Мария Египетская: переложение не для детей

Житие Марии Египетской в контексте личного опыта.

«Смущаюсь, отче, рассказывать тебе о бесстыдных моих делах. Ибо должен будешь тогда бежать от меня, закрыв глаза и уши, как бегут от ядовитой змеи. Но всё же скажу тебе, отче, не умолчав ни о чем из моих грехов, ты же, заклинаю тебя, не преставай молиться за меня, грешную, да обрящу дерзновение в День Суда» (Житие преподобной Марии Египетской).

Идея пришла мне вдруг.
Просто ну хоть какое-то разнообразие. Не каждый же день трахаться. И потом, одно другому не мешает. Тем более, несмотря на бесконечные аппетиты, я уже начал уставать. Физически. И душевно.
Но это не значит, что я задумывался о том, чтобы остановиться. Наверное, стоило бросить пить. И, наверное, химия – тоже лишнее. В конце концов, это вредно для здоровья…
Страх нескольких уровней.
С кем рядом ты проснёшься завтра?
Что было вчера — не важно. Живы и спасибо. Важно – с кем рядом ты проснулся. Иногда это симпатичные девушки. Иногда это вполне взрослые дамы. Бывали и пожилые.
И потом, предохранялся ли? Есть ли рядом с кроватью упаковка от презерватива?
И так бывает, и по-другому случается.
Я же говорю, страх нескольких уровней.
Но никуда ты не денешься.
Во главу угла поставлено соитие. Для него все. И хорошая квартира, и красивая машина, и работа днем, и клуб вечером.
Это всегда было так. Жить, чтобы трахаться. Сначала было нельзя, потом можно, но труднодостижимо, а потом стало совсем можно. И оказалось, что можно разнообразно. А потом…
И все удовольствия надоели. А это — нет.
Только усталость пришла.
– Ничего, – как-то сказал я своему верующему коллеге, всегда взиравшему на мои развлечения с постной физиономией, – говорят, к старости отпускает.
– Или не отпускает, – ответил он.
И был прав.
Или не отпускает.

Идея пришла мне вдруг. Хотя я совершенно не связывал ее с тем, что уже давно стал думать о той силе, что каждый вечер толкала меня в развлечения, как об отдельном существе.
Вот Оно началось.
В хорошем варианте Оно приведет меня в клуб и утром я проснусь рядом с милой девушкой. А в самом плохом, придется включать воображение.
Каждый день. Три раза в день. Оно, говорят, отпускает в старости.
Или не отпускает.

Не отпускает. В том-то и дело, что нет.
И самое важное для него, что ты можешь даже не знать о его существовании. Для него даже выгодно, чтобы ты думал о нем, как о своей потребности. И удовлетворял его. Желательно три раза в день. Как угодно. С кем угодно.
В конце концов, пойдет и воображение.

И тут мне пришла идея.
В поисках того же разнообразия я включил телевизор. А там репортаж. Оказывается, вся Россия готовится к Пасхе. То есть вот буквально. Так и сказали: «Вся Россия».
Я говорю ей:
– Слушай, вся Россия готовится к Пасхе, а мы бухаем. Поехали, что ли, в храм заедем?
– Пьяный за рулем поедешь? А менты?
– А что менты? Здесь ехать-то. Че дома сидеть? Поедем посмотрим, к чему готовиться вся Россия в полном составе.
– Там, говорят, красиво… – сказала моя подружка и достала косметичку. Я, честно говоря, не помню, как ее звали и как она выглядела. Стрижка короткая. Глаза грустные, каплями. Маленького роста. Худенькая. Я так и выбирал. Чтобы худенькие чередовались с толстыми.
Вроде она была из медучилища. Они у нас были рядом. Медучилище и педучилище. Там и снимали девочек.
Сегодня в медулище, а завтра педулище.

Я говорю:
– Отличная идея. Красиво. И вся Россия в сборе.
И мы поехали. Ну, откуда мне было знать, что с той стороны переулка кирпич? Я здесь и не ездил никогда. Вот то, что менты будут охранять всю Россию, празднующую Пасху, я должен был догадаться. Но не догадался.
– Вот здесь припаркуйтесь, — сказал милиционер и забрал документы. – Можете идти в храм.
– А документы? — спросил я.
– А что документы? Идите на службу, после составим протокол. Вы ж прямо под запрещающий знак заехали…

Вся Россия или не вся, но храм был битком. Весна, слякоть. Я-то хоть в сапожках, а она в туфлях на каблуке. В храм не пробиться.
– Чего вы толкаетесь!
– Приедут позже всех, и туды же.
– Люди, прекратите, тише, праздник же!
– Что вы, как в очереди за картошкой-то, сейчас крестный ход будет!
Мы так и не смогли войти. Действительно, начался крестный ход. Нас словно оттолкнуло, люди широким потоком выходили из храма. Священник.
Какие-то знамена, свечи, свечки, стаканчики с огоньками…
И мы оказались сзади. В самом конце. За всеми.
– Пройдем уж, – шепнул я своей подружке.
И она кивнула:
– Да. Как люди.
И мы прошли. Прохлюпали по лужам, проплелись, проползли, без свечей, свечек, стаканчиков и огоньков.
А после, когда все опять вошли в храм, ко мне подошел милиционер и отдал документы.
– Ради светлого праздничка, – сообщил он. Видимо не заметил, что я бухой. А то бы не слез, даже ради праздничка. – Христос воскресе!

Надо было побыстрее уехать, чтобы не передумал. И мы умчались; отъезжая, чуть задели чей-то «Лексус».

Уже на парковке, рядом с домом, моя подруга сказала:
– Так и не зашли в храм.
– Не вышло, – ответил я.
– Не вышло, – повторила она. И вдруг начала подвывать.
– Всёёё. Всёёё. Всёёёё.
– Что «всё»? – спросил я. Терпеть не могу, когда они ревут.
– Всёёё, – она обхватила голову и, отвернувшись, уперлась лбом в боковое стекло. – Всё у нас не как у людей. Какие-то мы… Неправильные какие-то.
Неправильные. Я даже не нашелся, что ответить. Мы не смогли сходить в храм. Там, говорят, на Пасху красиво. Мы сидим в машине у подъезда, нелепые и неправильные. Сколько бы денег у нас ни было. Какие бы машины и квартиры мы ни имели.
Было утро. И тогда впервые я ощутил страшную пустоту. Не раскаяние, не страх, не ужас.
Все было еще хуже. Пустота. В которой ничего. Полное одиночество. Все та же улица, та же ночь. Но все это иллюзия. А на самом деле пустота. И то, что поддерживало меня и толкало на приключение, и мой внутренний голос, и вообще все исчезло. Ни зла. Ни доброты. Ни радости. Ни раскаяния.
Звенящая тишина. И пустота. И настоящее смертельное одиночество.
И вдруг в этой пустоте мне пришла спасительная идея. Я не сказал ее той девочке. И осуществил далеко не сразу. Но лишь через какое-то время…

Прошла целая жизнь, но все же я осуществил ее.
Долгая служба в храме на Пасху. Старухи шепотом жалуются, что при прежнем батюшке вот то было Светлое, а при нынешнем – не то… И я стою внутри. Внутри.
Но самое важное – Оно стоит снаружи. Оно никуда не делось, ходит рядом со мной.
Но я точно знаю, ему так просто не зайти сегодня в храм.

О житии преподобной Марии Египетской рассказал мне через много лет мой друг, сельский священник отец Василий. Рассказал сбивчиво и стеснительно, поглядывая на меня, когда однажды зимой я вез его на утреннюю службу в дальний храм, где он замещал другого священника. И одна деталь в его путанном рассказе поразила меня.
Мария не могла войти в храм. Это показалось таким знакомым, что после Литургии я уже копался в маленькой церковной библиотечке и нашел житие преподобной Марии. Рассказ о ней был в книжке «Жития святых, переложенные для детского и юношеского возраста».
В этом рассказе, как и в рассказе самого отца Василия, были пропущены описания тех грехов, за которые Марию не пустили в храм.
Но когда я, стоя в уголке сельской церквушки, прочел:
«И вдруг поняла Мария, что Господь за ее великие грехи не пускает в храм Свой, и горько стала она плакать и каяться».
Я тоже вдруг понял, за какие грехи Господь не пустил ее в храм.
Не пустил меня в храм. Не пустил нас в храм.
И вспомнил, как горько плакала моя тогдашняя подружка:
«Всёёёёё! Всёёёё! Всёёё у нас не как у людей».

Житие преподобной Марии Египетской построено почти как детектив. Некий старец, авва Зосима, хочет узнать: найдется ли и в самой дальней пустыне святой муж, превзошедший меня в трезвении и делании?
Смущаемый этим помыслом, он идет в пустыню. И ищет там великую подвижницу.
Она ходит по воде.
Она парит над землей, когда молится.
Она питается двумя с половиной хлебами, от которых отламывает крошечные кусочки.
Даже взрослое житие ее похоже на фэнтези. Вероятно, читая это потрясающее по своей силе и вдохновенности произведение, кто-то подумает: как это все возможно? И годы названы странные, невозможные: сорок семь лет в пустыне! Господи! Сорок семь лет!
И хлебы ее кончились. И платье истлело. Она питалась тем, что нашла в пустыне.
И то самое Оно, о котором знаю и я, было с ней рядом.
Потому что оно не отпускает никогда.
Сорок семь лет. Плакала и гнала помыслы. Гнала помыслы и каялась. Каялась, потому что всплывали в памяти грехи. И в раскаянии молилась… молилась… молилась…

Прочтя детскую брошюрку, я спрашиваю отца Василия:
– Хочу уточнить. Как вы считаете: вот святые, та же преподобная Мария, все они люди особых дарований или же каждый из нас призван стать святым и имеет такой потенциал?
– В общем, и то и другое утверждение верно, — он поправляет очки, – потенциал и призвание есть у каждого. Но тот, кто это призвание в себе не глушит – тому Бог дает Духа «не мерою». Только вот редко такое. Как у Марии. Невозможно редко.
– Да уж, – усмехаюсь я, – много чего я повидал. Но людей, ходящих по воде, не видел. Как и питающихся двумя хлебами семнадцать лет…
И тут улыбается уже отец Василий.
– Так ты и не авва Зосима.
Мы молчим. Пора ехать домой. Передо мной все стоит образ той женщины, которая десятки лет боролась с собой и с той силой, о которой я тоже знаю. Я все пытаюсь представить ее. Такую худую, почти иссохшую, такую невероятно сильную, питающуюся и покрывающуюся глаголом Божьим, все содержащим.
– Я верю, – обращаюсь я отцу Василию, – что она это все могла.
Он кивает.
– У нее был очень сильный враг, – опять говорю, чтобы пояснить свою мысль. – Поэтому она ушла в пустыню…
– Я знаю, – отвечает отец Василий, – если бы ее врагу позволили, он бы и луну мог своротить.

И после этого разговора с отцом Василием прошло много лет.
Я не ушел в пустыню. Не научился ходить по воде. Или взлетать во время молитвы.
Я теперь живу в маленьком приморском городке. Живу очень уединенно. С женой и детьми. У нас почти не бывает гостей.
Я беспрепятственно хожу в храм.
Но знаю: то, что я когда-то в моей жалкой и постыдной жизни называл Оно, все еще рядом.
Поэтому я иду потупившись. Поэтому в храме я закрываю глаза.
Поэтому я каждый день молюсь преподобной Марии Египетской:
«Заклинаю тебя, молись за меня грешного, молись, да уберегусь, молись, да хватит мне сил, молись, да обрящу дерзновение в День Суда».
И верю, что она помогает мне.

Племя сарацин-кочевников в пятом веке было настоящим бичом Божиим для христиан Палестины. Их летучие отряды внезапно налетали на селения, грабили, жгли, убивали и так же быстро исчезали в пустыне, словно это были привидения, а не люди.

Сторож на дозорной вышке большого селения заметил вдалеке облачко пыли. Пока он размышлял, что бы это могло быть, облачко росло. Когда сторож увидел в облачке мелькавшие, как короткие молнии, сабли, он забил тревогу, но было поздно. Разбойники влетели в село, врывались в дома, поджигали кровли и полосовали саблями направо и налево.

Вскоре там, где недавно было цветущее селение, дымились пепелища и всюду валялись трупы мужчин, пытавшихся защитить свои семьи.

На пороге одного дома плакал мальчик Зосима. Злодеи убили его родителей. Соседи, сами еле сводившие концы с концами, не могли взять мальчика к себе и отвели его в монастырь. Сострадательный отец настоятель с любовью принял сироту и через какое-то время постриг в монахи. В молитвенных подвигах прошло пятьдесят лет. Мальчик превратился в седовласого старца, постника и молитвенника. Из близлежащих сел и из дальних городов приходили к нему люди за духовным советом.

Лукавый дух долгие годы искушал старца помыслами и соблазнами, пытаясь свести его с молитвенного пути, но отбегал, побежденный. Вкушал ли Зосима пищу, трудился ли на монастырском послушании, в сердце его не умолкала Иисусова молитва, неизменно он пребывал кротким и смиренным.

Но дух зла настойчив и хитер, всевозможные уловки изобретает он, чтобы проникнуть в человеческую душу. Использует малейшую промашку, чтобы свить в душе человека гнездо.

Не отступал дух от Зосимы и чуть не добился успеха.

Завершив иноческое правило, Зосима задумался о себе ночью в келье.

Есть ли на земле инок, - неосторожно размечтался он, - подобный мне, такой же молитвенник и постник? Сыщется ли человек, который превзошел бы меня в иноческих подвигах?

Сам того не чуя, Зосима искусился грехом гордыни.

На помощь Своему избраннику пришел Господь. Еще не окончил Зосима своих горделивых мечтаний, как явился к нему посланный Господом Ангел.

Зосима, - сказал Ангел затрепетавшему иноку, - ты усердно и доблестно исполняешь свой подвиг. Но есть подвиги гораздо труднее пройденных тобой. Ступай в монастырь, лежащий при реке Иордан, там ты убедишься в справедливости моих слов.

Не смея ослушаться Ангела, Зосима простился с братией родного ему монастыря, и через четыре дня пути перед ним заблестели воды святой реки. Игумен Иорданского монастыря радушно встретил славного Зосиму, отвел ему светлую келью, часто приходил к нему побеседовать о спасении души, о молитвенном подвиге.

В этом монастыре был примечательный обычай. В первую неделю Великого поста за литургией все иноки причащались Святых Христовых Тайн, вкушали немного пищи, затем снова собирались в церкви и после продолжительной коленопреклоненной молитвы выходили за ворота обители с небольшим запасом хлеба и воды. Переправившись за Иордан, они расходились в разные стороны, чтобы в пустынном одиночестве провести Великий пост. Возвратившись в монастырь за неделю до Воскресения Христова, никто из иноков не расспрашивал друг друга, как он провел время в пустыне и чем занимался.

Старец Зосима, как и все иноки, блуждал по пустыне, молясь и предаваясь богомыслию.

К концу третьей недели одиноких странствий Зосима утомился. В прежней обители у него была крыша над головой, а здесь днем палит солнце, ночью где-то вблизи рычит лев и заливисто, пронзительно хохочут шакалы. А то, случается, налетит песчаная буря, ветер швырнет в лицо сухую горсть песка, точно тысячи мелких иголок вопьются в кожу. Томительные часы лежишь на земле, закутавшись до макушки в плащ, пока не уймется буря. Над головой свистит и завывает ветер, а на зубах скрипит песок.

Тягостен с непривычки показался Зосиме этот молитвенный подвиг. Стал он считать дни, оставшиеся до возвращения в монастырь, и даже подумывал, не вернуться ли туда прежде срока. Одно происшествие образумило его.

Чтобы отогнать малодушные помыслы, Зосима пел молитвы шестого часа. Вдруг он вздрогнул: на песке рядом с его тенью четко отпечаталась еще одна человеческая тень. «Должно быть, бесовское наваждение», - подумал старец, еще громче читая молитвы. Но тень не исчезала. Зосима обернулся и невольно попятился. Перед ним стоял человек. Вернее, существо, похожее на человека. Кожа его была темно-коричневого, даже черного, как подгоревший пирог, цвета. Седые, косматые волосы длинными прядями закрывали его грудь и плечи. Человек был голый, ни клочка одежды не было на нем. И все же это был человек.

Глаза, живые человеческие глаза внимательно и чутко смотрели на Зосиму. Не встретив за много дней скитаний по пустыне ни одной человеческой души, Зосима радостно шагнул к диковинному незнакомцу. Но тот проворно отбежал от него подальше.

Постой, - крикнул Зосима, - не убегай от меня. Остановись. Подойди ближе и скажи: кто ты?

Я не могу подойти к тебе, - отвечал незнакомец, - ведь я женщина. Дай мне что-нибудь из твоей одежды.

Зосима бросил ей свой заплатанный плащ, женщина закуталась в него и подошла к старцу.

Благослови меня, - попросил он ее.

Нет, авва Зосима, - сказала женщина, - благословлять можешь только ты, ведь ты священник, а не я.

Преподобный Зосима не верил своим ушам: как эта женщина, которую он видит впервые, знает его имя и сан. Должно быть, она прозорливая, святая.

Нет, духовная мать, - возразил Зосима, - я должен смиренно просить у тебя благословения, ибо вижу, что ты человек праведный, на тебе почивает благодать Божия.

Уступая просьбам Зосимы, женщина благословила его и спросила:

Скажи, как нынче живут христиане и святая Церковь?

Молитвами святых угодников, - отвечал Зосима, - Церковь благополучна, и слово Божие проповедуется по всей земле невозбранно. А теперь давай помолимся Господу за весь мир и за нас, грешных.

Женщина повернулась на восток, беззвучно шепча слова молитвы. Молился и Зосима. Вдруг колени его подкосились, и он упал на песок: пустынная праведница оторвалась от земли на целый локоть и стояла на воздухе, словно на каком-то твердом возвышении.

Боже мой, ужаснулся Зосима, ведь это дух, призрак, а я просил у него благословения.

Напрасно ты смущаешься, отче, - закончив молиться, сказала женщина и подала старцу руку, помогая ему подняться. - Я не призрак. Ты чувствуешь, что рука моя подобна твоей, она из плоти и крови.

Зосима долго молчал, ошеломленный увиденным, и стал настойчиво умолять женщину рассказать ему о себе: кто она, откуда, как оказалась здесь?

Я не сойду с места, пока не узнаю о твоей жизни. Поверь, мать, я гордился своими подвигами, но они - ничто в сравнении с твоими трудами. Расскажи, поведай мне о себе.

Что же я могу рассказать тебе? - вздохнула женщина. - Я большая грешница. Я столько зла принесла в мир, посеяла так много семян порока, что и двух жизней не хватит, чтобы отмолить их. Нет, не о чем мне рассказать тебе.

Зосима видел, что в душе женщины живет чувство неподдельного смирения, и продолжал умолять ее. Наконец, женщина согласилась.

Мне больно рассказывать про свою прошлую, постыдную жизнь, - начала она. - Но я обнажу перед тобой свою душу. Когда ты все узнаешь обо мне, не погнушайся мною, помолись, чтобы я смогла получить милость в день Страшного Суда.

Слушая бесхитростный рассказ пустынницы, скорбел и печалился старец Зосима. Как рано, оказывается, грех может поработить человека и так опутать его тенетами пагубных привычек, что человек поистине находится у греха в плену.

Зосима, ребенком помещенный в монастырь, не знал многих соблазнов мирской жизни, а его собеседница родилась в Египте в небольшом селении и жила там до совершеннолетия. Родители обожали дочурку, мечтали воспитать из нее добронравную, достойную женщину. От проходивших через селение купцов девочка услыхала о богатом и красивом городе Александрии. Он так велик, что его не обойти за неделю; он так богат, что купцы со всего света съезжаются в него, а жить в нем настолько легко, что любой человек, если он не последний тупица, запросто найдет там себе занятие по душе. Слова купцов запали в сердце девочки.

Неужели я родилась для того, - подумала она, - чтобы красота моя увяла в деревенском захолустье, в этой скучной, глухой дыре? Разве справедливо, когда одни люди получают наслаждения в Александрии, а я осуждена прозябать в неизвестности, всю жизнь возиться с овцами, курами, да прясть шерсть? С того дня все мысли ее были связаны с Александрией. В воображении город представал перед ней прекрасным, сказочным замком, и она любила хвастаться перед подружками, что имя ее прогремит в Александрии.

Поучения отца и матери мечтательница пропускала мимо ушей, стала огрызаться, грубить родителям, и в двенадцать лет она ночью сбежала из дома.

Александрия и в самом деле была велика, богата и красива, и абсолютно равнодушна к провинциалке. Проголодавшись, девочка просила поесть, но пирожники и хлебопеки оплеухами прогоняли ее от своих лотков. Чтобы не помереть с голоду, она предалась пороку и быстро полюбила такую жизнь: днем спать, а ночью прожигать свою жизнь на пирах. Имя ее действительно стало известно всей Александрии, но это была не добрая, а позорная слава распутницы и блудницы.

Когда мне исполнилось семнадцать лет, - рассказывала подвижница Зосиме, - на набережной, возле знаменитого маяка я встретила толпу народа. «Куда вы идете?» - спросила я. - «На корабль, отправляющийся в Иерусалим на праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста», ответили мне. Отправилась с ними и я. На корабле я нашла разгульную компанию. Ничуть не задумываясь, в какой город плывет судно, мы, упиваясь вином и возбуждая себя непристойными песнями, беззаботно проводили время. И даже, прибыв в святой город, все дни до Воздвижения я провела не в посте и молитве, а в самом грязном разгуле.

В день праздника я вместе со всеми богомольцами, как ни в чем не бывало, пошла в церковь и… не смогла переступить порога. Я сердилась, злилась, но передо мной стояла невидимая преграда, не позволявшая мне войти в храм. Прячась за людей, пригнувшись, я хотела тайком прошмыгнуть в дом молитвы, но незримая стена отсекла меня от шагавшего впереди меня богомольца.

Понапрасну измучав себя, я вышла на паперть и в изнеможении прислонилась к стене. А мимо меня в церковные врата шли и шли люди.

До чего же ты дожила, - сказала я себе самой. - В день Страшного Суда отделят от зерна мякину, чтоб сжечь ее, а ты уже сейчас отделена от всех, ты уже сейчас никому не годный сор. Ты изменила обетам святого крещения, своими грехами ты каждый день распинаешь Христа. Ты уподобилась псам, которым запрещено входить в храм.

На стене паперти висела икона Богородицы.

Пресвятая Владычица, - вспомнив себя невинной, чистой девочкой, молилась я. - Повели, чтобы я могла войти в церковь и увидеть Честное Древо, на котором был распят Твой Сын. Я более не оскверню мое тело блудом и пойду туда, куда Ты укажешь!

В тот же миг я почувствовала необычайную легкость во всем теле и свободно вошла в храм. Когда я приблизилась к Честному Кресту, слезы раскаяния и умиления хлынули из моих глаз.

Покидая храм, я вновь остановилась перед иконой Богородицы.

Благодарю тебя, всемилостивая Владычица, - сказала я, - что Ты сжалилась надо мной. Теперь наставь меня на путь покаяния.

Мария, - источился от иконы струящийся голос, - ступай за Иордан, там ты найдешь свое полное успокоение.

Я вышла из храма. На дороге кто-то сунул мне в руку три медных монетки, на которые я в ближайшей лавке купила три хлебца.

Достигнув на другой день реки Иордан, я омылась в ней, причастилась в церкви Иоанна Предтечи Святых Христовых Тайн и удалилась в пустыню, где и обитаю до сего дня. Сорок семь лет назад я оставила Иерусалим.

Что же ты ела в эти годы?

Хлебы, которые я купила, понемногу высохли и обратились в камень, их я и вкушала семнадцать лет, а потом питалась травами. Но чаще всего словом Божиим, ибо не хлебом единым будет жив человек (Мф. 4, 4). Одежда на мне истлела, летом я жестоко страдала от зноя, а зимой тряслась от холода. Не раз я падала, словно бездыханная, на землю, претерпевая муки.

Но страшней мук голода, страданий телесных были муки душевные. Воспоминания о прежней распутной жизни так истязали меня, что я боролась с ними, как с лютыми зверями. Собираясь съесть несколько крох окаменевшего хлеба, я вспоминала фрукты, мясные блюда, всевозможные лакомства, которыми я насыщала свое чрево. Раздобыв где-нибудь воды, я думала о вине, которого некогда пила вдоволь. Эти воспоминания сводили меня с ума. В памяти моей вставали картины моих греховных похождений, сцены распутства восставали передо мной, как живые. В прежние годы я услаждалась этими воспоминаниями, но теперь они ранили мою душу, как шипы терновника. Вновь и вновь я взывала к Господу, дабы простил Он меня, принял мое покаяние. А сейчас мы должны расстаться. Никому не рассказывай обо мне, пока Господь не призовет меня к Себе. Мы встретимся с тобой снова через год. Принеси с собой Святых Христовых Тайн. А теперь иди с миром.

Святая подвижница на прощание поклонилась Зосиме. Долго старец смотрел ей вслед, затем поцеловал то место, где она стояла, и отправился в свою обитель.

По дороге он со стыдом припоминал свои былые, горделивые мысли о себе. «Ты превозносился перед самим собой, невесть что мнил о себе, - думал Зосима. - А Господь преподал тебе урок, показав смиренную святую подвижницу, которая не гордится собой и ничуть не сожалеет, что никто в мире не знает о ней».

Год пролетел, как один день. Снова приблизилось Светлое Христово Воскресение. В Великий Четверг Зосима, взяв малую чашу со Святыми Тайнами, отправился знакомым путем к Иордану.

Поджидая святую угодницу, Зосима смотрел на разлившийся Иордан и думал, как же она переправится через реку. На берегу нет ни лодки, ни плота.

Наступила ночь, на небо вышла яркая луна. В ее свете Зосима увидел пустынницу, подошедшую к берегу. Она осенила реку крестным знамением, ступила на серебристую лунную дорожку, пересекавшую водную гладь, и как по земле, перешла по ней Иордан.

Созерцая это чудо, Зосима в молчаливой молитве восторженно благодарил Господа, еще раз показавшего ему, насколько он далек от совершенства.

Святая пустынница попросила Зосиму прочесть Символ веры, после чего причастилась Христовых Тайн, и со слезами воскликнула:

Ныне отпущаеши рабу твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром…

Отче, - сказала святая Зосиме, - исполни еще одно мое желание. Нынче ступай в монастырь, а на следующий год приходи, чтобы снова увидеть меня, - так хочет Бог.

Как бы я хотел, - сказал старец, вздохнув, - видеть тебя не через год, а каждый день. Видеть и слушать слова, которыми через тебя поистине вещает Святой Дух.

Прошел еще год. Зосима торопливо шагал по пустыне - так ему хотелось скорее увидеть святую угодницу. Вот ручей, у которого беседовали они. Еще издали он заметил лежащее на песке тело. Это была пустынница. Руки усопшей были сложены крестообразно на груди, глаза закрыты, но лицо светло и красиво той красотой, какой Господь удостаивает только святых. Припав к ногам усопшей, Зосима оросил их слезами.

В изголовье умершей старец прочел сделанную на песке надпись: «Погреби здесь, авва Зосима, тело смиренной Марии».

Так завершила свой земной путь великая святая Православной Церкви - преподобная Мария Египетская.

Со слезами и молитвой похоронил ее старец и возвратился в монастырь. Там рассказал он братии о ее подвигах.

Из жития преподобной Марии мы видим, что нет такого греха, который нельзя было бы искупить чистосердечным покаянием. Если мы сумеем одолеть наши порочные наклонности, то этим духовным подвигом мы так же верно угодим Богу, как угодила Ему святая Мария Египетская.

Священник Константин Островский

Многие святые с юных лет сияли добродетелями и сохраняли душевную чистоту на всю . Но были и такие, что совершили много грехов, но потом искренно покаялись, попросили у Бога прощения и по милости Божией не только были прощены, но и сподобились великой благодати.

Преподобная Мария Египетская родилась в христианской семье, но она не слушалась своих маму и папу, вела себя очень плохо и двенадцати лет от роду убежала из дому и без родительского присмотра впала в самые тяжкие грехи. Семнадцать лет после этого прожила Мария в беззакониях, но милостивый и долготерпеливый Господь, который никому не хочет погибели, призвал ее к покаянию.

Благодать коснулась сердца Марии и Правда Божия осветила ее душу. Она стала горько плакать, вздыхать из глубины сердца и так молиться Пресвятой Богородице:

“О Владычица Дева, рождшая Бога плотию! Праведно, если Твоя чистота погнушается и возненавидит меня, грешницу. Но я слышала, что рожденный Тобою Бог для того и воплотился, чтобы призвать грешников к покаянию. Приди же ко мне, оставленной всеми, на ! Я отрекусь от мира и его соблазнов и пойду туда, куда поведешь меня Ты, поручительница моего спасения”.

Богородица ответила ей:

“Если перейдешь через Иордан, то найдешь себе полное упокоение”.

Тогда Мария воскликнула: “Владычица Богородица, не оставь меня!” - и удалилась в пустыню. Там Мария семнадцать лет терпела голод и жажду, жару и холод и боролась со своими страстями и нападениями бесов. День и ночь она плакала и молилась Пресвятой Богородице, и действительно, Богородица помогала ей и руководила в покаянии.

Наконец покаяние бывшей грешницы совершилось: сила Божия во всем преобразила ее душу и тело, прекратились телесные страдания, страсти умерли и бесы навсегда отступили от преподобной. Кроме того, Мария обрела у Бога великие дары: прозрения, пророчества, чудотворения и премудрости. В таком состоянии преподобная прожила в пустыне еще тридцать лет, молясь за весь мир.

Тогда Господь, чтобы прославить верную рабу свою, послал к ней преподобного Зосиму, которому она и рассказала о своей жизни, совершив при нем немало чудес. Еще через год Зосима вновь пошел к преподобной, чтобы причастить ее Божественных Тайн, но не мог переправиться через Иордан. Тогда Мария сама перешла к нему, идя по воде, как посуху. Причастившись Святых Христовых Тайн, преподобная Мария в ту же ночь преставилась ко Господу и ныне со всеми святыми ликует у престола Святой Троицы.

Молитвами преподобной Марии Египетской да дарует Господь и нам истинное покаяние и да приимет нас в вечное Царство Свое. Аминь.

Жития святых в кратком изложении для детей

(по святителю Димитрию Ростовскому). Февраль-март-апрель. М, КАЗАК, 1996. - 32 с.

Преподобная Мария родилась в Египте. На двенадцатом году жизни она бежала из родительского дома в город Александрию, где предалась безудержному и ненасытному любодеянию и заслужила крайней распущенностью своей жизни позорную известность. Так продолжалось 17 лет, и казалось, что всякая надежда на спасение грешницы потеряна. Но Господь не отвратил от нее Свое милосердие.

Однажды Мария увидела на берегу моря толпу людей, которые собирались плыть на кораблях в Иерусалим на праздник Воздвижения Святого Креста. Отнюдь не из благочестивых побужденний, но просто желая развлечься, она упросила взять и ее, причем вела себя в пути вызывающе бесстыдно. По прибытии в Иерусалим Мария пошла за народом в церковь, но войти в нее не смогла: какая-то неведомая сила отталкивала ее и не пускала внутрь. После нескольких безуспешных попыток Мария отошла в угол церковной паперти и задумалась. Взгляд ее случайно остановился на иконе Пресвятой Богородицы – и вдруг, потрясенная, она осознала всю мерзость и срам своей жизни. Свет Божий коснулся ее сердца – она поняла, что в церковь не пускают ее грехи.

Долго и усердно молилась Мария Пресвятой Богородице, долго умоляла позволить ей войти в церковь и увидеть Крест, на котором пострадал Иисус Христос. Наконец ей показалось, что молитва ее услышана. Дрожа от волнения и страха, подошла Мария к церковным дверям – и на этот раз беспрепятственно вошла внутрь. Там увидела она Животворящий Крест Господень и поняла, что Бог готов простить кающихся. Она снова возвратилась к Иконе Пресвятой Богородицы и обратилась к Ней с мольбой указать ей путь к покаянию.

И тут она услышала как бы далекий голос: «Иди за Иордан, там обретешь покой для души твоей». Мария немедленно отправилась в путь, добралась до реки Иордан, переправилась на другой берег и удалилась в глубину пустыни Иорданской. Здесь, в пустыне, она прожила в полном одиночестве 47 лет, питаясь одними кореньями. Первые 17 лет ее одолевали блудные помыслы, и она боролась с ними, как с лютыми зверями. Претерпевая голод и холод, она вспоминала пищу и вина, к которым привыкла в Египте, веселые песни, которые пела когда-то; но более всего ее одолевали блудные помыслы и искусительные образы…

Мария умоляла Пресвятую Богородицу избавить ее от них, падала ниц на землю и не вставала до тех пор, пока в душе ее не совершалось покаяние,- тогда в нее проникал Небесный свет, и она вновь обретала покой. Через 17 лет искусы ее оставили – наступили годы сосредоточенного и отрешенного покоя. Наконец Богу угодно стало явить миру необычный подвиг покаявшейся грешницы, и позволением Божиим Марию встретил в пустыне старец Зосима, инок соседнего монастыря, удалившийся сюда для аскетических подвигов.

К этому времени вся одежда на Марии истлела, но старец покрыл ее своим плащом. Подвижница поведала ему всю свою жизнь, попросив никому о ней не рассказывать и прийти к ней через год на Великий Четверг со Святыми Дарами, чтобы она могла причаститься. На следующий год, исполняя просьбу Марии, старец Зосима взял Св. Дары и отправился к Иордану. На другом берегу он увидел Марию, которая, подойдя к реке, осенила воду крестным знамением и спокойно пошла по ней. С благоговейным трепетом смотрел старец на идущую по воде святую. Выйдя на берег, Мария преклонилась перед старцем и попросила его благословения. Потом выслушала «Верую» и «Отче наш», причастилась Христовых Тайн и произнесла: «Ныне отпущаеши рабу Твою по глаголу Твоему с миром!»

Потом попросила Зосиму исполнить последнюю ее просьбу: прийти через год на то место, где он встретил ее впервые. Через год старец вновь отправился на то место, где спасалась Мария, но нашел ее там уже почившей. Она лежала на земле, сложив руки, как на молитве, и обратив лицо на Восток. Рядом с ней на песке было начертано: «Отец Зосима, погреби тело смиренной Марии, умершей 1 апреля. Верни прах праху». Со слезами и молитвами старец предал земле великую подвижницу и возвратился в обитель, где поведал инокам и игумену все, что услышал от преп. Марии.

Преп. Мария Египетская скончалась в 522 г. На первой и пятой неделях Великого поста читается покаянный канон св. Андрея Критского с присоединением молитвенных стихов о Марии Египетской.

“Тропинка к храму”

Мария Египетская – образ добродетели

Передача для детей – Преподобная Мария Египетская (телеканал “Радость моя”)

Статьи

Преподобная Мария Египетская: Иконы

Богослужение

На великой вечерне, на “Господи, воззвах” – стихиры воскресные Октоиха – 6, преподобной – 3, писаны в Триоди на ряду (одну повторяем), “Слава” – преподобной, глас 4 – “Очудотвори, Христе”, “И ныне” – догматик гласа. На литии стихиры храма. На стиховне – стихиры воскресные, “Слава” – преподобной, глас 2 – “Душевная ловления”,”И ныне” – Богородичен воскресный 2-го гласа – “О чудесе новаго”. По “Ныне отпущаеши” – “Богородице Дево”(трижды).

На утрени, на “Бог Господь” – тропарь воскресный (дважды) “Слава” – тропарь преподобной, глас 8:

“В тебе, мати, известно спасеся еже по образу: приимши бо крест, последовала еси Христу, и деющи учила еси презирати убо плоть, преходит бо, прилежати же о души, вещи безсмертней. Тем-же и со ангелы срадуется, преподобная Марие, дух твой”. “И ныне” – Богородичен воскресный 8-го гласа “Иже нас ради”. По кафизмах – седальны воскресные. Степенна и прокимен воскресные. Евангелие воскресное. “Воскресение Христово”. Псалом 50-й. “Покаяния отверзи” и прочее. Канон воскресный с Богородичным на 6, Триоди – на 4 и преподобной – на 4. Катавасия “Отверзу уста моя”. По 3-й песни – кондак, глас 3: “Блудами первее преисполнена всяческими, Христова невеста днесь покаянием явися, ангельское жительство подражающи, демоны креста оружием погубляет: сего ради Царствия невеста явилася еси, Марие преславная”. Икос и седален преподобной и Богородичен Триоди. По 6-й песни – кондак и икос воскресные. По 9-й песни – светилен воскресный, “Слава” – преподобной, “И ныне” – Богородичен Триоди “Сладосте Ангелов”. На “Хвалите” – стихиры воскресные – 8. К 7-й припев – “Исповемся Тебе, Господи, всем сердцем моим, повем вся чудеса Твоя”. К 8-й – `”Возвеселюся и возрадуюся о Тебе, пою имени Твоему, Вышний” и Триоди самогласен, глас 1, с припевом “Воскресни, Господи, Боже мой, да вознесется рука Твоя”, “Слава” – тот же самогласен, “И ныне” – “Преблагословенна еси”. По отпусте – “Слава, и ныне” – стихира Евангельская.

Литургия св. Василия Великого. Блаженны Октоиха. Прокимен воскресный гласа и преподобной прокимен, глас 4 -“Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев”. Апостол – Евр., зач., 321 от полу, преподобной – Гал., зач. 208. Аллилуиа – гласа. Евангелие – Мк., зач. 47, и преподобной – Лк., зач. 33. Причастен “Хвалите Господа” и “В память вечную”.

На вечерне – прокимен, глас 8 – “Дал еси достояние боящимся Тебе, Господи”. Прочее – по обычаю.

Проповеди

Проповедь Святейшего Патриарха Кирилла после Божественной литургии в Храме Христа Спасителя в неделю 5-ю Великого поста, день памяти преподобной Марии Египетской, 10 апреля 2011 года.

Общий смысл недели преподобной Марии

Благодать Божия всегда рядом; но мы не всегда отзываемся, как отозвалась Мария; как она отозвалась на ужас, охвативший ее, когда она осознала себя и, вместе, святость, красоту, цельность и целомудрие Матери Божией, и на всё, на всё она была готова, ради того чтобы переменить жизнь. И так год за годом, в посте, в молитве, в отчаянном одиночестве среди пустыни она сражалась со всем злом, накопившимся в ее душе. Ее святой образ должен стать для христиан призывом для чистой покаянной жизни в преддверии праздника Пасхи.

Краткое житие преподобной Марии Египетской

Преподобная Мария родилась в Египте. На двенадцатом году жизни она бежала из родительского дома в город Александрию, где предалась безудержному и ненасытному любодеянию и заслужила крайней распущенностью своей жизни позорную известность. Так продолжалось 17 лет, и казалось, что всякая надежда на спасение грешницы потеряна. Но Господь не отвратил от нее Свое милосердие.

Однажды Мария увидела на берегу моря толпу людей, которые собирались плыть на кораблях в Иерусалим на праздник Воздвижения Святого Креста. Отнюдь не из благочестивых побуждений, но просто желая развлечься, она упросила взять и ее, причем вела себя в пути вызывающе бесстыдно. По прибытии в Иерусалим Мария пошла за народом в церковь, но войти в нее не смогла: какая-то неведомая сила отталкивала ее и не пускала внутрь. После нескольких безуспешных попыток Мария отошла в угол церковной паперти и задумалась. Взгляд ее случайно остановился на иконе Пресвятой Богородицы - и вдруг, потрясенная, она осознала всю мерзость и срам своей жизни. Свет Божий коснулся ее сердца - она поняла, что в церковь не пускают ее грехи. Долго и усердно молилась Мария Пресвятой Богородице, долго умоляла позволить ей войти в церковь и увидеть Крест, на котором пострадал Иисус Христос. Наконец ей показалось, что молитва ее услышана. Дрожа от волнения и страха, подошла Мария к церковным дверям - и на этот раз беспрепятственно вошла внутрь. Там увидела она Животворящий Крест Господень и поняла, что Бог готов простить кающихся. Она снова возвратилась к Иконе Пресвятой Богородицы и обратилась к Ней с мольбой указать ей путь к покаянию.

И тут она услышала как бы далекий голос: «Иди за Иордан, там обретешь покой для души твоей» . Мария немедленно отправилась в путь, добралась до реки Иордан, переправилась на другой берег и удалилась в глубину пустыни Иорданской. Здесь, в пустыне, она прожила в полном одиночестве 47 лет, питаясь одними кореньями. Первые 17 лет ее одолевали блудные помыслы, и она боролась с ними, как с лютыми зверями. Претерпевая голод и холод, она вспоминала пищу и вина, к которым привыкла в Египте, веселые песни, которые пела когда-то; но более всего ее одолевали блудные помыслы и искусительные образы. Мария умоляла Пресвятую Богородицу избавить ее от них, падала ниц на землю и не вставала до тех пор, пока в душе ее не совершалось покаяние,- тогда в нее проникал Небесный свет, и она вновь обретала покой. Через 17 лет искусы ее оставили - наступили годы сосредоточенного и отрешенного покоя. Наконец Богу угодно стало явить миру необычный подвиг покаявшейся грешницы, и позволением Божиим Марию встретил в пустыне старец Зосима, инок соседнего монастыря, удалившийся сюда для аскетических подвигов.

К этому времени вся одежда на Марии истлела, но старец покрыл ее своим плащом. Подвижница поведала ему всю свою жизнь, попросив никому о ней не рассказывать и прийти к ней через год на Великий Четверг со Святыми Дарами, чтобы она могла причаститься. На следующий год, исполняя просьбу Марии, старец Зосима взял Св. Дары и отправился к Иордану. На другом берегу он увидел Марию, которая, подойдя к реке, осенила воду крестным знамением и спокойно пошла по ней. С благоговейным трепетом смотрел старец на идущую по воде святую. Выйдя на берег, Мария преклонилась перед старцем и попросила его благословения. Потом выслушала «Верую» и «Отче наш», причастилась Христовых Тайн и произнесла: «Ныне отпущаеши рабу Твою по глаголу Твоему с миром!» Потом попросила Зосиму исполнить последнюю ее просьбу: прийти через год на то место, где он встретил ее впервые. Через год старец вновь отправился на то место, где спасалась Мария, но нашел ее там уже почившей. Она лежала на земле, сложив руки, как на молитве, и обратив лицо на Восток. Рядом с ней на песке было начертано: «Отец Зосима, погреби тело смиренной Марии, умершей 1 апреля. Верни прах праху». Со слезами и молитвами старец предал земле великую подвижницу и возвратился в обитель, где поведал инокам и игумену все, что услышал от преп. Марии. Преп. Мария Египетская скончалась в 522 г. На первой и пятой неделях Великого поста читается покаянный канон св. Андрея Критского с присоединением молитвенных стихов о Марии Египетской.

Великопостное назидание

Сегодня с «четырех концов земли» раздаются жалобные пени, сетования, дескать, нет ныне великих отцов духовных, истинных путеводителей к райской жизни, сердобольных и долготерпеливых пастырей, почему и спасение души стало страшно затруднительным делом! «Эх, был бы, у меня батюшка, одаренный всесторонне духом Божиим, - говорит в нас мирское сознание, - был бы он, как маяк пресветлый, как было бы мне отрадно, как радостно стало бы потихоньку спасаться под его каменным непечальным основанием!» Можно всю жизнь провести в подобных романтических поскуливаниях и ни на шаг не приблизиться к вратам Царства Небесного. Вспомним заиорданское житие Марии, названной по месту подвига - Египетской.

Она жительница Александрийского мегаполиса, оставив родителей в несовершеннолетней юности, семнадцать лет жила разгульной темной жизнью, не вспоминая ни о Боге, ни о Церкви. Однажды прибыв с группой паломников в Иерусалим на праздник Воздвижения Креста Господня, чуть ли не ради смеха, Мария устремившись в потоке человеческих тел в храм Гроба Христова, была дважды не допущена ангельской силой в храмовые двери. Она затрепетала, заплакала и стоя у открытых дверей, видя в глубине центрального предела сияние Креста, взмолилась Матери Божией и молитва «блудной дочери» была услышана Пречистой Девой. Мария вошла в храм. Она поклонилась Кресту Воскресшего Сына Божьего, удостоившись духовного вразумления. Ей открылась у крестного подножия, среди толкотни и праздничной суеты, Тайна Божия, что Сын Человеческий свидетельствует, вопиет к ней Своими Страданиями, Смертью и Крестом, что она не ошиблась, Он действительно взял с Собою на Крест все ее безмерные грехи, что она, раба Божия Мария, прощена и искуплена Его Кровью, что отрекшись навсегда от своей порочной жизни она предстанет перед Ним не блудницей, а невестой Христовой.

Из храма гроба Господня бывшая грешница Мария вышла другой и по благословению Богоматери, сокрылась на сорок семь лет в страшной Иорданской пустыне. Почти двадцать лет, по свидетельству самой Марии, она «боролась со страстями как с диким зверьем», а остальные годы провела в суровых беспримерных подвигах воздержания и молитвы. По прошествии чуть ли не пятидесятилетних духовных трудов, ей по промыслу Божьему, встретился в пустыне старец Зосима, проводивший там великопостный искус перед Пасхой, как и многие его собратья-монахи в то время. Зосима увидел преподобную молившуюся «на воздусе», в некотором отдалении от земли.

Она окликнула его по имени, поведала о своей пустынной жизни и попросила причастить ее Тайн Господних в будущий Великий пост. Вернувшись через год, старец Зосима причастил святую Марию запасными Дарами и был удостоен видения чуда: преподобная, чтобы приблизиться к нему, перешла реку Иордан, как по асфальту. Мария попросила старца встретиться с ней на том же самом месте в следующую Пасху. Зосима исполнил обещание, но нашел преподобную уже скончавшейся. Пока старец стоял в недоумении, как ему без лопаты погребсти честное тело Марии, из горячих недр пустыни внезапно выбежал огромный лев, облизал пятки усопшей, вырыл когтями могилу и так же молниеносно скрылся. Чудеса эти были дарованы Зосиме не просто так, они знаменовали, что Мария удостоилась Божьего прощения за свои грехи и осталась верной дочерью Церкви Христовой.

Итак, бывшая блудница закончила свое земное странствие святой подвижницей. Кто ее учил в пустыне из людей? Какой батюшка преподал ей истинные основы веры и спасения? Никто и никогда! За сорок семь лет пустынного жития она не встретила ни одного человека! Когда, выйдя из храма, Мария пересекла реку Иордан:

Она не знала ни строчки из Священного Писания

Учения Церкви о Боге, о мире и о человеке было для нее пустым звуком

Она совершенно ничего не ведала о глубокой сердечной молитве

Рядом с ней не было опытного духовного наставника

Ни единого раза она не исповедовалась за все 47 лет

Тайны Господни были для нее недоступны

Никто ее не утешал и не поддерживал в борениях со страстями

Она была одна все десятилетия своей таинственной подвижнической жизни. И, однако, сумела достичь многого. Вспомним несколько эпизодов из ее жития в авторитетном изложении святителя Дмитрия Ростовского с небольшими сокращениями.

«Когда авва Зосима услышал, что и от Священного Писания говорит на память святая подвижница - от книг Моисея и Иова и от псалмов Давидовых , - тогда спросил преподобную: "Где, мать моя, научилась ты псалмам и иным Книгам?" Она улыбнулась, выслушав этот вопрос, и отвечала так: "Поверь мне, человек Божий, ни единого не видела человека, кроме тебя, с тех пор, как перешла Иордан. Книгам и раньше никогда не училась, ни пения церковного не слышала, ни Божественного чтения. Разве что Само Слово Божие, живое и всетворческое, учит человека всякому разуму (Кол. 3, 16; 2 Пет. 1, 21; 1 Фес. 2, 13). Впрочем, довольно, уже всю жизнь мою я исповедала тебе, но с чего начинала, тем и кончаю: заклинаю тебя воплощением Бога-Слова - молись, святой авва, за меня, великую грешницу».

«Наконец преподобная пришла и стала по ту сторону реки. Радуясь, преподобный Зосима поднялся и славил Бога. Ему пришла мысль: как она сможет без лодки перебраться через Иордан? Но преподобная, крестным знамением перекрестив Иордан, быстро пошла по воде. Когда же старец хотел поклониться ей, она запретила ему, крикнув с середины реки: "Что творишь, авва? Ведь ты - иерей, носитель великих Тайн Божиих". Перейдя реку, преподобная сказала авве Зосиме: "Благослови, отче". Он же отвечал ей с трепетом, ужаснувшись о дивном видении: "Воистину неложен Бог, обещавший уподобить Себе всех очищающихся, насколько это возможно смертным. Слава Тебе, Христе Боже наш, показавшему мне через святую рабу Свою, как далеко отстою от меры совершенства". После этого преподобная просила его прочитать "Верую" и "Отче наш". По окончании молитвы она, причастившись Святых Страшных Христовых Таин, простерла руки к небу и со слезами и трепетом произнесла молитву святого Симеона Богоприимца: "Ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое", которую совершенно не знала до прихода в пустыню».

Старец Зосима « сомневался, угодно ли будет преподобной, если он погребет ее. Только он это помыслил, как увидел, что у главы ее начертано: "Погреби, авва Зосима, на этом месте тело смиренной Марии. Воздай персть персти. Моли Господа за меня, преставльшуюся месяца апреля в первый день, в самую ночь спасительных страданий Христовых, по причащении Божественной Тайной Вечери".

Прочитав эту надпись, авва Зосима удивился сначала, кто мог сделать ее, ибо сама подвижница не знала грамоты. Но он был рад наконец узнать ее имя. Понял авва Зосима, что преподобная Мария, причастившись Святых Тайн на Иордане из его рук, во мгновение прошла свой дальний пустынный путь, которым он, Зосима, шествовал двадцать дней, и тотчас отошла ко Господу.

Духовный путь преподобной Марии удивителен и непостижим. Как она без всякого спасительного руководства, без малой толики церковных обрядов и Таинств, без чтения святоотеческих книг и догматического учения, смогла очистить свое потемневшее сердце и взойди, как голубка Христова на Небеса Божьи? С древнейших времен Церковь воспевает ее подвиг и пятую неделю Великого поста целиком посвятила его воспоминанию. Преподобный Андрей Критский в Великом каноне радуется о преподобной : «Чудо новое видев, ужасашеся божественный в тебе воистину, мати, Зосима: ангела бо зряше во плоти, и ужасом весь исполняшеся, Христа поя во веки».

Простой анализ жития преподобной Марии немного приоткрывает нам ее сокровенный путь в Царство Небесное. В нем можно определить несколько составляющих:

Благословение Божье в начале духовного подвига

Полный отказ от прежней греховной жизни и привычек

Бесстрашное погружение в новую бытийную реальность

Глубочайшее смирение во всех земных обстоятельствах

Плач о своих грехах перед Богом

- «бескровное мученичество» сурового аскетического подвига

Надежда на прощение и милость Божию

Решимость претерпеть все, что будет ниспослано Христом, для исцеления от страстей и грехов.

Разумеется, это далеко не полный перечень духоводительской практики святой Марии, но думаем, что основные столпы ее спасительно пути мы обозначили. А что же есть у нас, современных православных людей из спасительного арсенала по сравнению с преподобной? У нас есть все: храмы, духовные учителя, достойные пастыри, святоотеческое наследие во многих томах, возможность регулярной исповеди и частого причащения Тайн Господних, паломнические поездки по святым местам, Священное Писание, молитвословы, красные углы с иконами, четки, освященное на честных мощах маслице, богослужебный устав и благодатные церковные службы, великие праздники, воскресные школы для детей и взрослых, богословские курсы, древние монастыри, святые источники, крещенская вода, Пасхальный артос, свечи, просфорки и многое-многое другое, о чем преподобная Мария не могла и мечтать! Однако, нам всей этой великой сокровищницы благодати и опыта «маловато будет», как герою одного остроумного мультфильма, нам все «чего-то такого не хватает» для спасения души! Чего не хватает-то на самом деле? Решимости и мужества идти за Христом до «победного конца!» Сын Божий нисколько не изменился со времен «Марииного стояния», он «всегда один и тот же яко Бог», и в силах исцелить каждого из нас от страстей и греховных навыков подобно тому, как Он полностью исцелил и пересоздал благодатью преподобную Марию Египетскую. А где же наша "пустыня"? Куда же нам идти "за Иордан"? В сердце, в сердце скудном и жарком наша "внутренняя пустыня", как учат Святые Отцы.