировался в XVIII веке. Это была эпоха, когда во Франции, Германии и Англии образованные слои населения тратили огромное количество мыслительной энергии на обсуждение различных спорных вопросов и среди прочего вопроса о климатических факторах, влияющих на цивилизационные особенности народов (эта дискуссия прослеживается в эссе Монтеня, в «Духе закона» Монтескье, в «Заметках о влиянии климата» Уильяма Фалконера). По наблюдению современника, очень многие авторы считали климат решающим фактором. Вопрос о том, в какой мере эти идеи коррелируют с представлением о природе в различных культурах или же влияют на эти представления, еще ждет подробного изучения. Неисследованным пока остается и влияние достигнутого на основе здравого смысла консенсуса относительно научных представлений о климате и его изменениях, а также о воздействии этих процессов на отдельного индивида и общество в целом.
Кто читал «Самоубийство» Эмиля Дюркгейма (впервые оно было издано в 1897 году), тому известно его классическое, впоследствии парадигмальное для современной социологии методологическое доказательство того, что, казалось бы, совершенно идиосинкразические индивидуальные действия являются социальными феноменами и что их распределение нельзя объяснить причинами физического, а уж тем более космического характера. Разумеется, от его внимания не ускользнул тот факт, что среди его современников многие убеждены, например, в причинно-следственной взаимосвязи между климатом или погодой и количеством самоубийств. Дюркгейм решительно отвергает подобную аргументацию (Durkheim, 1983: 101 и далее):
Факты должны сложиться весьма необычным образом, чтобы можно было выдвинуть подобный тезис […] Причину того, что разные народы в разной мере склонны к самоубийству, следует искать в сущности их цивилизации и ее распространении в разных странах, а не в каких-то таинственных свойствах климата.
Там, где заканчивается природный детерминизм, начинаются социальные науки. Труды Дюркгейма оказали заметное воздействие на их становление. Дюркгейм обосновывает и всячески приветствует разделение наук естественных и социальных. С другой стороны, стремление Дюркгейма кардинальным образом опровергнуть и преодолеть ложные выводы природного детерминизма вызвало лишь крайне незначительный интеллектуальный резонанс в других социально-научных дисциплинах. Собственно, расцвет климатического детерминизма, расологии и геополитической перспективы в социальных науках приходится на начало ХХ-го века.
Оставаясь в тени научной жизни, интеллектуальный расизм, тем не менее, был значимым и уважаемым направлением мысли в Западной Европе XIX-го и начала ХХ-го веков. Теории расовых различий, биологический детерминизм и евгеника были интегрированы в мейнстрим идейных течений и воспринимались как нечто само собой разумеющееся (ср. Banton, 1998).
Расология, расовая политика и Холокост
Ни один суд никогда не вынесет решение о том, что определенные экземпляры человеческого рода обязаны чаще рожать детей, а остальное человечество должно оставаться бесплодным, хотя результат подобного эксперимента был бы, бесспорно интересным.
Эдвард М. Ист (East, 1929)
С другой стороны, моим еврейским согражданам я должен посоветовать не нервничать всякий раз, когда разговор заходит о расе. От этого сразу же возникает такое чувство, что они боятся любого объяснения расовых вопросов. Между тем спокойное, объективное рассмотрение послужило бы истинному благу обеих сторон.
Фритц Ленц (цит. по: Baur, Fischer & Lenz, 1927: 562)
Ученые, положившие начало расоведению, обнаружили новую интеллектуальную перспективу, а также значимость их работы для практической жизни, и смело заявили об этом общественности. В 1921 году Фриц Ленц, профессор кафедры расовой гигиены в Мюнхенском университете, говоря о расоведении, для большей убедительности цитировал «нордического мыслителя Канта»: «Она [расология] представляет собой нечто принципиально новое, к чему просто неприложимы старые схемы и слова; и по своей сути она не пессимистична; только она указывает верный путь к оздоровлению и прогрессу человечества и его культуры» (Lenz, 1927: 583).
Проктор (Proctor, 1988a: 15) указывает на то, что «дегенерация расы, которой боялись немецкие социал-дарвинисты, имела, по их мнению, две причины: во-первых, система медицинского обслуживания “слабых” уничтожила естественную борьбу за существование; а во-вторых, бедные и не совсем нормальные люди размножаются быстрее, чем люди нормальные и одаренные».
В 1904 году Альфред Плётц, один из ведущих немецких социал-дарвинистов, основал Архив биологии рас и общества. Год спустя вместе с психиатром Эрнстом Рюдином, юристом Анастасиусом Норденгольцем и антропологом Рихардом Турнвальдом он основал Общество расовой гигиены. В последующие годы и десятилетия это общество, куда поначалу входили всего несколько человек, стремительно росло, и в 1930 году количество его членов перевалило за 1300.
Причины того, почему необходимо и возможно вмешательство «цивилизованных наций» ради их же блага, перечислены во введении к книге Фишера, Баура и Ленца «Теория человеческой наследственности» (Fischer, Baur, Lenz, 1931: 19):
Каждый народ или каждая нация претерпевают постоянные изменения в своем составе […] Эти изменения могут быть во благо народа, они могут способствовать его лучшей адаптации и подлинному прогрессу; но они могут также означать медленный или быстрый процесс упадка, дегенерации (что в большинстве случаев и происходит с цивилизованным нациями)».
Законодательное вмешательство «в вопросы населения и расовой гигиены» должно базироваться на научных знаниях, чтобы не превратиться в «опасное шарлатанство необразованных профанов» (Baur, Fischer & Lenz, 1931: 20).
Примечательно, что на ранних этапах движение за расовую гигиену не укладывается четко в разделение на «левых» и «правых». Многие социалисты считали евгенику частью государственного планирования и рационализации средств производства. Многих из них привлекала возможность «планировать генетическое будущее». […] Еще в 1925 году ведущий советский журнал, посвященной проблемам евгеники, публиковал переводы статей из Архива биологии рас и общества (Proctor, 1988a: 22).
Практическая наука, на которую ссылался Ленц и которая имела своей целью прекращение дегенеративного процесса, возникла во время первой мировой войны одновременно в Германии, других европейских странах и Соединенных Штатах. Тесное родство и взаимовлияние практически-политических и научных импульсов никогда не было секретом. На самом деле симбиоз науки и практических (политических) амбиций является тем признаком интеллектуального развития расологии, который как раз и обеспечил ее становление, а также поддержку и резонанс среди общественности. Одним из главных создателей евгеники в Германии был практикующий врач Вильгельм Шалльмайер (1857–1919). Изданная им в 1891 году брошюра носит название, которое говорит само за себя: «Об угрозе физического вырождения культурного человечества». В 1903 году Шалльмайер участвовал в конкурсе, который преследовал однозначно политическую цель и финансировался Фридрихом А. Круппом. Конкурсный вопрос звучал так: «Чему нас учат принципы теории происхождения применительно к внутриполитическому развитию и законодательству государства?» Статья Шалльмайера «Наследственность и отбор в жизни народов» заняла первое место и, по мнению Фрица Ленца (Lenz, 1924: 224), на протяжении долгих лет оставалась «лучшим изложением основ евгеники на немецком языке».
Когда в 1920-е годы формировалось международное исследовательское поле расологии, практиковавшие ее ученые находились под влиянием общего для западной культуры перехода от религиозного к псевдообъективному, расовому антисемитизму, на который они, в свою очередь, тоже оказывали влияния. Далее мы попытаемся расширить наше понимание этого процесса, рассмотрев тот его аспект, который имел наиболее ощутимые последствия, а именно взаимосвязь между расологией, расовой политикой и Холокостом. Мы кратко осветим историю понятия «раса» начиная с его появления в теории эволюции и заканчивая его тщательной проработкой в сочинениях ведущих расологов той эпохи, в первую очередь Ленца, Ойгена Фишера и их коллег. Затем мы проследим, что связывало расологические исследования и близкие к ним географические и социальнопсихологические теории о влиянии климата, возникшие в тот же период. Расширив таким образом диапазон нашего исследования, мы сможем предложить более полный обзор метода, с помощью которого формировалась нацистская политика расовой гигиены. Мы полагаем, что положения этой политики основывались не на невежественных предрассудках или параноидальных идеях шизофреника, а были результатом исследований, которые в то время воспринимались как строго научные и осуществлялись уважаемыми учеными.
Таким образом, мы попытаемся показать, что Холокост в определенном смысле был научно «оправдан». Взаимовлияние наук о расе и расовой политики, а также то, как вместе они привели к санкционированному государством геноциду, на наш взгляд, являются недвусмысленным и вселяющим беспокойство примером того, как знания могут обернуться властью, а власть – знанием. В свете разоблачений прошлых лет, в частности о том, что шведское правительство за нескольких десятилетий стерилизовало несколько тысяч «ненужных» граждан (Balz, 1997), очевидно, что обществу очень тяжело противиться искушению использовать науку для нарушения прав человека (см. также Freiburg, 1993).
От сакрального к научному
То, что национал-социалистический режим воплотил в реальность в стерилизациях, убийстве душевнобольных и расовом безумии, задолго до этого было подготовлено неправомерным использованием науки.
Карл Ясперс (Jaspers, 1965: 43)
Глубоко укорененный антисемитизм в западной культуре во многом способствовал приходу к власти национал-социалистов в Германии периода Веймарской республики и созданию ситуации, в которой стало возможным организованное истребление евреев в период гитлеровского фашизма. Фраза историка Генриха Трейчке «Наша беда – это евреи», которая впоследствии красовалась на первой странице одиозной газеты Юлиуса Штрейхера „Der Stürmer“, четко отражает эту взаимосвязь: в ней дается (1) доступный для понимания диагноз причин материальных и духовных проблем, мучивших Германию в период после первой мировой войны, а также предлагается (2) терапия – создание нации, «свободной или чистой от евреев»; позднее эта терапия будет воплощена в жизнь.
С другой стороны, очевидно, что эффективная реализация политики чистоты нации от евреев зависела от выработки ясных, легко применимых и практических стандартов, при помощи которых отдельного индивида можно было бы с уверенностью отнести к одной из двух категорий – еврей / не еврей. Эти стандарты должны были стать своего рода рабочим определением агентов «беды» Германии. Как это было зафиксировано в «Нюрнбергских законах» 1935 года, решение было найдено в законах наследственности, разработанных в рамках биологического дискурса и разделяющих граждан на основании расовой идентичности их предков.
В соответствующей литературе уже неоднократно упоминалось о том, что подобные воззрения существенным образом отличаются от традиционного антисемитизма (см., например: Katz, 1980; Gilman, 1996, глава 2). На протяжении почти двух тысяч лет к европейским евреям относились как к «другим» – маргиналам, посторонним или даже отверженным – за то, что они отказывались признать Христа своим мессией и – согласно церковной доктрине, отмененной лишь в 1968 году – считались виновными в смерти «спасителя». Хотя эти догматы веры и основанные на них принципы исключения делали жизнь евреев непростой, они в то же время подразумевали возможность «оправдательного приговора» в случае перехода в христианскую веру. Кроме того, поскольку родители-евреи могли иметь ребенка-христианина, религия предков не была причиной для неизбежного исторжения из общества, преследования или убийства. «Мир без евреев», который грезился европейским христианам до первой мировой войны, это был мир, где все евреи, наконец, перешли в христианскую веру – или, как гласит более светская формулировка Карла Маркса (Marx, 1844), где евреи не вели себя «как евреи».
Религиозные мотивы и рациональные обоснования особого отношения к евреям отражали средневековое мировоззрение, в котором общественные отношения (равно как и природные явления) трактовались в первую очередь в духовном измерении. Еврейская проблема постулировалась как принцип неправильной веры, от которого – как и от прочих «грехов» – можно избавиться путем смены вероисповедания, раскаяния или духовных практик. Однако к началу ХХ-го века неуклонно увеличивающаяся дистанция между естественными науками и церковной доктриной, возникшая несколько веков назад и лишь недавно нашедшая выражение в биологической исследовательской дисциплине, а именно в быстро ставшей популярной дарвинистской теории эволюции, затронула и отношения между христианами и евреями. Таким образом, эти интеллектуальные изменения способствовали своего рода «обмирщению» (или, если быть еще более точным, «онаучиванию») этих отношений.
На самом деле не только в первые годы Веймарской республики, но и во всем христианском мире было принято считать евреем каждого, кто принадлежал к еврейской «расе» и, в силу неизменных биологических закономерностей, более подробно описанных, например, Менделем и Гальтоном (Mendel & Galton, 1962) мог произвести на свет только еврейское потомство. Измерение физиогномических параметров с целью классификации находило все большее признание в обществе (см. Efron, 1994), а это предполагает убежденность в том, что принадлежность к евреям можно установить при помощи антропометрических параметров, как, например, длина носа, размер ушей, форма головы, размер черепа, форма лица, изгиб бровей, прогнатизм и форма ноги (Gilman, 1991). Таким образом, расистский антисемитизм все больше и больше вытеснял религиозный, интеллектуальный или «когнитивный» антисемитизм, хотя окончательной смены одного антисемитизма другим так и не произошло. Из этой расисткой концепции следует, что «отталкивающая» сущность евреев не может быть устранена при помощи «культурной терапии», так как еврейство у евреев «в крови». Отныне разделение людей на группы происходило по «материальному», более объективному критерию, выраженному в количественных показателях. В этом контексте понятие «освобождения нации» (или континента, или мира) от евреев означало физическое устранение целого генного пула.
Это драматичное превращение религиозного антисемитизма в биологический является одним из существенных отличий Холокоста от прежних преследований евреев и случаев геноцида, поскольку он автоматически обрекал на одну и ту же судьбу религиозное и нерелигиозное, ортодоксов и обращенных, мертвых, живых и еще не рожденных. Таким образом, массовые убийства, имевшие место во время Холокоста, отчасти были результатом господствовавших определений жертв, определений, которые теперь были сформулированы в категорических, безапелляционно «научных» понятиях. Впрочем, достигнутый в контексте тоталитарного режима поразительный масштаб этих убийств в определенной степени был также результатом бюрократических процедур и технологий массового производства.
Поскольку «проблема» отныне считалась вопросом не веры, а наследственности – речь шла о «вырождении расы», а не о «неправильной вере», теперь можно было и с потенциальными врагами «третьего рейха» поступать так, как с представителями «выродившейся расы». Это касалось как славян, так и цыган, хотя и те, и другие официально исповедовали христианскую религию (см. Burleigh & Wippermann, 1991: Глава 5). Приравняв понятие «народ» (которое определялось как «раса» в додарвинский период) к понятию «раса», нацисты обеспечили себе право считать «арийцев» «расой господ», несмотря на то, что они не придерживались христианской веры в традиционном понимании.
Эта ситуация точно и лаконично описана в разделе «Расизм и антисемитизм в Германии» путеводителя по Яд ва-Шем (Yad Vashem Guidebook, 1995: 13 и далее):
Расизм добавил новые, субстанциальные измерения к традиционному антисемитизму. В прошлом ненависть к евреям имела особые причины и определенные траектории развития. Ненависть, подпитываемая древнехристианскими представлениями, основывалась на отношении к евреям как к народу Израиля и народы мессии, но также как к народу, отвергшего Спасителя, Иисуса, и тем самым обрекшего себя на гонения и вечную враждебность со стороны христианского мира. Евреев полагалось держать в состоянии нищеты, рабства, деградации. Кроме того, их вечные скитания среди народов, находившихся во власти христиан, казалось, подтверждали истинность христианского учении. Позже антисемитизм усилился под давлением экономических, социальных и политических факторов. Расовый антисемитизм, связанный с неправильно истолкованным дарвинистским взглядом на общество, придал ненависти к евреям новую убедительность. Согласно теориям нацистов, опасность, возникающая при соприкосновении со злом – с развращенными евреями, проистекала не из их неправильной веры или их роли в экономики, и даже не из их склонности жить замкнутой социальной группой, а из самой их сущности, из их нечистой еврейской крови.
Разницу между расовой политикой на основании религиозных убеждений и политикой, основанной на биологическом понятии расы, можно продемонстрировать на примере событий 1941-го года в Крыму. Когда немецкие армии вторглись на территорию Польши и СССР и продвигались дальше на восток, они использовали специальные соединения, вошедшие в историю как «айнзацгруппы». Их без преувеличения можно назвать «эскадронами смерти». Они возникли в результате соглашения между Главным управлением имперской безопасности (RSHA), Верховным главнокомандованием вермахта (OKW) и Верховным командованием сухопутных войск (OKH).
Когда одна из айнзацгрупп достигла Крыма, ее командиры не знали, какую мерку они должны применять к крымчакам, чтобы определить для себя, убивать их или нет. Об этих людях знали очень мало – только то, что они когда-то перебрались в Крым из южного Средиземноморья и говорили на тюркском языке. Однако считалось, что когда-то в прошлом в кровь предков этих непонятных крымчаков попало несколько капель еврейской крови. Если это так, то должны ли они считаться евреями и быть расстреляны? В Берлин был отправлен соответствующий запрос. Ответ гласил: крымчаки – евреи и должны быть расстреляны. Их расстреляли (http://www.lawofwar.org/Einsatzgruppen%20Case.htm , последнее обращение 15.03.2010).
Другая этническая группа – караимы – избежала массового уничтожения. Было отправлено несколько запросов «экспертам», и уже в другом ведомстве было принято решение, что караимы не относятся к «еврейской расе». Очевидно, госведомства испытывали потребность объяснить, почему некая этническая группа, исповедующая один из вариантов иудаизма, не была уничтожена (см. Tyaglyy, 2004: 451 и работы, которые он цитирует).
«Артём Войтенков: Добрый день, Николай Викторович, спасибо, что вы уделяете время побеседовать с Познавательным ТВ. При вашей занятости, это приятно, что вы его всё-таки уделяете.
Вопрос такой. Россия – это последовательница СССР. И вы родились и выросли в СССР, и я тоже родился в СССР. Но многие люди, они родились и выросли гораздо позже, которые сейчас вступают в зрелость и ведут уже какие-то дела. Они про СССР практически ничего не знают. Они знают, что было такое страшное тоталитарное государство, которое потом развалилось. А теперь у нас всё хорошо, либерально и здорово.
Было бы интересно услышать и донести до этих людей, и даже до тех людей, кто в СССР жил и был воспитан, вашу точку зрения, что такое был СССР, Советский союз, какие там внутри были взаимоотношения. Как это можно сравнить с современным временем, что мы потеряли, что мы приобрели? Было ли в Советском Союзе всё плохо, как некоторые говорят, или, наоборот, там было всё хорошо, как другие говорят. Что было на самом деле?
Николай Стариков: Добрый день. Мне кажется, вы очень важную тему подняли, и собираетесь поднять, потому что, действительно, вроде времени прошло немного и уже пора писать об СССР мемуары. И молодые люди действительно, этого всего не знают. Я, конечно, изложу свою точку зрения, свои ощущения, свои воспоминания. У каждого СССР был свой. Но я думаю, что любой, кто жил в тот момент, он почувствует какие-то общие нотки, когда мы будем этими воспоминаниями делиться.
Самый первый вопрос. Вы сказали, что Советский Союз, точнее Россия является правопреемницей Советского Союза. Это действительно так. Здесь что нужно сказать? Когда Советский Союз был уничтожен Горбачёвым и его подельниками, он распался на пятнадцать республик, в соответствии, как, казалось бы, с конституцией Советского Союза. Но, там были серьёзные нарушения, и Советский Союз был распущен абсолютно незаконным образом. Но сегодня мы будем говорить о другом. Я хотел подчеркнуть, пятнадцать республик.
Почему именно Россия считается правопреемницей Советского Союза.
— Потому что, Россия об этом заявила.
— И самое важное — Россия взяла на себя весь государственный долг Советского Союза. Вот об этом сейчас не любят говорить.
Украина стала независимой, Прибалтика стала независимой, но весь государственный долг Советского Союза возложили на одну Россию. Естественно, Россия, ельцинская Россия, она с радостью согласилась выплатить долг за всех. Давайте спросим себя, это справедливо? Конечно, это не справедливо. Можно было бы найти какие-то варианты деления этого долга, хотя бы отдалённо напоминающее справедливость: на пятнадцать поровну, в зависимости от территории, от количества населения, ещё чего-нибудь .
Получилось, что Советский Союз строил в Прибалтике предприятия, Советский Союз развивал на Украине военно-промышленный комплекс — какие колоссальные предприятия там построили в первые пятилетки, в другие периоды. И это всё остаётся достоянием страны, которая становится независимой. При этом, те деньги, которые в общем котле тратились на покупку продовольствия в этот сложный период, когда Горбачёв разбалансировал экономику, на закупку того же оборудования — в общем, государство занималось всей экономической деятельностью. То есть, всё хорошее все забрали с собой, а долги и всё плохое оставили на Россию. Согласитесь, это не справедливо.
Но здесь важно отметить, что этот долг Советского Союза Россия уже выплатила. При этом произошло это тоже очень смешно. Выплатил Путин. Россия настаивала и заставляла кредиторов принять у них деньги. Большой переговорный процесс был. Я сейчас не помню точный год, но отказывались. Почему? Потому что, это был хороший инструмент влияния на Россию: „А у вас вот ещё долги не выплачены“. Клуб кредиторов был какой-то . Всё. Выплатили – нет возможности влиять. Поэтому, даже с точки зрения финансов, с точки зрения какой-то финансовой отчётности, эффективности, о которой любят говорить либералы, извините — уничтожение Советского Союза попахивает мошенничеством, и никак иначе.
Сейчас просто наше внимание приковано к Украине. Смотрите, какое печальное состояние украинской экономики: обанкрочены предприятия, уровень жизни значительно ниже России. А вот если вернуться в 91-й год — Украина была одной их самых развитых республик Советского Союза. Вся промышленность там осталась, и она досталась, что называется за бесплатно, независимой Украине. И при этом государственный долг Украины – ноль. Посмотрите сегодня, какой государственный долг. Посмотрите, что Украина вообще не может ничего делать без того, чтобы постоянно не получать деньги в виде каких-то
кредитов. О чём это говорит?
О том, что та власть, которая на Украине была, те руководители, которые были, были:
— Либо полностью несамостоятельными и они специально набирали кредиты, и специально закабаляли страну.
— Либо мы вынуждены признать, что на Украине идиот за идиотом приходит к руководству. Причём, кто больший идиот, сказать очень сложно. Потому что, те действия, которые сегодняшняя киевская власть делает, я называю это — похоронная команда украинской экономики. Просто пришла угробить.
Смотрите, что до этого делал Янукович. Умом не блистал, характером тоже, как теперь выяснилось. До этого был Ющенко, который старался рассориться с Россией всеми силами. До Ющенко был Кучма, который тоже пытался балансировать на двух стульях. А перед этим был Кравчук, который, собственно говоря, один из авторов развала Советского Союза и возрождения вот этого украинского национализма, который сегодня кровью заливает Украину.
Так что, даже процесс Советского Союза „распад“ был очень странным.
Давайте вернёмся к тому, что такое Советский Союз. Вы знаете, я, как ребёнок, родившийся в 1970-м году, как пионер, комсомолец, узнал, что такое тоталитаризм уже после крушения Советского Союза. Я не знал, что это такое, я не знал, что он есть, потому что, это чисто политологический термин, который к жизни в Советском Союзе, не имеет никакого отношения.
Вообще, мы должны понимать, что Советских Союзов было много. Я имею в виду, что Советский Союз, созданный в 24-м году и Советский Союз 39-го года, и Советский Союз 75-го года, Советский Союз 89-го года — это все разные страны вообще. То есть, разный принцип функционирования власти, разные отношения людей к власти и стране. К сожалению, оно менялось по-разному. Если до войны народ всё больше эту власть поддерживал, народ чувствовал, что власть делает всё для народа, то после войны, после смерти Сиалина началась обратная тенденция.
Здесь хочется вспомнить грабительскую реформу Хрущёва, которая нанесла колоссальный ущерб, и дальше вот эта вера в то, что государство действует в интересах народа, она стала уходить. Уже в период перестройки появилось полное безверие, апатия. Дальше так называемая демократизация, многочисленные выборы, и народ вообще как-то стал с опаской смотреть на власть, потому что, что она ни делает, народу от этого лучше не становится. Поэтому, забыв на секунду о Советском Союзе, одна из главных задач российской власти сегодня, это всячески демонстрировать, и не только демонстрировать, самое главное, действовать в интересах народа. Чтобы народ почувствовал, что, как тогда говорили, народ и партия едины, а вот сегодня, народ и власть.
Власть действует в интересах народа. Это действительно очень важно, потому что, государство, в котором враг государства, я имею в виду, внешний враг, и внутренняя пятая колонна будет иметь возможность говорить, что власть отдельно, а народ отдельно. Как они любят говорить „Власть и Родина, это разные вещи“. Это разделение и уничтожение страны в перспективе. То есть, всякое уничтожение страны начинается с дискредитации власти. Потому что, уничтожив власть, вы уничтожите страну. Опять же пример (мы никуда сегодня не можем уйти от Украины): был Янукович, скомпрометировали, свергли, началась гражданская война. То есть, всё идёт последовательно, и самое интересное, что не может быть другого сценария. Если вы силовым образом разрушаете государство, обязательно начнётся гражданская война.
Возвращаемся к истории Советского Союза. Были конфликты на территории Советского Союза? Они все, практически, появились в перестроечный период. Никаких глобальных таких столкновений не было. Были, конечно, беспорядки где-то . В Новочеркасске расстреляли рабочих при Хрущёве, кстати. И это тоже, между прочим, следствие денежной реформы Хрущёва. Когда они работать стали столько же, а получать в ценах и в ощущениях значительно меньше. Было недовольство. Но боевых действий-то на территории Советского Союза не было. Мы не будем сейчас вспоминать лесных братьев, или остатки каких-то повстанческих движений на Кавказе — всё это к середине пятидесятых годов было ликвидировано. Дальше всё — мирная страна, абсолютно спокойно можно было по всей территории страны передвигаться.
Если спрашиваете, что мы сегодня потеряли. Нам говорят, мы приобрели свободный выезд за границу. Это действительно так. В Советском Союзе была очень сложная система выезда за границу. Я в двух словах её расскажу. То есть, если сейчас нам нужно сделать паспорт заграничный, потом получить визу страны, которая нас приглашает, то в Советском Союзе, в ОВИР нужно было прийти и получить разрешение на выезд. То есть, вы должны показать документ о том, что вы получите визу другой страны, и вам ОВИР разрешал выезд. Это как бы мотивировалось тем, что есть там секретность какая-то и так далее.
Артём Войтенков: А кто-то не получал сразу.
Николай Стариков: Кто-то не получал разрешение. Но и процедура была очень, конечно же, неприятная. ОВИР работал два часа в неделю, там была колоссальная очередь, и такое впечатление, что они немножко любили поиздеваться. Просто на своём опыте. Приходишь туда, они говорят список документов, которые ты должен дать, ещё ты должен конвертик принести, в котором тебе потом придёт письмо, что надо прийти и забрать паспорт. Ну, забыл конверт, там нигде на дверях не написано напоминание об этом конверте, нигде внутри ОВИР он не продаётся. То есть, отстояв колоссальную очередь, ты, чертыхаясь, идёшь, покупаешь этот конверт и стоишь заново.
Артём Войтенков: А кстати, сейчас тоже подобные грабли существуют в получении разной документации.
Николай Стариков: Я недавно получал загранпаспорт. Как-то всё было прекрасно…
Артём Войтенков: С загранпаспортом хорошо. Я имею в виду, в других областях даже сейчас существуют подобные грабли, как тогда с конвертиками.
Николай Стариков: Конечно, ведь бюрократия, она же имеет исторические корни в России и в других государствах. Вы в Германии не получали документы. Спросите тех, кто там живёт. Бюрократия всегда есть. Просто, в Советском Союзе были некоторые моменты сделаны так, что человек чувствовал себя как-то неуютно. Я понимаю, что система ОВИР была направлена на одно: чтобы как можно меньше людей съездило за границу. По многим причинам. Чтобы экономику было не сравнить. Потому что уже было не объяснить нормальным человеческим языком, почему у нас есть какие-то трудности, которых нет на Западе. Лучше уж, чтобы не ездил и голову себе, как говорится, не забивал.
Поэтому, сегодня говорят — мы получили право выезда за границу. Да. Но, при этом, вспомните, что огромная территория Советского Союза — вам никаких вообще виз не надо было. Ничего не нужно было, кроме вашего желания перемещаться. Вы взяли и поехали.
Да, наша территория сократилась, благодаря уходу четырнадцати республик, но, во-первых, восстанавливается Таможенный Союз. А во-вторых, самая основа, самая большая территория осталась в Российской Федерации. А представьте, жителю, например, Прибалтики, или Украины — мир сузился. Мир резко сузился. Жителю Украины для того, чтобы поехать во Владивосток, это теперь уже поездка в другое государство. Поэтому, где-то выиграли, а где-то , в свободе перемещения, кстати, сильно потеряли. Я уже не говорю о Прибалтийских республиках, которые теперь защищены Шенгенской зоной, визой, и так спокойно туда на выходные съездить без каких-либо визовых проблем невозможно.
Так что, даже в вопросе перемещения, что любят говорить, тоже вопрос двойственный.
Что ещё потерялось? Потерялось, мне кажется, самое главное — ощущение спокойствия.
Артём Войтенков: Безопасности.
Николай Стариков: Не совсем то. Это называется „уверенность в завтрашнем дне“. Есть такой штамп. Это действительно так. То есть, как советский школьник, я знал, что я закончу школу, дальше я попытаюсь поступить в институт, слава Богу, у меня это получилось. Если я не поступлю в институт, значит, я могу пойти в техникум, или поработать, на следующий год сделать ещё одну попытку. Но я знал, что я не могу остаться без работы. Я знал, что не может быть ситуации, чтобы у меня не было средств к существованию.
Не могу сказать, что жили тогда богато. У меня, как у студента была стипендия сорок рублей. Это не очень большие деньги. Для сравнения — рубль стоил обед в столовой. Я думаю, что, к сожалению, сегодняшняя стипендия у студентов, она в пересчёте на обеды ещё меньше. На эти сорок рублей как-то можно было поесть чего-то , ещё что-то . Конечно, родители мне, как студенту помогали. Когда я учился на одни пятёрки, у меня была стипендия пятьдесят рублей. Был, кстати, материальный стимул. Социализм, но на двадцать пять процентов стипендия у вас увеличивалась, и больше стипендию в моём ВУЗе получить было невозможно. Пятьдесят рублей — это был потолок.
Так вот, чувство уверенности в завтрашнем дне: это ты заканчиваешь ВУЗ и тебя обязательно трудоустроят: ты будешь молодым специалистом, будешь получать небольшую зарплату. То есть, жизнь, как-то вот распрограммирована в хорошем смысле. И не может быть, чтобы ты оказался на помойке никому не нужный, бедный и несчастный. Такого не могло быть. Это чувство уверенности, оно было во всём: в том числе в отношении людей друг к другу. То есть, я помню, как я мальчишкой, играли в футбол, в хоккей во дворе, пить хочется, что мы делали? Мы не идём домой, потому что, я например, жил на четвёртом этаже, мы на первый этаж заходим (никаких же домофонов тогда не было, в парадную свободный вход), постучался: „Дайте попить, пожалуйста“. И тебе дадут воды, и откроют дверь. И самое главное, и ты не боишься постучаться в незнакомую квартиру. Всё это было.
Мороженое двадцать копеек. Вы понимаете, что двадцать копеек, при средней зарплате в сто двадцать, сто пятьдесят рублей, это совсем ничто. Это буханка хлеба — мороженое. Продукты не стоили очень дорого в тот момент. Я за все города сказать, конечно же, не могу, но в моём родном Ленинграде проездная карточка стоила шесть рублей на все виды транспорта, включая метро. Студенческая стоила в половину от этого — три рубля в месяц. Возвращаясь к сорока рублям стипендии — можно было спокойно ездить.
С другой стороны, конечно, ассортимент товаров начал ухудшаться именно в перестройку. Я это прекрасно помню. Всё начало систематически исчезать, причём, исчезать какими-то отраслями. Например, стиральный порошок исчез. Почему именно стиральный порошок, я не знаю. Это пусть историки разбираются, что там случилось. Потом мыло исчезло. Соответственно, как только что-то исчезало, его запасы дома становились сверх всякой разумной меры. Потом исчез сахар. Дома стояли тридцатикилограммовые мешки с сахаром. Ну, куда столько? Не нужно. А его нет, соответственно, все запасают.
Я хочу сказать, что столько алкоголя, как во время борьбы с алкоголем, у меня дома никогда не было. Я был ещё, конечно, подростком и к его употреблению не имел никакого отношения, но выдавали талоны, а потом мне тоже их стали выдавать в двадцать один год. Почему-то считали, что с двадцати одного года только можно пить спиртные напитки, хотя в армию можно было идти в восемнадцать. Странная тоже ситуация. Получив эти талоны, все их обязательно отоваривали, поэтому стояли батареи этих бутылок с водкой.
Создание искусственного дефицита со стороны Горбачёва. А как это делается? Закрываете шесть из восьми табачных фабрик — и у вас дефицит табака, пожалуйста, начинайте выдавать табак, сигареты по талонам. Но сигареты по талонам берут даже те, как я, которые не курят, потому что, это дефицит.
Артём Войтенков: Своеобразные деньги, которые…
Николай Стариков: Да. Это своеобразная валюта. В деревне бутылка водки, это вообще как бы валюта, а сигареты друзьям можно отдать, которые курят, или ещё что-то . То есть, человек начинает покупать значительно больше, чем покупал в обычной ситуации. Это обычное человеческое свойство, плюс, если паники ещё немножко к этому добавить. Представьте, сейчас в Америке где-нибудь , исчезнут продукты в супермаркетах. Потом эти продукты появятся, но при этом будут всегда говорить, что, знаете, возможны перебои. Возможно, на следующей неделе не будет. Все пойдут, и забьют все холодильники и вообще всю квартиру до предела.
Артём Войтенков: Почему в Америке? И у нас так если сделать, будет то же самое.
Николай Стариков: Конечно, это обычная ситуация. То есть, искусственно подогревали уже в позднюю перестройку потребительский спрос, который приводил к таким, каким-то странным вещам. Из ранних каких-то дефицитов — почему-то во время волнений в Польше исчезло масло. Не могу сопоставить, я не думаю, что мы решили поляков так умаслить, и всё масло туда отправили, но бабушка мне говорила, что масла нет, и она ходила, чуть ли не к девяти утра к открытию магазина, потому что масло в Польше. Не знаю, как, но масла почему-то не было, причём, это был короткий период, может быть, несколько месяцев. Потом масло появилось, а в Польше, вы знаете военное положение ввели, и Войцех Ярузельский старался там навести порядок.
Поэтому, да, чего-то
не было, но у всех были деньги.
Сейчас ситуация обратная: всё есть, а деньги есть не у всех.
И боюсь, что нынешнее изобилие во многом объясняется именно падением покупательского спроса со стороны среднестатистического гражданина. С другой стороны, это всё-таки время было другое. Тогда автомобиль был, наверное, всё-таки не средство передвижения, а больше роскошью. Я могу сказать, что из моих друзей личного автомобиля не было ни у кого. И поэтому, мы во дворе, у меня хрущёвская пятиэтажка, и там такой небольшой дворик, там машин практически не было. Мы могли там в хоккей, футбол поиграть. Сейчас, когда я приезжаю в свою школу старую, с друзьями встречаюсь, я вижу, что там всё заставлено машинами, там просто и поиграть негде. Если бы мы росли в то время и тогда была бы такая ситуация, мы были бы лишены возможности играть. Сейчас машина уже стала действительно средством передвижения, она есть почти у всех. Я думаю, что если бы Советский Союз существовал сейчас, ситуация с автомобилями была бы точно такая же.
То есть, в чём проблема, и в чём злонамеренность сравнения Советского Союза с сегодняшней ситуацией? Берётся ситуация семидесятого года или восемьдесят пятого какая-нибудь девятка тогдашняя и сравнивается с сегодняшним Мерседесом. Мерседес, конечно, лучше. Но Мерседес даже тогда он не был настолько лучше. То есть, машины меняются, одежда меняется, всё меняется. И поэтому Советский Союз, который в 91-м году прекратил своё существование, а гробить его начали в 85-м году, то есть, всё-таки уже прошло почти тридцать лет, и нельзя сравнивать с сегодняшним.
В Советском Союзе была реально дорогая бытовая техника. У меня мама телевизор цветной купила в кредит. Он стоил действительно очень дорого. Я не знаю, насколько это было обосновано, потому что, государство регулировало цены. Телевизор стоил семьсот пятьдесят рублей, при зарплате сто пятьдесят рублей в среднем.
Артём Войтенков: У вас какой-то страшно дорогой телевизор.
Николай Стариков: Нет, это нормальный цветной телевизор „Радуга“ — он стоил семьсот пятьдесят рублей, да. Любые телевизоры стоили примерно так. Мама у меня пользовалась кредитами. Может это у меня был первый опыт, и я понял, что в кредит ничего никогда брать не надо. Но, правда, советский кредит, я честно скажу, не знаю, какой там процент. Но, процент, скорее всего, был очень маленький, потому что, задача была не выжать из трудящегося деньги, как сейчас у банкира, а простимулировать таким образом спрос на товары длительного пользования, которые дорогие. Поэтому и делали холодильники, которые по двадцать лет стояли.
Кстати, миф. И я, что называется, жертва этого мифа. Мы все были уверены, школьники, что японская техника самая хорошая и на неё гарантия двадцать пять лет. Представляете, какое разочарование, когда вся эта техника появилась у нас, и мы узнали, что там гарантия два года. Все были уверены, что двадцать пять лет. Ну как, это же японцы делают. Но сейчас совершенно другая история. Нужно сделать вещь, которая бы сломалась, устарела морально, или дизайн у неё устарел за год-два, чтобы человек пошёл покупать другую. Другой подход. Но, тем не менее, бытовая техника была дорогая, поэтому, стиральную машину купить — это больше, чем зарплата. А телевизор, это такое приобретение. Посмотрите, сколько сейчас стоит телевизор. Этот всё-таки не год работы.
Артём Войтенков: Да. А здесь идёт развитие просто электронной техники. Развитие производства. Поэтому продукция дешевеет. Тогда этого было меньше.
Николай Стариков: Конечно. Да, но просто Советский Союз погорел на том, что он не уделял должного внимания развитию всему этому, не буду говорить слово, которое обычно говорят, — потребительство. В хорошем смысле. Потому что, когда там, на Западе, стали вкладывать колоссальные деньги во всё это, начался большой разрыв. А где-то в шестидесятые, в семидесятые — посмотрите фильмы итальянские, фильмы с Луи де Фюнесом. Посмотрите какие французские машины. Что это сильно лучше, чем в Советском Союзе то, что было? Нет. Как люди одеты? Примерно всё — то же самое.
Разрыв начался где-то в начале восьмидесятых, с приходом Рейгана. Когда американцы вложили деньги в потребление, в кредитование, перекредитование. О чём много Хазин говорит, когда постоянно снижается процент по кредиту. Вот тогда эта разница появилась. А Советский Союз как-то вот не успел за всем этим, или не захотел. И в результате сделали двадцать тысяч танков, ну сделали бы их пятнадцать тысяч — сильно бы наша обороноспособность не пострадала. Но зато надо было больше денег вложить в те сферы, которые реально бы улучшили жизнь людей. И я уверен, что можно и жизнь людей увеличивать, и обороноспособность страны поддерживать на уровне. Во всём нужен здравый смысл.
Советский Союз был пойман Западом на удочку постоянной гонки вооружений. Вы сделали авианосец — мы сделали авианосец. Вы сделали десять авианосцев — мы тоже хотим сделать десять. То есть, око за око такое. А нам нужна разумная достаточность. Зачем иметь возможность десять раз уничтожить всё живое на планете? Достаточно двух. А может даже одного. Пусть американцы десять раз могут нас уничтожить, а мы один, зато гарантированно. Ну и что? Между прочим, во времена Хрущёва, во времена Карибского кризиса соотношение ядерных зарядов было очень интересное. У американцев более пяти тысяч, а у нас двести девяносто. Но американцы даже тогда не решились начать ядерную войну, потому что, эти двести девяносто доставили бы им столько проблем, что радость от того, что у них пять тысяч была бы у них немножко скомкана.
Артём Войтенков: Да радости ни у кого бы не было.
Николай Стариков: Вот. Поэтому Советский Союз втянулся в гонку вооружений. Помните, знаменитые звёздные войны? Кто сейчас об этом помнит? Остался только фильм. А саму систему так и не изобрели. Потому что, она абсолютно не эффективна. Я просто хотел напомнить, как наши учёные придумали ответ на эту безумно дорогую систему СОИ, по-английски, она называлась, стратегическая оборонная инициатива (Strategic Defense Initiative). Что это такое? Это лазеры, американцы якобы их размещают в космосе, и они сбивают наши ракеты. Идея прекрасная. Выводится на орбиту корабль с каким-то контейнером, раскрывается, и оттуда вылетает миллион подшипников. Они разлетаются по орбите, пробивают все эти спутники СОИ и выводят их из строя. Дёшево и сердито. Всё. Там конечно, орбита будет засорена этим, но все американские спутники выйдут из строя. Хотите, делайте свою стратегическую оборонную инициативу. А у нас вот тут контейнеры с подшипниками уже как бы в космосе, и чуть что — откроется, и всё, и не будет ваших кораблей. Вот эта вот наша народная смекалка, она не использовалась.
Артём Войтенков: Возможно, умышленно.
Николай Стариков: Возможно, умышленно, а возможно, от того, что руководство страны сначала было уже таким пожилым. А если у них нет советников, которые разбираются в современных технологиях, до них может информация не дойти. А дальше уже пришли прямые враги, вроде Горбачёва, Яковлева и все эти, Шеварнадзе, и перестроечная команда. Это уже конкретные враги, которые и сдавали Советский Союз.
Артём Войтенков: Хорошо. А что было главным для людей в Советском Союзе по сравнению с сейчас? Сейчас у нас основная ценность это деньги. Если ты даже преступник, но у тебя деньги, ты молодец. А тогда?
Николай Стариков: Знаете, не всё вырастает на голом месте. Идея, что деньги являются главным, она появилась не в 92-м году по приказу Ельцина.
Артём Войтенков: Так это не наша идея, это западная.
Николай Стариков: У нас. Эта идея появилась ещё в Советском Союзе. Посмотрите, какие профессии были популярны в поздний советский период — фарцовщик. Для тех, кто не знает: это молодой человек, который подходит к иностранным туристам, обменивает, или выкупает у них дёшево какие-нибудь иностранные шмотки, товары, и так далее, а потом втридорога их продаёт. Грубо говоря, спекулянт. Из фарцовщиков, кстати, многие вышли будущие звёзды постперестроечной экономики.
Какие ещё профессии? Профессии, связанные с торговлей — там дефицитные товары тоже перепродаются. То есть, акцент был сделан на спекуляцию, акцент был сделан на зарабатывание денег. Этого не было, например, в то же самое сталинское время. Там учёный получал зарплату — ни один спекулянт столько не заработает. И при этом спекулянта посадят, или расстреляют, как валютчиков, а учёный получит премию. И премии какие-то просто сумасшедшие. То есть, учёные были очень высокооплачиваемые.
Вот в постсоветский, точнее в позднесоветский период началась уравниловка. И учёный стал получать денег столько же, сколько рабочий. Я не против рабочих, но получалась ситуация, когда, чем больше ты учишься, тем меньше ты получаешь. Конечно, это не правильная система, потому что, она убивает стремление к движению вперёд. А всё, что не даёт развиваться человечеству, это очень плохо.
Между прочим, сегодняшняя западная система, она тоже начинает тормозить прогресс. Смотрите, ничего умнее, чем айфон, чего-то не придумывается за последнее время. А за предыдущие годы, когда была конкуренция между Советским Союзом и Западом, и в космос полетели и много технологий разработали.
Так что, проблемы были всегда, проблемы есть в любом обществе, но нельзя сказать, что Советский Союз был каким-то плохим обществом. Никто там никого не угнетал. Да, такие враги, как сегодняшняя пятая колонна, как например, работники „Эха Москвы“, не имели в Советском Союзе права сказать своё зловредное мнение. И что? Это как-то мешало жить колхозникам Подмосковья? От того, что не ругали, не врали, не клеветали, и Сванидзе не фальсифицировал историю России. Да, конечно, не мешало. Это как-то мешало студентам учиться? Да, конечно, нет. То есть, вот этого не было. Не было свободы слова для клеветы, фальсификаций и всего остального. Этого не было.
Артём Войтенков: Но и вообще свободы слова не было, по сути.
Николай Стариков: А что такое свобода слова? Давайте зададим себе этот вопрос. Во-первых, насколько это важно, а во-вторых, что это такое? Вот, на Западе есть свобода слова?
Артём Войтенков: Вы знаете, я недавно разговаривал с человеком, который жил в Америке, он рассказывает, что когда они на сайтах, например, на форумах обсуждают какая в Америке плохая вода, это нельзя говорить уже, что там вода плохая. Какая там плохая еда — тоже нельзя говорить.
Николай Стариков: Вот. Всё будет нельзя. Скоро вообще говорить будет нельзя. Почему? Потому что, устранив конкурента, Советского Союза, Запад начал делать то, что делает любая сила, оставшись без конкурента. Она начинает везде закручивать гайки, создавая монополию: в политике, в экономике, во всём. Это и приводит, как раз к загниванию.
Что такое свобода слова?
На мой взгляд, это когда любая точка зрения получает одинаковую платформу, одинаковую возможность для её донесения массам людей. От того, что я выступаю по Центральному Телевидению, а вы, Артём, сидите на кухне, и у вас другая точка зрения, — никому не холодно, не жарко, потому что, вашу точку зрения невозможно услышать. Вот если мы с вами оба одинаково выступаем по Центральному Телевидению, тогда конечно, да, свобода слова есть.
Лукавство заключается в том, что говорят о свободе слова, никто не говорит о свободе донесения этой информации. И здесь получается монополия. Да, на Западе никто не запрещает человеку выйти и что-то такое сказать: „Америка виновата в войне в Ираке“. Но, по телевизору будут говорить, что Саддам Хусейн, или, в крайнем случае, Путин виноват в войне с Ираком. Почему — придумают.
То есть, свободы донесения точки зрения нет нигде. Вот в чём разница. Просто в Советском Союзе за попытку эту точку зрения нести куда-то , человека брали, и высылали, или сажали, или ещё что-то с ним делали. А на Западе его просто увольняют с работы и не обращают на него внимания. Выталкивают его из профессиональной деятельности, как журналистов, многократно, которые что-то важное рассказывали. Или там, Сноуден разоблачает, Викиликс, что-то разоблачил, сидит в Эквадорском посольстве. Почему он должен там сидеть, если вот такая свобода слова? Он сказал, что он думал.
То есть, СМИ это и есть на самом деле, инструмент донесения своей точки зрения. А поскольку СМИ оккупированы и монополизированы международными банкирами, то никакой другой точки зрения, кроме их точки зрения, донесено быть не может. И в этом смысле, никакой разницы между Советским Союзом, и сегодняшним Западом, вообще не существует. Вспомните, братья Стругацкие, их замечательный роман, который экранизировали. Когда стоят башни, там излучатели.
Артём Войтенков: Обитаемый остров.
Николай Стариков: Обитаемый остров. Все думали, что это про Советский Союз. Ничего подобного. Это про сегодняшний Запад, когда есть одна точка зрения. Вот смотрите, какие излучатели сейчас на Украине. Я не знаю, какие-то новейшие технологии обкатывают, да?
Артём Войтенков: Психологические.
Николай Стариков: Смогли части населения значительной внушить определённые совершенно мифологемы. Я даже не говорю о двадцатилетней пропаганде, а вот за последнее время — что во всём виновата Россия и лично её руководитель. Вот какая же тут свобода слова? Где вы её сейчас видите на Западе? Почему на Украине отключают телевидение? Вот такая классическая западная точка зрения. Свобода слова. Украинский зритель взрослый? Взрослый. Он на Украине живёт? Живёт. Он видит, какая жизнь на Украине? Конечно, видит. Он сможет включив телевизор разобраться, кто говорит дело, а кто ерунду несёт? Сможет. Зачем же вы отключаете российское телевидение, дорогие мои? Потому что, излучатели должны работать только в одном направлении. Вот и всё. И никакая альтернативная точка зрения не должна появляться. На Западе — то же самое. То же самое.
Артём Войтенков: Но тогда, в целом: мы потеряли или приобрели что-то ? Или как можно сказать?
Николай Стариков: А нельзя так сказать. Вот, что на что мы приобрели-потеряли. Вот смотрите. Сейчас русский мир оказался разделённым государственными границами. Один народ оказался разделённым. Вот скажите, объединение народа в одном государстве, или наоборот, его разделение на государства, которые потом, к сожалению, могут оказаться втянутыми в какой-то конфликт, оно может быть выражено в каком-то материальном выражении?
Артём Войтенков: Нет, конечно.
Николай Стариков: Вот за миллиард долларов мы не готовы разделить народ. А за два миллиарда, это вот как, ну и ладно.
Артём Войтенков: За ваучер разделили же.
Николай Стариков: Такого же нет. То есть, нас лишили фундаментального — разделили народ. И это восстановление единства, оно всё равно, к сожалению, будет происходить с пролитием крови. Просто потому, что наши враги не будут давать возможности восстанавливать, будет противодействие с другой стороны. Как это можно оценить? Уже одно это не стоит свободы выезда на турецкие курорты, или ещё куда-то . Ну не стоит этого.
Уничтожение своей собственной военной мощи. Уничтожение советского океанского флота, который был равен западному флоту. Его загнали, уничтожили. Теперь начинается очередной этап его восстановления. Как можно это оценить? Ведь это колоссальные деньги истратили. И они оказались коту под хвост. Я бы даже сказал, Горбачёву под хвост отправлены.
Территории от нас отпали. Территории, которые ведь не просто так входили в состав Советского Союза или Российской империи. Они являлись гармоничной частью русского мира с одной стороны. А с другой стороны это был буфер безопасности. Сейчас в Прибалтике стоят военные части западные. А это была часть Советского Союза. А дальше шёл Варшавский договор, который, как пояс безопасности нас прикрывал — вопрос безопасности.
Представьте, что в вашу квартиру пришли, принесли вам печенье в красивых обёртках, зато сняли с петель входную дверь.
И вот, Артём задаёт вам вопрос: „Как вы считаете: вы больше приобрели или потеряли в этой ситуации?“
Стоит задать встречный вопрос: „Скажите, а обязательно снимать дверь, чтобы печенье появилось? Может как-то
можно наладить производство печенья, не снимая эту дверь?“
Конечно, можно. Извините, Гитлера разбили, можем и печенье тоже сделать. Вот, о чём идёт речь. Забрали фундаментальные вещи, а дали какую-то
ерунду. И говорят, что эта ерунда самая главная. Что такое свобода слова? Это красивое словосочетание.
Артём Войтенков: Да. Как и демократия.
Николай Стариков: Но никто же из вас не променяет свободу слова на здоровье своих детей. Никто же не даст возможность детям свободно употреблять наркотики, потому что, они вот личности, и должны на своём примере попробовать: а надо, или нет. Нет, вы, конечно, сразу это пресечёте в зародыше, пока не поздно. Это всё — запудривание голов.
Советский Союз был государством другой цивилизации. Цивилизация была построена на других принципах. К сожалению, эта цивилизация была уничтожена. Уничтожена на самом деле не в тот момент, когда она загнивала, ничего этого не было — кризис был не больше, чем на Западе. Она была уничтожена, потому что пришла группа предателей.
И самое интересное, что, если бы Горбачёв не пришёл, то вполне возможно, что в колоссальный штопор вошла бы западная экономика, которая, благодаря ресурсам, выкачанным из Советского Союза, и смогла просуществовать до сегодняшнего дня. И опять, она видите, она задыхается, как тучный такой, представьте, американец — гамбургеров наелся и еле бежит, ему всё время надо какой-то допинг вкалывать. И поэтому, они сейчас войну делают.
А если с точки зрения народа посмотреть, то, чем шире ареал народа, тем народ устойчивее, тем больше у него шансов устоять в конкурентной борьбе с другими народами и государствами.
Поэтому, вопрос: сокращение территории, это хорошо, или плохо?
Вот, если кто вам скажет, что территорию потерять, это хорошо, предложите ему из своей трёхкомнатной переехать в однокомнатную. Это же будет хорошо. Представляете, сколько денег он сэкономит. Ему не надо ремонт будет делать. Он сможет пенсионерам, инвалидам с детьми помочь, маме больше денег давать. Ну, зачем эти лишние комнаты? Их же оклеивать надо обоями. Сколько он денег сэкономит.
Артём Войтенков: Квартплата больше.
Николай Стариков: Квартплата будет меньше в однокомнатной квартире. Вообще сплошные плюсы с этой точки зрения маленькой квартиры. А если переехать в комнату в коммуналку, вообще страшно сказать, сколько вы сэкономите. Ну да, будет тесновато впятером в одной комнате. Вы понимаете, да, что это противоречит простой житейской логике. А что к стране, что к семье — надо относиться всегда одинаково.
Большая квартира лучше маленькой? Конечно, лучше. Потому что, вы сможете более комфортно в ней жить, вы сможете больше детей завести. Вы сможете друзей к себе чаще приглашать. Если мама не бай Бог, заболеет, вы сможете её у себя разместить без какого-либо дискомфорта для кого-то ещё. Конечно лучше.
Поэтому, мы должны расширяться, а не сужаться. Мы должны восстанавливать границы русского мира, которые были в границах и Российской империи и Советского Союза. Посмотрите, Советский Союз от Российской империи отличается не намного. Там был фрагмент Польши. Сейчас Польша независимое государство. Хорошо. Была Финляндия — тоже независимое государство. Но во всём остальном, практически, то же самое. Почему? Есть ареал распространения каких-то культур, каких-то народов, каких-то идей, какого-то мира. Вот это и есть наша цивилизация.
Поэтому, Советский Союз ушёл в прошлое. Давайте возьмём всё хорошее из Советского Союза и постараемся не брать всё плохое, вроде вот этих очередей в ОВИРе и дефицита. Но, нельзя противопоставлять Советский Союз тому, что есть сегодня. Это была другая цивилизация, которую уничтожили. Уничтожили не наши друзья. И сделали они это для того, чтобы им спокойно спалось, а не нам. Потому что, наша цивилизация переигрывала их в этой конкурентной борьбе.
Просто, вспомните историю: семнадцатый год, крушение государственности, война. Всё. Казалось — Россию уничтожили. Причём, Россия – это и Украина, и Грузия, и Белоруссия. Всё уничтожили. Дальше там начинается сложный процесс восстановления экономики: коллективизация, индустриализация, борьба внутри партии, борьба с вредителями. Если кто скажет, что вредителей не было, посмотрите — что ж всё сейчас падает „Протон“. МВД наше заявляет, что там зловредно что-то не туда прикрутили.
Артём Войтенков: Причём, обязательно с русским спутником. Если там иностранный спутник, он не падает.
Николай Стариков: Вот, тем более. А в тридцатые годы, конечно, после гражданской войны, все честно работали, никто ничего никогда не делал, и западные разведки тоже перестали работать почему-то . Не очень понятно, почему. А дальше война с Гитлером — казалось бы, опять уничтожили. После этого страна восстановилась, сделала атомное оружие, что не дало возможности применить его против нас. То есть, какой рывок вперёд из, казалось бы, безнадёжной ситуации. Конечно, можно нас бояться. Нужно нас бояться в этой ситуации. Потому что, если так, семимильными шагами дальше бы и пошло, мы бы выиграли конкурентную борьбу. И мы выиграли. Мы первые в космос полетели.
Вот, просто представьте себе, что вы жителю Петрограда, голодного девятнадцатого года скажете, что Россия первая совершит что-то вот такое эпохальное, в космос полетит, а не благополучная Англия или Соединённые Штаты Америки, где вообще никакой войны нет. Да он вас фантастом посчитает. Скажите ленинградцу в блокадном сорок первом году, что Советский Союз первым полетит в космос, а не та же Великобритания, Германия, которая уже душит нас здесь, и не Соединённые Штаты Америки. Наверное, тоже он не сразу бы вам поверил. А ведь это правда.
Так что, Советский Союз уничтожили не потому, что он был плохой, а потому что, он был перспективный и был альтернативный. Вот это нужно понять. А все разговоры о тоталитаризме, о свободе слова — это попытки замазать другую цивилизацию чёрной краской. Как ацтеки, инки — другая цивилизация. Хорошая она или плохая? Она другая. Да, у них были какие-то там жертвоприношения на пирамидах, которые современный человек не принимает. И тогдашний человек не принимал. Но пришли туда испанцы, извините, людей на кострах сжигали. Тоже не очень симпатичная форма взаимодействия внутри государства. Но на тот момент вот так это было.
Так что, давайте помнить нашу историю.
Артём, хочу сказать большое вам спасибо, за то, что вы такой проект начали.
Артём Войтенков: Хорошо. Спасибо вам, Николай Викторович.
Николай Стариков: До свиданья.
Набор текста: Наталья Малыгина
Редакция: Наталья Ризаева
http://poznavatelnoe.tv — образовательное интернет-телевидение»
