Губин дмитрий. О том, что журналист Дмитрий Губин - мудила, я уже как-то упоминал,…: viklamist

О том, что журналист Дмитрий Губин - мудила, я уже как-то упоминал, со страниц этого популярнейшего издания.

Сегодня, к сожалению, мне придется повториться. Причем, извините, текст Губина я тут перед вами немного препарирую.

"В минувшие выходные в Петербурге отметили день прорыва блокады города 18 января 1943 года. Журналист Дмитрий Губин вспоминает о том, какие дискуссии развернулись в российском обществе год назад в эти дни, и размышляет о том, что послужило причиной разногласий"

"История с журналистским вопросом "Нужно ли было сдать Ленинград, чтобы сохранить жизни горожан?" почти стоил жизни самому "Дождю". Отключение от кабельных сетей стало большим ударом по каналу, финансовое положение которого оставляло желать лучшего. Сейчас у "Дождя" нет даже постоянного офиса, это канал-изгнанник. Однако вопрос о сдаче Ленинграда - это не вопрос нарушенной профессиональной этики или оскорбленных чувств блокадников. Это вопрос о двух типах сознания - религиозном и научном. И это вопрос о том, какое сознание сегодня побеждает в России"

Булщит, булщит, булщит. Точнее, если уж позволить себе опуститься до губинского уровня и начать обсуждение того, задел ли "Дождь" религиозные чувства или научное сознание, то ок, "Дождь", сумел задеть и то и другое.

С точки зрения исторической науки, не было бы никакого Ленинграда. Вообще. Не было его в планах у Третьего Рейха, у Третьего Рейха была в планах выжженная пустыня на месте жителей и города. И именно вместе с жителями она, эта пустыня, должна была выгореть. Только и исключительно вместе с жителями. Фактически, "Дождь" предложил, ну не знаю, перекрасить небо, или превратить всю землю в алмазы. То есть изначальная формулировка вопроса подразумевала бред.

Хорошо, теперь давайте о религиозном, раз уж Губин тут его увидел.

Существует, в любой стране, совсем в любой, вещи сакральные. Арлингтонское мемориальное кладбище, например, в США. Я его не случайно привел в пример, потому что есть Пискаревское кладбище. Они сакральны. Оскорбление ли это чувств верующих - да. Но соль не в этом даже, а в том, что государство не имеющее сакральности, в целом не понятно зачем и для чего существует. Мы вот тут собрались денег поворовать и нефти покачать? Ну для этого никакой идеи не требуется вообще и государства тоже не требуется, давайте быстренько получим какое-то другое гражданство и будем весело бухать на сибирских просторах в моменты сладостных годовых вахт на нефтяной вышке. Нет, мы собрались тут немного по другому поводу. Потому что тут кости наших предков. Потому что эти предки не думая о себе, думали о нас, отдавали за нас свои силы и жизни. И если к этому всему, допустить десакрализирующего своими "смелыми" вопросами журналиста Губина, то он все задрищет.

"Религиозный тип сознания нередко дает эволюционные преимущества: когда воин верит, что его ведет в бой Богородица, его не пугает смерть. Но этот же тип сознания содержит запрет на сомнение, поскольку сомнение трактуется как богохульство. В этом непримиримое противоречие религии и науки. Ученый, задумавшийся о возможности (или невозможности) партеногенеза у девы Марии, может положить начало открытиям в биологии, генетике, медицине. Но с точки зрения церкви он - богохульник"

Когда воин, Дима, сомневается, он идет в РОА. И там у него почему-то сомнений не возникает, там он оказывается, Дима, на своем месте. Там он готов жертвовать. Видимо за науку. Но все немного сложнее, воин идет на жертву не потому что Богородица, а потому что у него за спиной мать и его земля, а в земле, к примеру, Дима, мертвые дети, его, которых война уже убила. Тут религия не нужна, тут сердца достаточно. А мозги воину нужны, Дима, чтобы пожить подольше и убить побольше врагов.

"Точно так же обстоит дело и с историей, когда она начинает выполнять религиозные функции: укреплять соборность и веру в Отечество, заставлять приносить жертвы на его алтарь. Я хорошо помню, как в своей советской школе спросил военрука, с упоением рассказывавшего о кинетической энергии пулеметной пули, не является ли тогда подвиг Александра Матросова самоубийством? Ведь тщедушного детдомовского подростка, бросившегося на дот, пулеметной очередью просто бы разрубило и отбросило, и атаке это помочь не могло. Я был тут же обвинен в ереси антисоветчины и в покушении на святыню. Вера в советский миф победила науку. Во время войны, кстати, эта вера убила четыре сотни человек - тех, кто, не рассуждая, повторил самоубийство Матросова"

Дима, вся проблема в том, что в школе ты был малолетним тупицей, а с возрастом мозгов у тебя не прибавилось, а только убавилось, а прибавилось разве что апломба. И гордости за собственную глупость.

К примеру, Дима, танк, на поле боя, живет около 3 минут. Пехота, Дима, живет на поле боя, еще меньше. Александр Матросов, и люди, которые вслед за ним, повторили его подвиг, дарили своим сослуживцам секунды и десятки секунд жизни, которые становились переломными в тех или иных сражениях.

"Вопрос телеканала "Дождь" о блокаде оказался провокационным, то есть провоцирующем общество на поиск истины. Его яростное обсуждение открыло многим глаза на исторический факт: даже если бы Ленинград сдали нацистам, они бы капитуляцию не приняли. Немцы вообще не собирались брать Ленинград, у них для этого не было сил. Они даже били не особо прицельно, за три года не уничтожив ни одного моста. Уцелел даже военный Кировский завод. Они просто ждали, когда город вымрет сам. И подвиг ленинградцев был не в сопротивлении, как нас уверяли, а в том, чтобы остаться человеком перед лицом смерти"

К концу материала Дима до чего-то додумался, но, не слишком прицельно, примерно как немцы. Исторический факт о том, что город не собирались брать, вообще-то известен всем, кроме, разве что Губина, для которого это стало откровением, и телеканала "Дождь", который за тупую десакрализацию уже год шляется с подгоревшей жопой. Что до мостов и Кировского завода, то есть такая вещь - маскировка. Есть такая вещь - ПВО. В Ленинграде эти науки за 900 дней Блокады освоили хорошо.

"Журналист обязан задавать самые неприятные вопросы, несмотря на дату, когда они задаются, и на чувства людей, которые этими вопросами задеваются, - хотя бы потому, что верующих задевает все, что не совпадает с их верой. Да, такова наша профессия. Но она служит истине. А если мы заботимся о датах и чувствах, то начинаем служить культу. Причем, боюсь, не религиозному, а попросту культу личности"

Журналист может быть и обязан задавать самые неприятные вопросы. Но обязан ли он задавать вопросы тупые? Обязан ли он десакрализировать своей вопиющей глупостью (которую он воспринимает как борьбу за истину) некоторые общенациональные ценности?

Последней фразы, насчет культа личности, которому так боится служить Дмитрий Губин, я честно говоря не понял. Из его текста видно, что служит он исключительно культу собственной личности, которую от чего-то считает не тупой напыщенной мартышкой, а некоторой особо ценной личностью, несущей свет истины своим читателям.

Нет, Дмитрий Губин, никакой истины ты не несешь, а вот отвращение вполне осязаемое.

Колонку идиота Губина, к слову, в "Коммерсанте" удалили. Хотя кэш и помнит все, я между тем, благодарю любимое радио, за то что они урезают совсем уж охреневших в атаке дегенератов.

Сегодня мы расскажем, кто такой Дмитрий Губин. Биография его будет подробно рассмотрена далее. Речь идет о советском и российском журналисте и телеведущем. Бывший участник программы под названием «Временно доступен», которая выходила на канале ТВЦ.

Биография

Дмитрий Губин - журналист, который родился в 1964 г в Иванове. В 1981 г. стал студентом МГУ, выбрал факультет журналистики. После окончания учебы по распределению начал работать в волоколамской газете под названием «Заветы Ильича». После года деятельности его обвинили в профессиональной непригодности и разжаловали в корректоры.

Деятельность

Дмитрий Губин в 1987 г. переехал в Ленинград. Там получил работу в журнале «Аврора». С 1990 г. стал собственным корреспондентом издания «Огонёк». В 1995 г. был редактором журнала под названием Pulse St. Petersburg (его русской версии). В 1997-1999 годах работал в штате «Радио России».

В то время этот российский журналист был ведущим ежедневного ток-шоу Persona Grata. С 1999 по 2000 г. работал в «Вестях» на РТР. Затем вернулся на «Радио России». С 2002 г. был ведущим ежедневного шоу под названием «Телефонное право», которое выходило на радио «Маяк 24». В 2004 г. работал продюсером в Лондоне в Русской службе BBC World Service. Был ведущим программы New Day.

После возвращения в Российскую Федерацию стал главой журнала FHM Russia. Покинул пост после продажи издания «ИДР». В 2008-2009 годах был шеф-редактором журнала Robb Report (его русской версии). В 2010-2011 гг. вел утреннюю программу «Утро с Дмитрием Губиным» на радиостанции под названием «Вести ФМ». Был уволен с этой должности. Отмечал, что причиной этого стала резкая критика, высказанная им в адрес Валентины Матвиенко. Руководство радиостанции отмечало, что вся проблема в визгливой интонации ведущего в эфире.

С 2007 работал на «Авторском телевидении». Вел программу «Времечко». Вместе с Дмитрием Дибровым работал над проектом «Временно доступен». С Дмитрием Харатьяном вел программу «Большая семья». В 2011 г. канал расторг отношения с нашим героем в одностороннем порядке. Причины при этом не указывались. Из отснятых программ цикла «Большая семья» были вырезаны при монтаже все кадры с журналистом. Такое решение вызвало возмущение которая участвовала в съемках.

С 2007 года работал обозревателем в журнале «Огонек». В 2014 г. покинул издание. Он высказал несогласие с редакционной политикой. При этом продолжил сотрудничать с издательским домом «Коммерсантъ». Был обозревателем радистанции «Ъ-FM». В 2011 г. стал ведущим программы под названием «Наше время». Она выходила в эфир канала «Совершенно секретно». С 2013 г. является автором проекта «Точка зрения» на «100ТВ» в городе Петербурге. В качестве колумниста сотрудничал с интернет-изданиями, а также журналами. Среди них следует отметить «Росбалт», GEO, Snob, GQ.

С 2010 г. является приглашенным преподавателем МГУ. Работает на факультете журналистики. С 2014 г. наш герой - приглашенный преподаватель Высшей школы экономики. Является участником экспертного Совета на фестивале «Вместе-радио». Сотрудничает с «Корпорацией Радио». Является преподавателем Школы радио в городе Санкт-Петербурге. По мировоззрению - абсолютный атеист. Хотя утверждает, что прежде был верующим, крестился в возрасте тридцати лет.

Библиография

Дмитрий Губин в 1999 году, вместе с Игорем Порошиным и написал книгу «Недвижимый Петербург». В 2011 г. вышел его труд «Налог на Родину». В том же году появилась книга «Записки брюзги». В 2013 г. Дмитрий Губин издал пособие «Бумажное радио». В 2014 г. появилась книга «Въездное и (не)выездное». В 2014 г. публикуются «10 лекций по теле- и радиожурналистике». В 2016 г. вышла книга «Губин ON AIR».

Награды и заявления

Дмитрий Губин получил премию журнала «Огонёк». Вскоре его отметило издание Elle. Получил премию «Золотой микрофон». Его номинация - «Ведущий программы, шоу». Удостоен премии «Золотой луч».

Наш герой высказался о своем увольнении из проекта «Временно доступен». Он отметил, что это было для него полной неожиданностью, поскольку его уверяли, что вскоре съемки возобновятся. Ему удалось узнать, используя свои источники, о причинах такого решения. По его словам, Валентина Матвиенко сильно постаралась и теперь ему путь на любые центральные каналы закрыт. Кроме того, журналист намекнул на возвращение к советской практике.

Следует также вспомнить статью «Мечеть в огне», которая была опубликована нашим героем в журнале «Огонек». Она стала причиной бурной реакции читателей. В ней автор задается вопросами о будущем мире и мусульманстве.

Дмитрий Павлович Губин - советский и российский журналист и телеведущий. Бывший ведущий программы «Временно доступен» на канале ТВЦ.

Имя при рождении:
Дмитрий Павлович Губин
Род деятельности:
журналист, телеведущий, радиоведущий, колумнист
Дата рождения: 22 марта 1964
Место рождения: Иваново, СССР
Гражданство: CССР→ Россия

Родился в Иванове в 1964 году. В 1981 году поступил на факультет журналистики МГУ.

После окончания университета, по распределению, работал в волоколамской газете «Заветы Ильича». Проработав там год, был разжалован в корректоры с формулировкой «за профессиональную непригодность».
В 1987 году уехал в Ленинград, работал в журнале «Аврора». С 1990 года работал собственным корреспондентом журнала «Огонёк» в Ленинграде. В 1995 году был редактором русской версии журнала «Pulse St. Petersburg». С осени 1997 по лето 1999 работал на «Радио России», вёл ежедневное ток-шоу «Persona Grata». С осени 1999 по зиму 2000 - в программе «Вести» на РТР, а затем снова на «Радио России». С 2002 года вел ежедневное шоу «Телефонное право» на радиостанции «Маяк 24».

В 2004 году полгода работал в Лондоне продюсером Русской службы BBC World Service, вёл программу New Day.

В том же году после возвращения в Россию возглавил журнал FHM Russia. После продажи журнала ИДР, по собственным словам, обращался к президенту холдинга Алексею Волину, о чём прямо рассказал в интервью (Slon.ru, 2011):

«Он сказал мне: „Нет, нет, нет, нет и нет“. Почему? Лёша - весёлый циник, и я ценю его за лёгкость его цинизма и даже не ставлю цинизм ему в упрёк. Он был предельно честен со мной. Он мне рассказал кое-что о внутреннем устройстве ИДР, чего я передать не могу, потому что после этого либо Родионова надо сажать в тюрьму, либо меня. Я понял, что я туда никогда не пойду».
C 2008 по 2009 год был шеф-редактором русской версии журнала «Robb Report».

В 2010-2011 гг. вёл утреннюю программу на радиостанции Вести ФМ «Утро с Дмитрием Губиным», откуда был уволен, по его словам, за резкую критику Валентины Матвиенко. Руководство радиостанции, однако, в качестве причины назвало «визгливую интонацию в эфире».

С 2007 года сотрудничал с «Авторским телевидением», был одним из ведущих программы «Времечко», соведущим программ «Временно доступен» (совместно с Дмитрием Дибровым) и «Большая семья» (совместно с Дмитрием Харатьяном). В 2011 году через некоторое время после увольнения из эфира «Вестей FM» канал в одностороннем порядке расторг отношения с Губиным без объяснения причин, а из уже отснятых программ «Большая семья» при монтаже были вырезаны все кадры с телеведущим, что вызвало возмущение участвовавшей в съемках Ксении Лариной.

«Когда я узнал, что больше не веду „Временно доступен“ (а ещё в июне меня уверяли, что всё ОК, и что в конце августа записи возобновятся), то, на всякий случай, позвонил N.
N. замечателен тем, что его любят все - и правые, и левые - и никто не смеет ему отказать. Я попросил N. узнать, в чём дело. Это требование Старой площади или перестраховка того самого Пономарёва, с которым я не знаком? „Старик, поздравляю! - раздался через час в трубке хрипатый голос N. - на центральные каналы можешь даже не соваться. На тебя полный запрет, тётя Валя постаралась. И всё телевидение это знает“.

Вот, собственно, и вся история, и я даже не хочу добавлять, что „вот и возвратился СССР“, и не хочу писать о запрете о профессии, - словом, не хочу писать ни о tempores, ни o mores».
- «Как я попал в чёрные списки»
С 2007 работал обозревателем журнала «Огонек», в 2014 году покинул журнал, будучи не согласен с редакционной политикой, однако остался работать в издательском доме «Коммерсантъ» обозревателем радистанции «Ъ-FM».

С 2011 года является ведущим программы «Наше время» на телевизионном канале «Совершенно секретно» и лицом канала.

Сотрудничал в качестве колумниста с несколькими печатными и интернет-изданиями, в том числе с журналами «GQ», Snob, GEO, «Росбалт».

С 2010 года работает приглашенным преподавателем факультета журналистики МГУ, а с 2014 - приглашенным преподавателем Высшей школы экономики. Член экспертного Совета фестиваля «Вместе-радио», эксперт «Корпорации Радио» (www.radioportal.ru), преподаватель Школы радио в Санкт-Петербурге.

По мировоззрению является абсолютным атеистом и Библию рассматривает, как «древнееврейский фольклор: любопытнейшая смесь сказок, летописей, законов, фантазий и последующих импликаций», хотя утверждает, что ранее был верующим и в возрасте 30 лет крестился.

Журналист Дмитрий Губин ведет на ТВ со своими тезками Харатьяном и Дибровым сразу две передачи – «Большая семья» («Россия 1»), где собираются звездные династии, и «Временно доступен» («ТВ Центр»), в которой знаменитости подвергаются расспросу с пристрастием.

Не обязательно сбрасывать Валуева с балкона

– По-моему, само название программы «Большая семья» звучит издевательски. Звезды – они же эгоисты. Дружат, любят напоказ. Разве могут у них быть настоящие семьи?

– Не знаю, что делает напоказ Андрей Кончаловский, но во время съемок его большая семья заняла собой всю студию, причем младшие бегали, скакали и периодически забирались на меня, так что я выглядел с ними на руках, как воин-освободитель в берлинском Трептов-парке. А шестеро детей Иосифа Пригожина и певицы Валерии – это как, не семья? Наша программа дает возможность посмотреть на звезд именно как на семейных людей.

– А если говорить о «Временно доступен», почему гости к ведущим так расположены? Татьяна Тарасова вам первым рассказала, как умирала ее сестра, как ей не дают общаться с внуками.

– Когда Михаил Пореченков признался, что у него есть взрослый внебрачный сын, его тоже никто за язык не тянул. Николая Валуева, который рассказывал, как, чуть-чуть выпив, со слезами смотрел с балкона за женой, гулявшей во дворе, причем ему с его ростом перемахнуть перила было так же просто, как другим перешагнуть ступеньку, – его тоже никто не заставлял рассказывать о личном. Возможно, они поверили, что к их частной жизни будут относиться с уважением, а не выйдут с анонсом «Пьяный Валуев чуть не выпал с балкона».

В некоторых передачах, в которых я и сам по глупости принимал участие, людей попросту используют. Мы этого не делаем. А если человек видит, что его не пытаются размазать по экрану, не выставляют идиотом и не прерывают на полуслове, а дают ответить, он открывается.

Управлять Дибровым невозможно

– А вы свое мнение о гостях после программы меняете?

– Мне перед записью программы с Кобзоном знакомые говорили: «Ты обязан его размазать!» То же самое я слышал накануне своей встречи с Михалковым. Но мне оба понравились.

– Поддались обаянию?

– Может быть. Я слышал об этом умении Михалкова, и он реально обаятелен… Или, скажем, Боярского я, мягко говоря, недолюбливал за его поддержку газпромовского небоскреба, но у меня была возможность про это спросить, а у него – объясниться. Это очень важно – услышать другую позицию.

– Заметно, что вы на программе не только за гостем, но и за Дибровым наблюдаете. Зачем?

– Разве я сторож Диброву? Кроме того, в отличие от меня, у него нет «уха» на программе – он не может слышать команды режиссера. Им невозможно управлять.

– Почему так?

– Насколько я знаю, это было условие самого Дмитрия Диброва. Он не журналист, который, выполняя режиссерскую волю, задает те вопросы, которые необходимы. Он скорее заинтересованный наблюдатель, комментатор, вступающий в разговор тогда, когда ему это кажется принципиальным.

– Вас не ущемляет положение соведущего? Мечтаете о сольном проекте?

– Нет. Обе программы я веду на правах собачки на прогулке. Это как, рассказывают, Фаина Раневская выгуливала своих собачек, и когда дамы восклицали в умилении: «Ой, какие собачки! Это девочки?», Раневская отвечала: «В борделе девочки. У меня, слава Богу, суки». Так вот, я выполняю некую роль собачки на поводке при той большой команде, которую зритель не видит. Меня выпускают вперед, потому что я умею гавкать. А вдвоем – потому что по сценарию у нас парное катание.