Как живут самые богатые румынские ведьмы. История моего посвящения

Если вы верите в колдунов, вампиров и ведьм, то Румыния - это та страна, которая нужна вам! И действительно, попадая в эту небольшую, но привлекательную для туристов страну, понимаешь, что мистика и реальность идут бок о бок. Ведьмы Румынии - это не персонажи из древних сказок, это самые что ни на есть живые и настоящие ведьмы, у которых есть даже своя ассоциация. Оказывается, в Румынии колдуны и ведьмы существуют на вполне легальных основаниях. Здесь к ним относятся с почтением и неким трепетом, признавая их право на существование. Местные жители трепетно относятся к древним знаниям, пусть даже они не нашли научного объяснения.

Мистика и неизведанное в Румынии

Огромной популярностью у жителей страны пользуется Национальная ассоциация «Ведьмы Румынии», у которой еще несколько лет назад была своя программа на местном телевидении. К сожалению, ее существование шло в разрез с планами правительства по вступлению в Евросоюз и эту колоритную передачу закрыли. Одновременно с этим появился запрет на показ любых около мистических сюжетов с участием местных магов. Многие местные жители искренне сожалеют об этом.

И вновь о Дракуле: мифы и легенды

Эта горная страна, омываемая теплым Черным морем, не только манит туристов своими пляжами и горнолыжными курортами, она славится богатым историческим наследием и множеством тайн и мистических легенд. Тайны Румынии — не только ведьмы, это еще и известный всему миру замок графа Дракулы, к которому стремятся паломники со всего мира. А вы знаете, что сразу несколько замков претендовали на почетное звание «замка Дракулы» в Румынии? Но, тем не менее, большинство считает, что легендарный вампир проживал в замке Бран, что располагается в тридцати километрах от городка Брашов. Вычурная готическая архитектура хорошо сохранившегося средневекового замка с высокими стенами, множество запутанных лабиринтов, бойницы и суровая красота всего сооружения говорят сами за себя. Попадая сюда, сразу верится в реальное существование кровожадного вампира, легенда о котором жива на протяжении нескольких столетий. К сожалению, это один из мифов Румынии, и вампир не имеет к этому замку никакого отношения. Но современные туроператоры пользуются необычайной популярностью этого мистического персонажа и организовывают туры в Румынию: «Замок Дракулы», замки и дворцы Карпатии. Посещение замка Бран, что в Трансильвании, обязательно входит в программу любого тура в Румынию . Туристы любят рассказы о Дракуле и готовы посещать замок Бран не единожды.

Однако если быть до конца точным, Дракула в Румынии — это нарицательное имя, которое принадлежит двум совершенно разным героям. Первый из них был вампиром, вымышленным персонажем руки ирландского писателя Брэма Стокера. А второй прожил вполне земную жизнь, но не менее кровожадную, чем его вымышленный тезка. Точнее сказать, жестокий князь из Румынии Влад Цепеш, вошедший в историю своими кровожадными поступками, мог стать прототипом литературного Дракулы. Его так и прозвали еще при жизни - Дракула. Этот негодяй и садист княжил в XV веке в Валахии, одном из районов Румынии, но к вампиризму он не имел ровным счетом никакого отношения. Зато на пути его жизни мог встретиться вышеупомянутый мрачный замок Бран, в котором правитель Валахии мог останавливаться во время своих многочисленных походов против Османской империи. Нам не дано заглянуть в глубь веков, и мы можем только гадать — мифы Румынии или историческая правда дали замку имя самого известного вампира.

В Румынии есть еще несколько мест, носящих имя Дракулы, которые показывают туристам. В городке Тырговиште, расположенном в 80 км от Бухареста находятся развалины замка, где в 1456-1462 была резиденция князя Влада Цепеша (Дракулы). Большая часть ужасных злодеяний была совершена им именно здесь. С башни замка можно наслаждаться идиллией пейзажа современной Румынии и представлять, что в XV веке эту красивая картинка была обезображена большим числом колов с насаженными на них врагами Дракулы. С первого дня прибытия графа в городок Тырговиште начались многочисленные казни, так он мстил убийцам своего старшего брата.

Примерно в трех десятках километров от города Бухарест расположено озеро Снагов (Snagov), посреди которого есть остров. Там, согласно легенде, и похоронен граф Дракула. Страждущие посетить последний пункт его земной жизни будут вынуждены добираться до него или на такси, или на рейсовой маршрутке. Последние метры до встречи с могилой легенды придется проплыть на лодке. Ведь могила Дракулы находится в монастыре, который стоит на острове. Если верить исторической хронике, обезглавленное турками во время битвы тело графа, предали земле перед самым алтарем. Сегодня на существование могилы указывает небольшой портрет и вазочка с живыми цветами. Но и этой тайне Румынии не суждено было подтвердиться. Археологические раскопки 1931 года не дали никаких результатов. На месте предполагаемого захоронения было найдено лишь несколько костей домашних животных. Ни остатков гроба, ни скелета человека не было найдено. Это не остудило пыл любителей всего мистического. Напротив, они стали говорить о таинственном исчезновении тела графа Дракулы, что только подогрело интерес к этой истории и дало начало новым мифам Румынии.

Румыния еще полна неизведанных тайн и неразгаданных сюжетов для тех, кто любит окунаться в загадки прошлого. Наступает самое время приоткрыть тяжелую гардину с секретов столетий.

В Румынии проживают королевы предсказаний, которых называют румынскими ведьмами, пишут fresher.ru .

Они говорят, что имеют дар предсказывать будущее, заглядывать и говорить с . Фотограф Люсия Секеркова решила проверить это на своей шкуре.

Пришлось долго договариваться с ведьмами, чтобы они разрешили фотографировать их. Сначала они давали за одно фото цену в 50 евро, а в конце-концов согласились на публикацию полной истории в газете и фотографии главной ведьмы - Марии Кампины - на обложке. Это и есть то фото.

Люсия решила проверить способности ведьм. Ей предсказали, что она выйдет замуж и родит ребенка, а также потеряет кого-то из близких. Все это должно было произойти за год, однако, как утверждает фотограф, ничего из предсказанного не случилось.

Ведьм содержат их мужчины. Они не рассказывают, насколько легально мужья зарабатывают деньги, однако этого хватает, чтобы обставить дома самой дорогой и пышной мебелью. До совершеннолетия девочки ходят в школу, параллельно обучаясь колдовству, но после окончания школы они сами решают, становиться им ведьмами или нет. Только женщинам разрешено заниматься колдовством, они сами решают-правильным ли делом заняты, ведь часто они обманывают своих клиентов.

Люсия фотографировала чуть ли не самых богатых ведьм в Румынии. Вех очень удивляет их бизнес, ведь они построили его из ничего, показывая лишь древние ритуалы. С каждым годом отношение жителей к ведьмам меняется, только пока непонятно-хорошо это или нет.

Мебель на фото ниже-Мариии Кампине. Она говорит, что умеет разговаривать с мертвецами.

Частенько для антуража ведьмы зажигают свечи, говоря, что только так у них открывается внутренний глаз, с помощью которого колдуньи накладывают заклятия или смотрят в будущее.

Ведьмовство уже давно считается в большинстве стран бабушкиными сказками и пережитком прошлого. Но в некоторых уголках планеты ведьмы и колдуньи по-прежнему вызывают почтение и страх у окружающих. Румыния — одна из таких стран. Как же устроена жизнь современных румынских ведьм?

Услуги ведьм пользуются популярностью

Поход к ведьме не считается в Румынии признаком отсталости и суеверности. Наоборот, большинство жителей страны предпочитает обратиться к ведьме в том случае, когда житель Западной Европы отправится к врачу или адвокату. По статистике, каждый десятый житель Румынии регулярно обращается к услугам ведьм.

Румынские колдуньи выглядят, как в сказке

Те, кто хорошо знаком со сказками о ведьмах и колдуньях, во время визита к румынской ведьме вряд ли будут чем-то удивлены. Местные колдуньи действуют точно так же, как героини сказок: они окружают себя таинственными и зловещими артефактами, любят животных вроде черных кошек и сов, бормочут заклинания, варят зелья, сушат таинственные травки… И даже выглядят они обычно, как

Предсказывать будущее румынские ведьмы не умеют

Словацкий фотограф Люсия Секеркова, делавшая фоторепортаж про румынских ведьм, однажды решила протестировать их способность предсказывать будущее, и предложила нескольким ведьмам сообщить, что ожидает ее, Люсию, в грядущем. В итоге, была, мягко говоря, разочарована. По ее словам, большинство ведьм были очень расплывчаты в своих предсказаниях, а те, кто решился на конкретику, даже близко не подошла к истине. «Одна из них сказала мне, что меньше чем через год я выйду замуж, — рассказывает Люсия. — Другая заявила, что скоро один из близких мне людей умрет. Прошло уже много времени, но ни одно из предсказаний так и не сбылось».

Белые ведьмы используют крест

Вовсе не все ведьмы отрицают церковь и христианскую религию. Ведьмы, называющие себя белыми, ставят своей задачей борьбу с черным колдовством, используют в своих обрядах православный крест и искренне считают себя верующими. Одна из самых известных ведьм Румынии, Родика, дочь Матери Гусеницы, персональной предсказательницы бывшего румынского диктатора Николае Чаушеску, называет себя белой ведьмой и христианкой, и не приступает к работе без креста. «Крест — это символ нашей веры в Бога, — говорит Родика. — Все, что я делаю, я делаю с верой в Бога».

Румынские ведьмы практикуют как черную, так и белую магию

Румынские ведьмы четко делятся на белых и черных. Черные ведьмы творят зло — насылают порчу, заклинают на смерть. Белые ведьмы борются со злом — исцеляют болезни, снимают заклятия. Различны и их ритуалы. Белые ведьмы работают днем, используя мед, цветы, травы и иные символы жизни. Черные ведьмы приступают к делу ночью, используя символы смерти, мертвых животных, кровь. У черных ведьм, однако, есть одно преимущество — лишь они способны разговаривать с мертвыми.

Большинство румынских ведьм — цыганки

Практически все румынские ведьмы — цыганки. В цыганском сообществе ведьмовство и предсказание будущего — единственная работа, дозволенная женщине и способная принести ей почет и боязливое уважение в обществе. Поэтому практически все без исключения девочки в цыганских семьях ходят в школу лишь до 13-15 лет, после чего полностью посвящают себя изучению колдовских ритуалов и гадания под руководством мам и тетушек. На этом фото — юные 15-летние колдуньи за изучением первых в своей жизни ритуалов.

Румынские политики боятся ведьм

Ведьмовство в Румынии существовало издревле. Однако лишь в 2011-м, через много лет после прихода капитализма, услуги ведьм и ворожей решились обложить налогом. Говорят, до этого правительственные чиновники боялись наложить на колдуний налоговое бремя, страшась их проклятий. Действительно, после введения налога румынское сообщество ведьм сообща наложило проклятие на всех политиков без разбора. Колдуньи даже устроили нечто среднее между магическим ритуалом и демонстрацией, собравшись протестовать против нгалогов и вылив в Дунай отравленное зелье. Однако, кроме пары рыбин, от проклятья никто не пострадал.

Румынские ведьмы колдуют онлайн

Румынские колдуньи идут в ногу со временем и вот уже с десяток лет оказывают свои древние услуги по интернету. Одной из первых завела свой с формой заказа онлайн-услуг белая колдунья Родика. «Я произношу традиционные заклинания и варю зелья по древним рецептам, — пишет она на своей странице. — Но блог помогает мне быть ближе к потенциальным клиентам и доказывать скептикам, что колдовство — это реальность».

Две румынские ведьмы прогремели в деле о шантаже и вымогательстве

Ведьмы Мелисса (слева) и Ванесса (справа) в 2011 году были обвинены в шантаже и вымогательстве. Обещая богатым и знаменитым гражданам Румынии помощь в делах и любви, они брали с клиентов все больше и больше денег, угрожая им проклятием в случае, если те перестанут платить за их поддержку. Одна из пострадавших, известная телеведущая Оана Заворану, отнесла шантажисткам несколько сот тысяч евро. Она просила помощи в отношениях со свекровью, однако Мелисса и Ванесса так и не смогли сгладить конфликт в семье ведущей. Зато они сумели так запугать клиентку, что она продолжала носить им деньги, только чтобы избежать цыганского проклятия.

На румынских ведьм регулярно подают в суд за неверные предсказания

После 2011 года, когда ведьмы стали платить налоги, публика все чаще стала воспринимать их как обычных представителей сферы услуг и даже пытаться засудить их за некачественную работу — то есть, как правило, за неверные предсказания будущего. Но сделать это, как оказалось, не так-то просто. Ведьмы обвиняют самих клиентов в том, что те неправильно сообщают информацию о себе, перевирая дату, место и точное время рождения. Поскольку мало кто помнит момент собственного появления на свет до минуты или его место до сотых долей градуса, доказать неправоту лукавой ведьмы оказывается затруднительным.

Румынские ведьмы сознают неэтичность своей профессии

Как уже было сказано, практически все цыганские девочки с юных лет учатся гаданию по ладони, на картах, с помощью хрустального шара, а также другим колдовским трюкам. Получив основные знания от мам, бабушек и тетушек, девочки должны сами решить, станут ли они колдуньями или предпочтут участь домохозяйки. При этом, как утверждается, учительницы колдовского дела сами указывают подопечной на то, что, принимая решение, она должна помнить и о некоторой моральной неоднозначности этой профессии: ведь, так или иначе, ей предстоит эксплуатировать наивность клиентов. Впрочем, для некоторых юных ведьм это — лишний плюс в профессии.

Бассейн ведьм

В Румынии есть место, где сбывается любой заклинание или проклятие, пусть даже произнесенное самой неопытной ведьмой. Это — так называемая Ведьмина ванна в получасе езды от Бухареста. Этот пруд и вправду таинственен: из него не пьют животные, и, хотя его измеренная глубина не превышает пары метров, в нем без следа может утонуть что угодно. По слухам, в народные праздники здесь собираются ведьмы для исполнения колдовских обрядов, поскольку произнесенные именно здесь заклинания всегда безошибочно сбываются. А вот обычные люди стараются к Ведьминой ванне не подходить.

Румынские ведьмы любят похвастаться богатством

Многие румынские колдуньи весьма состоятельны, и каждая из них не прочь прихвастнуть своим богатством. Об этом свидетельствует словацкий фотограф Люсия Секеркова, много фотографировавшая дома румынских ведьм. По ее словам, по количеству позолоты такой дом не уступит Версалю, а интерьером с частыми вкраплениями золотых стульев может даже его превзойти.

Ведьмы идут в ногу со временем

Румынские колдуньи стараются соответствовать требованиям эпохи не только тем, что обзаводятся сайтами в интернете. Они по-прежнему пользуются древним инструментарием — от зелий и магических амулетов до карт и хрустальных шаров — но готовы с их помощью предложить клиентам кое-что новенькое. Так, недавно одна ведьма сообщила, что сумела сварить зелье, помогающее обрести счастье в однополой любви. Насколько новое зелье востребовано у клиентов, не сообщается.

Румынские колдуньи — отличные коммерсанты

Румынские ведьмы — дамы одаренные по части ведения бизнеса. Они не упустят ни единой возможности заработать. Так, колдунья Маргерита, местная знаменитость в городке Таргу Джиу на юге Румынии, заявила журналистам, что у нее нет четкого прейскуранта, и она назначает цену, исходя из состоятельности клиента, заставляя богатых платить больше. По имеющимся данным, она не стесняется просить за свои услуги значимые суммы, но пока еще ни разу не назвала цену, которую клиент не смог бы заплатить. Вот это бизнес-глазомер!

История моего посвящения

Помните, я рассказывал, как меня наказал домовой в Румынии? Остановлюсь на этом подробнее. Было это в 1990 году, когда я в очередной раз поехал отдохнуть в Румынию к своим родственникам и после краткой остановки в Бухаресте оказался у одних своих родственников в пригороде Тулчи. Хозяева дома, по случаю моего прибытия, закололи барашка и устроили небольшой сабантуй. А на следующий день утром я почувствовал сильную боль под лопаткой, оказалось, там вздулась огромная шишка. В местной больнице доктора не могли определить причину заболевания и посоветовали мне ехать в Бухарест на обследование. Но, учитывая ситуацию с дороговизной тамошних медуслуг и мздоимство румынских врачей – все, как ныне в России, мне казалось, проще вернуться на родину и обследоваться и вылечиться дома. Ведь тогда у нас был еще Советский Союз с его бесплатной медициной.

Тем временем боль усиливалась, а шишка росла прямо на глазах, так что я серьезно испугался, что не только не смогу приехать домой и подлечиться, но и вообще не успею вернуться в СССР и меня похоронят либо здесь, либо отправят к себе уже в цинковом гробу. Но тут мои родственники предложили мне съездить к одной дракуле – чертовке – так зовут в Румынии ведьм – Марчеле Дойне, жительнице придунайской деревушки Ласкар-Катаржиу, что находится как раз напротив Измаила, так что там ночью хорошо была слышна музыка с теплохода-ресторана на нашем берегу. Поговаривали, что Марчела прямой потомок графа Влада Цепеша – Дракулы и родилась от одной из двух ведьм – сестер-близняшек, подружек Цепеша.

Ведьмой оказалась сухенькая маленькая старушонка, судя по всему, весьма древнего возраста, с острыми черными глазами, с черными же, без единой сединки, волосами, похожая на турчанку. Она долго и молча сверлила меня своими запавшими устрашающими глазами, так что у меня по спине бегали мурашки, наконец, осмотрела мою спину, порасспросила, как я прихватил эту болезнь. Сказала, что напустил на меня смертельную болезнь «хозяин» дома (домовой) за то, что ради меня зарезали его любимую овечку. Потом ее внучатая племянница Джета сходила в курятник и отсадила отдельно ото всех черную курицу. Еще несколько часов мы ждали, пока эта курица снесет яйцо. Потом она принесла яйцо, и Марчела выпроводила моих сопровождающих в сад. За это время у меня начался сильный жар, я едва оставался в сознании.

Бабка пообещала мне выздоровление с одним условием, чтобы я приехал на ее похороны. Я ответил, что пока-де меня известят, да еще и путь не близкий, так ее, пожалуй, уже и закопают.

– Ничего, – ответила бабка, – приезжай на могилу, как только узнаешь о моей смерти, а это может быть уже скоро, так не откладывай.

Я пообещал. Затем она спросила, есть ли у меня такие враги, которым бы я мог желать смерти, поскольку моя болезнь лечению не поддавалась, ее можно было только перевести на другого. Таковых у меня не было, а если бы и были, я не смог бы поступить с другим человеком таким вот образом, ибо это был бы смертельный грех перед Богом. Бабка минуту-другую о чем-то думала, потом сказала, что есть один такой человек, который издевался над моей матерью, бил ее. И это был якобы ее муж. Я подумал, что у ведьмы не все в порядке с головой, и ответил ей, что покойный мой отец был добрым человеком, любил мать и никогда не смог бы себе такого позволить.

– Твой отец – это ее второй муж, а был еще и первый, – ответила старуха.

Я не очень-то поверил бабке, поскольку ни от матери, ни от кого другого не слышал, чтобы моя мама была дважды замужем. Но это оказалось чистой правдой. Я узнал это по приезде домой, порасспросив мать. Она очень удивилась тому, что я узнал это, но, главное, ее интересовало, кто бы это мог мне рассказать. Они с отцом тщательно скрывали от меня этот факт ее биографии.

Действительно, она была замужем до встречи с моим отцом за одним деревенским пьяницей и дебоширом. Он сильно ревновал ее, впрочем беспочвенно, и по пьяной лавочке не раз нещадно бил. Однажды, беременную, избил мать до полусмерти, так что у нее случился выкидыш. Его посадили, а мою мать, полуживую, увезла на телеге в город ее сестра, где уже позже мать познакомилась с моим отцом. Но родители мои решили ничего мне не говорить об этой странице ее жизни. Вот почему я был в неведении.

А тогда бабка назвала мне имя этого человека – Алексей. Сказала, он заслуживает смерти, по его вине был загублен невинный младенец в утробе моей матери, да он потом много еще чего натворил, за что мотал не один срок по тюрьмам. К тому же, убеждала дракула меня, этот Алексей и так находился при смерти, так что сведение на него моей болезни особо ничего не решало – умер бы он днем позже, днем ли раньше. Я ответил бабке, что я не знаю никакого Алексея, сам никому не желаю смерти и если она считает, что этот человек ее заслуживает, то пусть все решает сама, а я умываю руки. На том и порешили. Затем она провела со мной обряд снятия порчи. Я привожу его здесь взятым отрывком из моего рассказа «Ведьма из Ласкар-Катаржиу»:

«Дойна взяла меня за руку и подвела к тому краю стола, на котором лежал кругляш зеркала. Сама стала у противоположенного его края. Она возвела руки к небу, запрокинула голову, будто смотрела сквозь потолок на какую-то, одной ей видимую звезду, и оцепенела в этой позе. Через некоторое время я увидел серебристые струйки, словно легкий утренний туман стекающиеся на ее ладони откуда-то сверху. После этого она опустила их и направила с обеих сторон на сосуд с водой, стоящий перед нею. Туманный свет с ладоней влился в сосуд, превращая бесцветную воду в некую белую, молочного цвета, жидкость.

– Смотри на яйцо в зеркале, не закрывая глаз, сколько можешь, – сказала Дойна глухим, словно идущим из-под земли голосом. – Захочется моргнуть – просто прищурь глаза, но не закрывай ни в коем случае, иначе все пойдет прахом.

Я перевел взгляд в зеркало, на котором лежало яйцо, и увидел там отражающуюся в нем Дойну. Руки ее выписывали замысловатые узоры над сосудом, жидкость в котором бурлила, словно на раскаленной печи. Сама Дойна, казалось, пританцовывала за яйцом в каком-то трансе, закатившиеся ее глаза страшно выпячивались белками глаз, с ее губ стекала пена. Низким голосом, будто в груди у нее заплакала душа, она негромко и заунывно что-то запела. Иногда равномерное течение песни прерывалось грозными выкриками, иногда слезной мольбой, иногда – невнятным бормотаньем. Картинки эти были не слишком отчетливы, поелику глаза мои застилали слезы, отчего я постоянно прищуривался, сгоняя с них зудящую резь.

В это время я почувствовал, что в моей утробе начало что-то подрагивать, возникло некое шевеление, ворочание, словно у беременной женщины на сносях. Меня стало корежить и колотить так, будто всего выворачивали наизнанку, все тело охватила пронзительная боль, словно меня кинули в кипящий котел. В глазах поплыли кровавые круги, но, стиснув до скрипучей ломоты зубы, я продолжал упорно смотреть в зеркало. Я едва держался на слабеющих с каждой секундой ногах, они подкашивались, и я, чтобы не свалиться на пол, ухватился за край стола. Вдруг в районе солнечного сплетения у меня стала надуваться и пульсировать кровоподтечного цвета шишка, которая в считаные мгновения налилась до размера доброго яблока, и из нее показался черный туманный клубок, похожий на козью морду. И тут я услышал оголтелый румынский мат, выкрикиваемый писклявым собственным голосом, но, кажется, это говорил не я или я, но только не по своей воле.

– Чем выходишь? – раздался грозный рык Марчелы.

– Пошла в п…у, с-сука старая! У-у-у! – на тонкой пронзительной ноте возопил я, и из моего тела вырвался черный шлейф, похожий на невиданного зверька, с рогатой морденью во главе, который с шипением скрылся в курином яйце.

Яйцо почернело и взбугрилось волдырями, но скорлупа не полопалась, будто была пластилиновой. Свечи у зеркала глухо затрещали, загудели, зачадили. Пламя из ровного превратилось в огненные вихри.

– Джета! – Выкрик Дойны прозвучал как удар топора о крепкое дерево.

Из-за дверного бархатного, с золотыми кистями, полога пулей вылетела Джета, видимо давно стоявшая там на изготовке. В руках ее был ухват с большим чугунным горшком, в котором переливались огнем жаркие угли. Дойна с завидным для ее возраста проворством схватила злополучное яйцо серебряными щипцами, похожими на те, которыми подают пирожное, и бросила его в огненный чугунок. Из чугунка изрыгнулся кровавый столб пламени, раздался жуткий треск, будто стадо кабанов ломилось сквозь таежный сухостой. Дойна тут же плеснула из хрустального сосуда в горшок воды, пламя погасло, после чего все стихло, и из чугунка огромным, сизым грибом вывалил тухлый, с сильным запахом серы, густой дым. Круглая шляпа этого дымного гриба, как мне показалось, была похожа на хохлатую голову уродливого старика, искаженную гримасой смертельной агонии.

Джета выбежала с горшком из дому, а Дойна широко распахнула окно, и в комнату ворвался предгрозовой свежий ветер, сметший дымное страшилище и загасивший свечи. Полыхнула ослепительная молния, осветив раскосматившуюся Дойну, лицо которой было изможденным и белым и сливалось воедино с ее полотняной рубахой в одну живую статую. Тут же ударил мощный раскат грома, заставивший жалобно зазвенеть хрусталь бронзовой люстры под потолком, и с небес обрушилась водяная стена свирепого ливня.

В этот миг силы оставили меня, и я, потеряв сознание, рухнул на пол».

Очнулся я только к вечеру. Чувствовал я себя хорошо, как будто попарился в баньке, спина не болела, хотя шишка на ней еще ощущалась. А через несколько дней от опухоли не осталось и следа. Напоследок, при прощании, бабка напомнила мне наш уговор, сказала, что мы с ней очень близкая родня, что я даже не представляю себе, насколько близкая. На что я резонно заметил, что вроде знаком со всеми своими румынскими родственниками.

– Мы не кровная родня, – объяснила она мне, – но мы ближе с тобой, чем даже мать с сыном.

И тогда я впервые услышал от нее и хорошо запомнил одну фразу: наше тело – это на самом деле вовсе не мы, а только временная оболочка, наша суть заключена не в ней. И мы гораздо больше, чем то, что о себе думаем. И наша привязанность друг к другу не теряется со смертью. Не теряется и ненависть, и неприязнь, но лишь для тех, кто после смерти переходит в низшие миры. А там это – нелегкая обуза. Последним ее советом было то, чтобы я больше не возвращался в дом в Тулче, где я гостил, дабы не гневить «хозяина». Я послушал ее, и мне мои вещи принесли в порт, откуда я отплыл в Браилу к другим своим родственникам.

И вот не прошло и года, как мне позвонила из Румынии Джета и сообщила о смерти тетки.

Похоронили бабку не в Ласкар-Катаржиу, а в придунайском городке Мила-23, где, кстати, большинство населения – русские, потомки беженцев за веру еще со времен никонианства и протопопа Аввакума. Конечно, на похороны я не успел, и Джета повезла меня на кладбище в Милу. Там она привела меня к обширному склепу. В склепе стояли стол, лавка, на столе были графин с вином, перевернутые вверх дном стаканы, в закрытой чашке лежали орешки. С правой и с левой сторон находились закрытые ниши с телами почивших. Одно место было свободно. Мне показали нишу с умершей ведьмой. Я обратил внимание на то, что фамилии усопших были мало того что разные, но и большинство вообще не румынские. Причем там была и одна русская фамилия. Было ясно, что это не фамильный склеп и усопшие попали сюда явно не по семейному принципу.

Джета не смогла мне объяснить этого положения вещей, она попросту ничего не знала. А этот склеп дракула показала ей незадолго перед смертью и велела похоронить ее именно здесь.

Джета предложила помянуть усопшую. Она достала из сумки бутылку сливовицы – это такая водка из сливы – и закуску. Еще она выложила передо мной несколько вещей – замусоленную, в твердом переплете, с медной застежкой тетрадь и шкатулку, обитую крокодиловой кожей, в которой оказался медный, украшенный голубой эмалью, порядком уже потертый крест. Оказалось, что все эти вещи передала мне в наследство Марчела.

При этом Джета извинилась и сказала, что вообще-то тетрадей было три. И что она все отложенные для меня вещи после похорон старухи снесла на чердак и спрятала там от внуков, с которыми она переехала жить в Марчелин дом, в корзину и накрыла тряпкой. Она призналась, что не рассчитывала на мой скорый приезд, да и сомневалась в том, приеду ли я вообще. Однако за день до моего прибытия случился невиданный град, такой, что пробило крышу. Две тетради в бумажном переплете промокли, страницы слиплись и прочесть в них ничего было нельзя. Она их и выбросила.

Оставшаяся тетрадь имела заголовок «Служебник ведьм». Написана она была на удивление грамотным, почти литературным русским языком, несколько витиеватым, с дореволюционным алфавитом. Правда, тетрадь тоже была подпорчена сыростью, так что потом я разобрал едва ли половину написанного. Также в нее было вложено письмо, адресованное мне лично.

Кстати, отвлекаясь от темы, отмечу, что в тетради я нашел и то действо, которое произвела со мной дракула, когда сводила опухоль на спине. Вообще, там был очень интересный магический материал, основа которого и составила данную книгу.

В процессе дальнейших наших бесед с Джетой и из содержимого письма мне удалось узнать, что покойной Марчеле было от роду девяносто шесть лет. Отец ее был румыном с сильной примесью турецкой крови, а мать – русская из потомков крепостных знаменитого нашего поэта Некрасова. В 1911 году Марчела переехала в Измаил в горничные к одной мадам, жене русского офицера. С началом Первой мировой войны офицер был призван в армию и погиб в первом же бою. После этого мадам перебралась в Питер, где основала небольшой шляпный салон, Дойну она тоже взяла с собой. Сам салон занимал одну небольшую залу, где работали еще несколько девушек-модельеров – помощниц мадам, остальные комнаты в обширной квартире были жилыми.

Дама та увлекалась спиритизмом и учением Блаватской, по вечерам у нее собирались гости, велись мистические беседы, порой проводились спиритические сеансы. Мадам полюбила Марчелу, относилась к ней, как к родной, и звала ее по-русски Машей. Она посвящала ее в свои занятия, дозволяла участвовать в сеансах. И к этой даме на сеансы частенько наведывались господа из высшего света. Несколько раз сам Григорий Распутин почтил мадам своим присутствием.

В одно из таких посещений он подозвал Марчелу и попросил показать ему свою ладонь. Он долго и пристально рассматривал ее, а на другой день специально появился в салоне ради Марчелы. Он вручил ей пачку денег ассигнациями, кошелек с золотыми червонцами и тот самый крест, который Дойна позже завещала мне.

После отречения русского императора от престола Марчела вернулась в Румынию. Привезенного с собой золота и тех скопленных денег, которые она заработала за три года у мадам, хватило ей на то, чтобы купить добротный поповский дом с богатой усадьбой в Ласкар-Катаржиу и вообще жить безбедно. Она трижды выходила замуж, но все мужья ее почему-то погибли один за другим при разных обстоятельствах – один в пьяной драке, другой утонул, а третий повесился. Все это произошло на протяжении каких-то пяти лет, после чего о Марчеле пошли разные нехорошие слухи, и больше ее замуж никто не брал. Детей она тоже не успела родить.

Дойна смирилась с этим, и так она и поживала бы себе потихоньку, но однажды ей приснился сам Григорий Распутин. Он упрекнул в том, что у нее есть некий дар, которым она обязана воспользоваться.

Марчела и сам раньше замечала за собой необычные способности – стоило ей провести по щеке ребенка, у которого болел зуб, как боль прекращалась, стоило кому-то в сердцах сказать: «Чтоб у тебя память отшибло!» – и через некоторое время человек становился безумным. А после этого сна Марчела всерьез занялась ведовством и со временем заслужила в своем крае большую известность.

А теперь о главном. Когда Джета передавала мне крест, она сама не знала о нем. Джета просто передала мне шкатулку, когда же я спросил ее, что в ней, она пожала плечами и отвела от меня глаза. Я понял, что она ее не открывала, боясь коснуться того, что лежало внутри. Я открыл шкатулку, и в ней, завернутый в красную шелковую тряпицу, оказался тот самый крест Григория Распутина. Когда старая медь легла мне в ладонь, я почувствовал странное жжение, пронзившее меня до сердца.

Уже позже я понял, что вместе с крестом Дойна передала мне свой колдовской дар посмертно…