Главная Телефоны Освободительный поход красной армии в западную украину и западную белоруссию. Польский поход красной армии (ркка)

Освободительный поход красной армии в западную украину и западную белоруссию. Польский поход красной армии (ркка)

В первых числах сентября 1939 г. перед советским правительством встал вопрос, что делать в сложившейся обстановке? Теоретически были возможны три варианта: 1 – начать войну с Германией; 2 – занять часть территории Польши, населенной белорусами и украинцами; 3 – вообще ничего не делать.

О первом варианте, то есть о войне СССР с Германией и Японией в одиночку и при враждебном отношении Англии и Франции, уже говорилось. Третий вариант дал бы немцам возможность сэкономить несколько недель в 1941 г. и позволил бы взять Москву еще в августе-сентябре 1941 г. И дело тут не столько в потерях личного состава вермахта в летнюю кампанию 1941 г., а в выходе из строя бронетехники и автомобилей. Русские дороги – «семь загибов на версту» – летом-осенью 1941 г. вывели из строя до 80 % германской техники. Трофейные французские автомобили вышли из строя еще до Смоленска, а затем стали лететь и германские автомобили, включая полугусеничные. Уже в июле люфтваффе пришлось организовать доставку танковых двигателей и других запчастей по воздуху . А в сентябре-октябре германские солдаты начали шарить по русским деревням и забирать худых советских лошаденок и крестьянские телеги. Тысячи пленных были расконвоированы и посажены ездовыми на эти телеги. Но все эти экстраординарные меры не спасли передовые части вермахта, в ноябре-декабре 1941 г. остро ощущавшие дефицит топлива и боеприпасов.

Так что оставался только второй вариант, и советские войска 17 сентября перешли польскую границу, формально нарушив польско-советский пакт о ненападении 1932 г. Почему формально? Ну, представьте, вы заключили договор с дееспособным человеком, а теперь он хрипит в агонии. Можно ли по-прежнему считать договор действительным? В частной жизни можно попытаться заставить выполнить условия договора наследников или страховую компанию. 17 сентября у Польши не было наследников, если не считать Германии. Международное право предусматривает аннулирование договора, если государство-контрагент прекращает свое существование. Правда, нашелся некий «известный советский историк» М.И. Семиряга, который утверждал, что, мол, договоры продолжают сохранять свое действие, «если государство-контрагент прекращает существование… если его высшие органы продолжают олицетворять его суверенитет в эмиграции, как было с польским правительством» .

Начнем с того, что 17 сентября 1939 г. не было никакого польского правительства в эмиграции, а члены бывшего польского правительства в этот день пересекали румынскую границу, но где они конкретно находились, не знали ни уцелевшие польские части, ни Москва, ни Лондон. А само утверждение Семиряги представляет полнейший бред.

Представим себе классическую ситуацию: страна «А» имеет договор со страной «В» о поставке больших партий вооружения. В стране «В» происходит государственный переворот, и вся власть переходит к новому правительству, но кучка людей бежит в страну «С», где создает эмигрантское правительство. По Семиряге выходит, что страна «А» должна поставлять оружие эмигрантскому правительству… Если бы история развивалась по семирягинскому варианту, то уже давно Третья мировая война стерла бы с лица земли и Россию, и Америку. А ведь подобная чушь собачья одобрена кафедрой новой и новейшей истории МГУ.

Разгулявшийся «известный советский историк» считает сталинским преступлением цитирование Ф. Энгельса в журнале «Большевик»: «Чем больше я размышляю об истории, тем яснее мне становится, что поляки – une nation foute (разложившаяся нация), которая нужна как средство лишь до того момента, пока сама Россия не будет вовлечена в аграрную революцию. С этого момента существование Польши не имеет абсолютно никакого reson dйtre (смысла). Поляки никогда не совершали в истории ничего иного, кроме храбрых драчливых глупостей. Нельзя указать ни одного момента, когда Польша, даже по сравнению с Россией, играла бы прогрессивную роль или вообще совершила что-либо, имеющее историческое значение…» .

Ай да Семиряга – борец за свободу слова, но только для себя и себе подобных! Замечу, что экономические теории Маркса и Энгельса критикуются уже свыше ста лет, но пока никто не утверждал, что Энгельс плохо разбирался в политике и в военном деле. Да и сам Семиряга возразить Энгельсу ничего не может.

Министр иностранных дел Германии Риббентроп в 18 ч.

50 мин. 3 сентября 1939 г. телеграфировал германскому послу в Москве Шуленбургу (телеграмма получена 4 сентября в 0 ч. 30 мин.). Телеграмма гласила: «Главе посольства или его представителю лично. Секретно! Должно быть расшифровано лично им! Совершеннейше секретно!

Мы, безусловно, надеемся окончательно разбить польскую армию в течение нескольких недель. Затем мы удержим под военной оккупацией районы, которые, как было установлено в Москве, входят в германскую сферу влияния. Однако понятно, что по военным соображениям нам придется затем действовать против тех польских военных сил, которые к тому времени будут находиться на польских территориях, входящих в русскую сферу влияния.

Пожалуйста, обсудите это с Молотовым немедленно и посмотрите, не посчитает ли Советский Союз желательным, чтобы русская армия выступила в подходящий момент против польских сил в русской сфере влияния и, со своей стороны, оккупировала эту территорию. По нашим соображениям, это не только помогло бы нам, но также в соответствии с московскими соглашениями было бы и в советских интересах».

Шуленбург ответил Риббентропу 5 сентября в 14 ч. 30 мин.: «Молотов попросил меня встретиться с ним сегодня в 12.30 и передал мне следующий ответ советского правительства: «Мы согласны с вами, что в подходящее время нам будет совершенно необходимо начать конкретные действия. Мы считаем, однако, что это время еще не наступило. Возможно, мы ошибаемся, но нам кажется, что чрезмерная поспешность может нанести нам ущерб и способствовать объединению наших врагов».

В ночь с 8 на 9 сентября Риббентроп отправил Шуленбургу новую телеграмму с просьбой поторопить советское правительство. «Развитие военных действий, – говорилось в телеграмме, – даже превосходит наши ожидания. По всем показателям польская армия находится более или менее в состоянии разложения. Во всех случаях я считал бы неотложным возобновление Ваших бесед с Молотовым относительно советской военной интервенции (в Польшу). Возможно, вызов русского военного атташе в Москву показывает, что там готовится решение».

9 сентября Шуленбург телеграфировал в Берлин: «Молотов заявил мне сегодня в 15 часов, что советские военные действия начнутся в течение ближайших нескольких дней. Вызов военного атташе в Москву был действительно с этим связан. Будут также призваны многочисленные резервисты».

Меры к укреплению обороноспособности страны советское руководство начало принимать еще в июле 1939 г. Так, 27 июля Комиссия по организационным мероприятиям наркомата обороны под председательством заместителя наркома командарма 1-го ранга г. И. Кулика приняла решение развернуть на базе стрелковых дивизий тройного развертывания ординарные стрелковые дивизии со штатом 4100 человек. Комиссия сделала вывод, что все военные округа могут разместить новые дивизии, материальных запасов также хватало, поэтому к 1 ноября 1939 г. следовало перейти на новую организацию стрелковых войск и к 1 мая 1940 г. подготовить новые мобилизационные планы.

2 сентября 1939 г. с восьми часов вечера на советско-польской границе был введен режим усиленной охраны, все погранотряды были приведены в боевую походную готовность.

4 сентября нарком обороны Ворошилов попросил ЦК ВКП(б) разрешить задержать увольнения рядовых и младших командиров на один месяц из Ленинградского, Московского, Калининского, Белорусского и Киевского особых и Харьковского военных округов (310 632 человека) и призвать на учебные сборы приписного состава частей ПВО в Ленинградском, Калининском, Белорусском и Киевском особых военных округах 26 014 человек.

В начале сентября правительство решило провести частичную мобилизацию Красной Армии, и 6 сентября в семи военных округах получили директиву наркома обороны о проведении «Больших учебных сборов» (БУС). Еще 20 мая командованию округов была направлена директива наркома обороны (№ 2/1/50698) о том, что название БУС является шифрованным обозначением скрытой мобилизации. Проведение БУС по литеру «А» означало, что происходило развертывание отдельных частей, имевших срок готовности до 10 суток, с тылами по штатам военного времени. Запасные части и формирования гражданских ведомств по БУС не поднимались. Сама мобилизация проходила в условиях секретности.

Всего в БУС приняли участие управления 22 стрелковых, пяти кавалерийских и трех танковых корпусов, 98 стрелковых и 14 кавалерийских дивизий, 28 танковых, 3 моторизованные стрелково-пулеметные и 1 воздушно-десантная бригады. Было призвано 2 610 136 человек, которые 22 сентября Указом Президиума Верховного Совета СССР и приказом наркома обороны № 177 от 23 сентября были объявлены мобилизованными «до особого распоряжения». Войска, принявшие участие в БУС, получили 18 900 тракторов, 17 300 автомобилей и 634 тыс. лошадей.

По постановлению Совнаркома СССР от 2 сентября с 5 сентября начался призыв на действительную военную службу для войск Дальнего Востока и по тысяче человек для каждой вновь формируемой дивизии, а с 15 сентября – и для всех остальных округов. Всего до 31 декабря 1939 г. в ряды Красной Армии было призвано 1076 тыс. человек.

Кроме того, согласно Закону о всеобщей воинской повинности, принятому 1 сентября 1939 г., на один год продлевался срок службы призывников 1937 г. (190 тыс. человек).

В результате проведенных мероприятий списочная численность Красной Армии на 20 сентября составила 5 289 400 человек, из которых 659 тыс. были новобранцами. Но стабилизация ситуации на западных границах СССР позволила с 25 сентября начать увольнения из армии, и к 25 ноября были уволены 1 412 978 человек.

9 сентября германское информационное бюро ДНБ передало в эфир заявление главнокомандующего вермахта генерала Браухича, что ведение боевых действий в Польше уже не является необходимым и при таком развитии событий может произойти германо-польское перемирие. Было ли это очередной «уткой» Геббельса или сотрудники ДНБ переврали Браухича, теперь установить сложно. Однако это заявление после 1945 г. породило нелепые слухи, будто немцы хотели создать какое-то буферное (между Германией и СССР) маленькое польское государство, но Сталин помешал этому. На самом деле слухи эти не имели никакого документального подтверждения, да и противоречили логике событий: ни Гитлер, ни Сталин не нуждались в таком буфере.

14 сентября 1939 г. газета «Правда» опубликовала редакционную статью «О внутренних причинах военного поражения Польши». В ней говорилось: «В чем же причины такого положения, которые привели Польшу на край банкротства? Они коренятся в первую очередь во внутренних слабостях и противоречиях польского государства. Польша является многонациональным государством. В составе населения Польши поляки составляют всего лишь около 60 %, а остальные 40 % составляют национальные меньшинства – главным образом украинцы, белорусы и евреи. Достаточно указать, что украинцев в Польше 8 миллионов, а белорусов около 3 миллионов… Национальная политика правящих кругов Польши характеризуется подавлением и угнетением национальных меньшинств, и особенно украинцев и белорусов. Западная Украина и Западная Белоруссия – области с преобладанием украинского и белорусского населения – являются объектами самой грубой, беззастенчивой эксплуатации со стороны польских помещиков… Национальные меньшинства Польши не стали и не могли стать надежным оплотом государственного режима. Многонациональное государство, не скрепленное узами дружбы и равенства населяющих его народов, а наоборот, основанное на угнетении и неравноправии национальных меньшинств, не может представлять крепкой военной силы. В этом корень слабости польского государства и внутренняя причина его военного поражения».

15 сентября 1939 г. в 4 ч. 20 мин. Военный Совет Белорусского фронта издал боевой приказ № 01, в котором говорилось: «Белорусский, украинский и польский народы истекают кровью в войне, затеянной правящей помещичьей капиталистической кликой Польши с Германией. Рабочие и крестьяне Белоруссии, Украины и Польши восстали на борьбу со своими вековечными врагами – помещиками и капиталистами. Главным силам польской армии германскими войсками нанесено тяжелое поражение. Армии Белорусского фронта с рассветом 17 сентября 1939 г. переходят в наступление с задачей – содействовать восставшим рабочим и крестьянам Белоруссии и Польши в свержении ига помещиков и капиталистов и не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией. Ближайшая задача фронта – уничтожить и пленить вооруженные силы Польши, действующие восточнее литовской границы и линии Гродно – Кобрин».

В 2 ч. 17 сентября Сталин вызвал в Кремль германского посла Шуленбурга и сообщил ему, что Красная Армия в 6 ч. перейдет границу с Польшей. Сталин просил Шуленбурга передать в Берлин, чтобы немецкие самолеты не залетали восточнее линии Белосток – Брест – Львов, и зачитал ноту, подготовленную для передачи польскому послу в Москве. Шуленбург немного уточнил текст этой ноты, Сталин согласился с его поправками, после чего посол, вполне удовлетворенный, уехал из Кремля. А уже в 3 ч. 15 мин. утра польскому послу в Москве В. Гжибовскому была вручена нота советского правительства, в которой говорилось: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам.

Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью.

Примите, господин посол, уверения в совершенном к Вам почтении.

Народный Комиссар Иностранных дел СССР

В. Молотов».

В ответ посол Гжибовский гордо отказался принять ноту, заявив, что «это было бы несовместимо с достоинством польского правительства». Однако наши дипломаты предусмотрели и такой вариант событий. Пока посол был в здании наркомата иностранных дел, наш курьер отвез ноту в польское посольство и передал ее сторожу.

В тот же день все послы и посланники иностранных государств, находившиеся в Москве, получили идентичные ноты советского правительства, где говорилось о вручении ноты польскому послу с приложением оной и утверждалось, что СССР будет проводить политику нейтралитета в отношении «Вашей страны». Таким образом, Сталин послал правительствам Англии и Франции ясное предупреждение, что он не намерен воевать с ними, и там его правильно поняли.

В Польше реакция на советскую ноту и вторжение советских войск была противоречивой. Так, командующий польской армией Рыдз-Смиглы отдал два взаимоисключающих приказа по армии. В первом предписывалось оказывать советским частям вооруженное сопротивление, а во втором, наоборот, – «с большевиками в бой не вступать» . Другой вопрос, что проку от его приказов было мало, поскольку он уже давно потерял управление войсками.

А вот командующий армией «Варшава» генерал Юлиуш Руммель дал указание рассматривать перешедшие границу советские части как «союзнические», о чем свидетельствует документ, адресованный советскому послу:

«Инспектор армии генерал дивизии Юлиуш Руммель.

Господин посол!

Как командующий армией, защищающей столицу Польской республики, и будучи представителем командования польской армии в западном районе Польши, я обращаюсь к господину послу по следующему вопросу.

Запрошенный командирами частей польской армии на восточной границе, как они должны относиться к войскам Советской республики, вступающим в границы нашего государства, я ответил, что части армии СССР следует рассматривать как союзнические.

Имею честь просить господина посла дать разъяснение, как к моему приказу относится армия СССР.

Командующий армией «Варшава» Руммель» .

Сейчас в польской литературе можно встретить мнение, что польское правительство допустило серьезную ошибку, не объявив формально войну СССР, что позволило бы интернационализировать конфликт в «четыре часа утра». («Жиче Варшавы», 17 сентября 1993 г.).

Конечно, втянуть Англию и Францию в сентябре 1939 г. в войну с СССР польскому правительству не удалось бы. Правительства Англии и Франции заранее порекомендовали Польше не объявлять войну СССР. Однако статья в «Жиче Варшавы» весьма симптоматична. Я лично слышал от одного компетентного человека, что в 1940–1941 гг. советское правительство имело разведданные о подготовке поляками провокации с целью вызвать советско-германскую войну.

В нашей прессе с хрущевских времен высмеиваются призывы советского руководства в первой половине 1941 г. «не поддаваться на провокации». Мол, из-за этого многие командиры были серьезно дезориентированы в первые часы войны. Все верно. Но почему-то никто не заинтересовался, а каких провокаций так опасался Сталин? Кто мог в 1941 г. устроить провокацию на советско-германской границе? Гитлер? Зачем же ему нужно было лишать себя фактора внезапности и дать возможность СССР начать всеобщую мобилизацию и т. д.? Неужто и без провокаций Геббельс не сумел бы объяснить немцам причины нападения на СССР? Так, может быть, кучка германских офицеров без санкции руководства решилась бы на провокацию, чтобы развязать войну с СССР? Увы, это исключено.

А между тем в оккупированной немцами Польше были созданы многочисленные отряды Армии Крайовой, которые получили приказ из Лондона «держать оружие у ноги», то есть временно затаиться. Ну а немцы их не очень трогали. И вот они-то и могли устроить провокацию, причем любого масштаба. Вспомним Варшавское восстание 1944 г. Ведь если бы у Гитлера хватило ума не подавлять восстание, а наоборот, отвести войска от Варшавы, то эта акция Армии Крайовой могла привести к серьезным конфликтам (вплоть до войны) между СССР и западными союзниками.

А в 1941 г. советское правительство имело сведения, что Армия Крайова готовит крупную провокацию на советско-германской границе. Представьте себе переход сотен, а то и тысяч вооруженных людей, одетых в германскую форму, через нашу границу. Мог начаться бой с применением артиллерии и авиации. Наши самолеты начали бы сбивать германские самолеты, направлявшиеся в район конфликта для выяснения обстановки, и, как говорится, «пошло-поехало».

Таблица 1.

Численность советских войск на 17 сентября 1939 г.

Замечу, что историк М. Мельтюхов говорит на стр. 303 своей монографии, что Красная Армия действовала с помощью пограничных войск. На самом деле пограничные войска были оперативно подчинены полевому командованию, но в боях не участвовали в отличие от войны с Финляндией в 1939 г. или с Японией в 1945 г. В ряде случаев погранотряды предоставляли проводников частям Красной Армии.

Как и в советское время, наши официальные военные историки продолжают называть действия Красной Армии в Польше «Освободительным походом в Западную Украину и Белоруссию». Либералы говорят о нападении на Польшу. Я же заявляю: войны как таковой не было, имело место лишь сопротивление отдельных польских частей и членов милитаризованных организаций. Так, в первый день наступления потери советских войск составили 3 человека убитыми и 24 ранеными, еще 12 человек утонули.

А вот как мотоколонны 3-й и 11-й армий занимали Вильно. К 18 сентября в Вильно находилось 16 батальонов пехоты (7 тыс. солдат и 14 тыс. ополченцев) при 14 полевых орудиях. В 9 ч. командующий гарнизоном полковник Я. Окулич-Козарин отдал приказ: «Мы не находимся с большевиками в состоянии войны, части по дополнительному приказу оставят Вильно и перейдут литовскую границу; небоевые части могут начать оставление города, боевые – остаются на позициях, но не могут стрелять без приказа». Но многие офицеры восприняли этот приказ как измену, и по Вильно поползли слухи, будто бы в Германии произошел переворот, и Румыния с Венгрией объявили Германии войну. Поэтому полковник Окулич-Козарин, планировавший отдать приказ об отступлении в 16 ч. 30 мин., отдал его только в 20 ч.

В 19 ч. 10 мин. командир 2-го батальона, развернутого на южной и юго-западной окраине города, подполковник С. Шилейко доложил о появлении советских танков и запросил разрешения открыть огонь. Пока Окулич-Козарин отдал приказ об открытии огня, пока этот приказ передали войскам, восемь советских танков уже прошли первую линию обороны, и для борьбы с ними были направлены резервные части.

Около 20 ч. Окулич-Козарин отдал приказ на отход войск из города и выслал подполковника Т. Подвысоцкого в расположение советских войск, чтобы уведомить командование, что польская сторона не хочет с ними сражаться и потребовать их ухода из города. После этого Окулич-Козарин уехал из Вильно, а Подвысоцкий решил защищать город и около 21 ч. 45 мин. отдал приказ о приостановке отхода войск.

А в это время в Вильно шли уличные бои, в которых участвовала в основном виленская молодежь. Учитель г. Осиньский организовал из учащихся гимназий добровольные команды, занявшие позиции на возвышенностях. Стреляли только старшеклассники, а те, кто помладше, подносили боеприпасы и обеспечивали связь.

18 сентября около 19 ч. 30 мин. к Вильно подошли 8-й и 7-й танковые полки и завязали бой за южную часть города. 8-й танковый полк в 20 ч. 30 мин. ворвался в южную часть города, а 7-й танковый полк, натолкнувшись на активную оборону, только на рассвете 19 сентября вошел в юго-западную часть Вильно.

Тем временем 6-я танковая бригада форсировала Березину, прошла Гольшаны и в 20 ч. 18 сентября была уже на южных окраинах Вильно, где установила связь с 8-м танковым полком. Польские отряды молодежи с горы Трех Крестов обстреляли из артиллерийских орудий наступающие советские танки. Также поляки широко использовали бутылки со смесью бензина и нефти и подожгли один советский танк.

19 сентября к 8 ч. к Вильно подошли части 3-го кавалерийского корпуса. 102-й кавалерийский полк начал наступление на юго-восточную окраину города, 42-й кавалерийский полк обошел город с востока и сосредоточился на его северо-восточной окраине, а 7-я кавалерийская дивизия начала обходить Вильно с запада. К 13 ч. был занят железнодорожный вокзал. В 16 ч. началась перестрелка у Зеленого моста, в ходе которой поляки подбили одну бронемашину и один танк. Еще в 11 ч. 30 мин. подошла мотогруппа 3-й армии.

К 18 ч. 19 сентября обстановка в Вильно нормализовалась, хотя вплоть до 2 ч. 20 сентября то тут, то там возникали отдельные перестрелки.

В боях за Вильно 11-я армия потеряла 13 человек убитыми и 24 ранеными, было подбито 5 танков и 4 бронемашины.

Бои за Гродно шли с 20 сентября. С рассветом 22 сентября моторизованная группа 16-го стрелкового корпуса вошла в Гродно с востока. В ночь на 22 сентября польские войска бежали из города. Взятие Гродно обошлось РККА в 57 убитых и 159 раненых, было подбито 19 танков и 4 бронемашины. На поле боя захоронили 644 поляка, взяли в плен 1543 военнослужащих.

Бои имели место в основном в городах, что объясняется двумя факторами. Во-первых, в городе легче вести оборону от танковых и моторизованных войск, а во-вторых, в городских боях принимали участие не столько регулярные части, сколько жандармы и ультранационалистическая молодежь из военизированных организаций.

Существенную роль в обороне поляков могла сыграть Пинская флотилия. В ее составе имелось шесть мониторов, три бронированные канонерские лодки, два вооруженных парохода, минный заградитель и 27 бронекатеров. После мобилизации личный состав флотилии был доведен до 1500 человек.

Однако польские офицеры решили не принимать бой, а, бросив передовую базу в Нирце у советской границы, бежали вверх по Припяти до самого Пинска, топя по пути корабли и катера.

Осенью 1939 г. все суда Пинской флотилии были подняты силами Днепровской флотилии и ЭПРОНа при активной помощи местного населения. Большинство судов вошло в состав советской Днепровской флотилии, которая в июне 1940 г. была переименована в Пинскую флотилию. Кстати, эти польские мониторы и советские мониторы типа «Железняков» в 200 т водоизмещением «великий историк» Виктор Суворов называет «огромными мониторами», которым «на тихой лесной реке Припяти нечего делать» и которые злодей Сталин специально построил, дабы завоевать Германию .

В ходе движения Красной Армии на запад произошло несколько инцидентов с германскими войсками, двигавшимися навстречу. Впервые контакт Красной Армии с вермахтом произошел в районе Львова. В 8 ч. 30 мин. 18 сентября немцы неожиданно предприняли атаку на западную и южную окраины города. Советские танки и бронемашины оказались между двух огней – немцев и поляков. Тогда командир бригады послал к немцам бронемашину, на которой был укреплен белый флаг (кусок нижней рубахи на палке). Советские танки и бронемашины выбрасывали красные и белые флажки, но огонь по ним с обеих сторон не прекращался, тогда из танков и бронемашин был открыт ответный огонь. При этом у немцев было подбито три противотанковых орудия, убито три офицера и ранено девять солдат. Наши потери составили две бронемашины и один танк, убито три человека и ранено четыре.

Вскоре огонь был прекращен, с бронемашиной прибыл командир 137-го полка немецкой горнопехотной дивизии полковник фон Шляммер, с которым командир бригады в немецком штабе договорились по всем спорным вопросам. Красноармейцы подобрали своих раненых и убитых, а немцы – своих.

19 и 20 сентября неоднократно велись переговоры между командованием 24-й танковой бригады и представителями командования немецкой горнопехотной дивизии о прекращении боевых действий и ликвидации возникших конфликтов. В результате переговоров отношения были нормализованы, и впоследствии между частями советской 24-й танковой бригады и немецкой горнопехотной дивизии никаких недоразумений не возникало. В ходе переговоров командующего артиллерией Украинского фронта комбрига Н.Д. Яковлева с германским командованием стороны требовали друг от друга отвести войска от города и не мешать его штурму. К вечеру 20 сентября германские войска получили приказ отойти от Львова.

22 сентября в 14 ч. польские войска стали складывать оружие, а в 15 ч. части 2-го кавалерийского корпуса в пешем строю вместе с танками 24-й, 38-й и 10-й танковых бригад вступили в город. Гарнизон в целом выполнил соглашение о сдаче, но отдельные группы офицеров в нескольких местах открыли огонь с баррикад, эти очаги сопротивления были быстро подавлены с помощью танков. К вечеру 23 сентября во Львове был наведен порядок, и основные силы советских войск отошли на окраины города.

20 сентября части 12-й армии подошли к линии Николаев – Стрый. В районе Стрыя советское командование установило контакт с немецкими войсками, и 22 сентября немцы передали Стрый Красной Армии, а на следующий день туда вошла 26-я танковая бригада. В результате переговоров советские войска были остановлены на достигнутой линии.

21 сентября в 10 ч. 30 мин. в штабы Белорусского и Украинского фронтов поступило приказание наркома обороны, по которому все войска должны были оставаться на линии, достигнутой передовыми частями к 20 ч. 20 сентября. Перед войсками ставилась задача подтянуть отставшие части и тылы, наладить устойчивую связь, находиться в полной боевой готовности и принять меры для охраны тылов и штабов. Командованию Белорусского фронта разрешалось продолжить наступление в Сувалкском выступе.

А тем временем руководство СССР и Германии вели напряженные переговоры, на которых решалось, где должна проходить демаркационная линия между советскими и германскими войсками.

20 сентября в 16 ч. 20 мин. начались переговоры между К.Е. Ворошиловым и Б.М. Шапошниковым, с одной стороны, и генералом Кестрингом, полковником г. Ашенбреннером и подполковником г. Кребсом – с другой. Стороны договаривались о порядке отвода германских войск и продвижении советских войск на демаркационную линию. Следующий раунд переговоров состоялся с 2 до 4 ч. 21 сентября, стороны уточнили сроки выхода на демаркационную линию и подписали советско-германский протокол, в котором говорилось:

«Части Красной Армии остаются на линии, достигнутой ими к 20 часам 20 сентября 1939 г., и продолжают вновь свое движение на запад с рассветом 23 сентября 1939 г.

Части германской армии начиная с 22 сентября отводятся с таким расчетом, чтобы, делая каждый день переход примерно в 20 километров, закончить свой отход на западный берег г. Вислы у Варшавы к вечеру 3 октября и у Демблина к вечеру 2 октября; на западный берег р. Писса к вечеру 27 сентября, р. Нарев, у Остроленки, к вечеру 29 сентября и у Пултуска к вечеру 1 октября; на западный берег р. Сан, у Перемышля, к вечеру 26 сентября и на западный берег р. Сан, у Санок и южнее, к вечеру 28 сентября.

Движение войск обеих армий должно быть организовано с таким расчетом, чтобы имелась дистанция между передовыми частями колонн Красной Армии и хвостом колонн германской армии, в среднем до 25 километров.

21 сентября в Волковыске прошли переговоры между представителями германского командования и командованием 6-го кавалерийского корпуса, на которых была согласована процедура отвода немецких войск из Белостока. В это время части 6-го корпуса находились на линии Большая Берестовица – Свислочь. 22 сентября в 13 ч. в Белосток прибыл передовой отряд в 250 человек под командованием полковника И.А. Плиева, а к 16 ч. процедура приема Белостока у немцев завершилась, и немцы оставили город.

Прибытие в Белосток отряда Плиева вызвало в городе большое оживление, возник стихийный митинг. Позже Плиев писал: «Интересно отметить, что эти бурные сцены происходили на виду у отступающих германских войск. Их уже не боялись, их теперь никто не замечал. Молча шагали они по чужим улицам враждебного города, молча, но видя, на чьей стороне ум и сердце народа».

В тот же день в Белосток вошла 6-я кавалерийская дивизия, а 11-я кавалерийская дивизия достигла района Крынки-Бялостоцкие – Городок.

25 сентября в 15 ч. 20-я мотобригада, переданная в состав 10-й армии, приняла у немцев Осовец. 26 сентября бригада вошла в Соколы, а к вечеру 29 сентября была у Замбруве.

С началом 1990-х гг. наши либералы периодически публикуют в СМИ фальшивки об имевших якобы место в этот период «совместных парадах» подразделений германских вооруженных сил и Красной Армии. Об этих парадах пишут очень часто и преподносят их как убедительное доказательство «братства по оружию» СССР и гитлеровской Германии. Встречаются даже утверждения, что это были своего рода «парады победы» армий двух стран, проведенные в ознаменование разгрома Польши. В подтверждение версии о совместных советско-германских парадах публикуются фотографии, сделанные в Бресте 22 сентября 1939 г., на которых запечатлены комбриг Кривошеин, генерал Гудериан и группа немецких офицеров, мимо которых движется германская военная техника. Сообщается, что аналогичные парады были проведены также в Белостоке, Гродно, Львове и других городах.

О том, что во Львове вместо парада имели место бои с вермахтом, мы уже знаем. Я лишь добавлю, что в этом районе при таинственных обстоятельствах были захвачены два германских танка Т-II и один Т-III, которые затем вывезли в СССР.

Что же касается знаменитого «брестского парада», то 22 сентября в 15 ч. 29-я танковая бригада 4-й армии вошла в Брест, занятый немецким 19-м моторизованным корпусом. Комбриг С.М. Кривошеин вспоминал, что на переговорах с Гудерианом он предложил следующую процедуру парада: «В 16 часов части вашего корпуса в походной колонне, со штандартами впереди, покидают город, мои части, также в походной колонне, вступают в город, останавливаются на улицах, где проходят немецкие полки, и своими знаменами салютуют проходящим частям. Оркестры исполняют военные марши». Гудериан, настаивавший на проведении полноценного парада с предварительным построением, согласился все-таки на предложенный вариант, «оговорив, однако, что он вместе со мной будет стоять на трибуне и приветствовать проходящие части».

Таким образом, никакого парада не было, а просто комбриг Кривошеин лично проконтролировал уход германских войск из Бреста.

«Случаи фальсификации фотодокументов, связанных с отношениями между Красной Армией и вермахтом в сентябре 1939 г., не исчерпываются приведенным выше эпизодом. Таких случаев довольно много. В сборнике «СССР – Германия. 1939», изданном в Вильнюсе в 1989 г., опубликована, например, фотография со следующей подписью: «Советские и немецкие офицеры делят Польшу. 1939 г.». На самом деле снимок был сделан в момент обсуждения советским представителем с командованием одной из германских частей порядка отвода этой части с территории, на которую должны были вступить подразделения Красной Армии» .

В ходе польского похода части Красной Армии потеряли:

а) убитыми и умершими на этапах эвакуации 852 человека;

б) пропавшими без вести 144 человека;

в) ранеными, контуженными и обожженными 2002 человека;

Замечу, что число убитых и пропавших без вести больше всего приходится на стрелковые войска – матушку пехоту. Это 715 и 144 человека соответственно. В кавалерии убито 28 человек, в артиллерии – 8 человек, в авиации – 4 человека. Днепровская флотилия вообще потерь не имела.

Историк И.П. Шмелев писал: «Польские авторы считают, что Красная Армия в своем освободительном походе потеряла от огня польской артиллерии и ручных гранат пехоты около 200 броневых единиц – танков и бронеавтомобилей. Наши источники сообщают о боевых потерях 42 танков (и, по-видимому, бронеавтомобилей): 26 единиц приходится на Белорусский и 16 на Украинский фронты. Погибло 52 и ранен 81 танкист» .

Потери польских войск в ходе боев с Красной Армией были, несомненно, выше, чем советские, но точной цифры установить сейчас невозможно. С пленными же дело обстоит иначе. По официальным данным, Украинским фронтом в период с 17 сентября по 2 октября 1939 г. было взято в плен 392 334 человека, в том числе 16 723 офицера; Белорусским фронтом с 17 по 30 сентября 1939 г. было взято в плен 60 202 человека, из них 2066 офицеров .

Частями РККА было захвачено 900 орудий, более 10 тыс. пулеметов, более 300 тыс. винтовок, более 150 млн патронов и около 1 млн снарядов. Замечу, что в конце 1941 г. – начале 1942 г. в части Красной Армии поступило несколько сотен трофейных польских орудий. Это были в основном 37-мм противотанковые пушки обр. 1936 г., 75-мм пушки обр. 1902/26 г. и 100-мм гаубицы обр. 1914/19 г.

Поход в Польшу имел массу как положительных, так и негативных сторон. Поэтому любой журналист, получив соответствующий заказ, сможет представить ее веселой прогулкой РККА, в ходе которой польские солдаты с удовольствием сдавались красноармейцам, а те угощали их папиросами. А можно представить всю кампанию в виде тяжелых упорных и кровопролитных боев. Что делать, ведь было и то, и другое.

То же самое можно сказать и об отношении мирных жителей к приходу Красной Армии. До 1990 г. у нас рассказывалось исключительно о триумфальных арках, сооружаемых местным населением, и толпах селян, радостно приветствовавших советские войска. Зато потом пошла какая-то чернуха, злодеи из НКВД начали расстреливать и отправлять в Сибирь десятки тысяч ни в чем не повинных граждан.

Как и во многих других случаях, истина лежит посередине между полярными точками зрения. К сожалению, пока еще никто не проанализировал действия НКВД на занятых в 1939 г. территориях. Поэтому я обращусь к рассекреченным документам пограничных войск НКВД за сентябрь-октябрь 1939 г. Донесения эти предназначались руководству НКВД и, естественно, их невозможно рассматривать как пропагандистские материалы. Итак, одни цитаты:

17 сентября. Япмольский погранотряд. «Во время форсирования р. Вилия крестьяне Манжиричи оказали активную помощь, вытаскивая наши увязшие автомашины» .

«К 10.00 на стражнице «Махайловка» находился польский батальон, представители которого трижды приходили к границе и просили их забрать» .

18 сентября. Волочинский погранотряд. «В 21.30 частями РККА заняты Сарны. Захваченные пленные в количестве 50 человек, из коих 3 офицера и 4 капрала, приконвоированы на заставу «Островок». Штаб армейской группы РККА продвинулся в район Ровно… В подразделениях отряда находится до 600 человек пленных, к охране которых привлечен актив из местного населения» .

«В приграничном польском с. Токи, что против нашего с. Ожиговцы, осталась стрелецкая организация численностью до 40 человек, имеющая оружие. Члены этой организации угрожают революционно настроенным гражданам.

В приграничных польских селах отмечается праздничное настроение. Население оказывает активную помощь в переправе обозов частей Красной Армии через р. Збруч» .

18 сентября. Олевский погранотряд. «В 10.30 на участке заставы «Островок», в 60 км от границы, пограничным нарядом задержаны двое неизвестных, назвавшиеся лейтенантом германской армии Альштадтюком и Перенсом Фридрихом, и показали, что они якобы находились в плену у поляков, содержались в тюрьме м. Ракитно и в связи с подходом частей РККА тюрьма поляками была подожжена, а пленные бежали в направлении СССР» .

18 сентября. Каменец-Подольский погранотряд. «В 9.30 на участке заставы «Б. Мушка» сел польский истребитель, в котором задержан пилот подпоручик 3-го Варшавского авиадивизиона Врублевский, заявивший, что он в составе группы из пяти самолетов имел задание прибыть в Черновицы (Румыния). В Снятын совершил посадку, откуда поднялся и перелетел через Бессарабию.

Перелет на нашу территорию Врублевский объясняет своим возмущением по поводу поведения польского правительства, бежавшего из Польши. При посадке самолет сильно поврежден. Пилот легко ранен в голову» .

19 сентября. Каменец-Подольский погранотряд. «В 20.45 жители польского с. Залесье сообщили, что в пограничных селах жандармы и кулаки организуют террористические группы, которые терроризируют местное население из числа украинцев и белорусов.

По тем же данным, из Румынии в Польшу перешли группы польских солдат, которые производят погромы, избивают украинцев и белорусов в селах Шупарка, Колодрубка, Михалкув, Коросово, Кулаковце, Усце, Вискупе и Филипковце» .

20 сентября. Волочинский погранотряд. «В 11.25 жители с. Просовцы, что против участка заставы «Подчанинцы», сообщили, что в селе оперирует вооруженная банда численностью в 8 человек, забравшая оружие в стражнице, терроризирует крестьян и занимается грабежами. Банда пополняется уголовным элементом.

В с. Кокошинцы (против участка заставы «Зайончики») стрельцами убит крестьянин, вывесивший красный флаг на школе…

В районе Турувка, что против застав «Тарнаруда», «Постоловка», появилась банда численностью до 200 человек, сформировавшаяся из стрельцов, осадников и кулаков, вооруженная винтовками и пулеметом. Банда терроризирует местное население» .

20 сентября. Донесение политотдела погранвойск Киевского округа: «19 сентября к заставе № 13 из с. Кошицы пришли двое мужчин с жалобой, что одного из них сельские кулаки избили и ранили ножом за то, что он вывешивал красные флаги в селе, просили помочь в борьбе с помещиками…» .

Перечень подобных фактов займет не одну страницу. Но уже и так ясно, что большинство польских солдат драться не хотели и предпочитали сдаться в плен или бежать из страны. Большинство белорусского и украинского сельского населения были бедняками и не испытывали особых симпатий к польским властям. Поэтому они радостно или по крайней мере индифферентно встречали части Красной Армии. Между тем активисты правых партий, небольшая часть офицеров, помещики и кулаки перешли к тактике террора по отношению к войскам РККА, а также к белорусам, украинцам и евреям. Пользуясь отсутствием власти, активизировался и уголовный элемент.

В ответ на террор многие командиры Красной Армии начали бессудные расстрелы взятых с оружием в руках польских офицеров, жандармов, «стрельцов» и т. д. Официально военная прокуратура решительно пресекла подобные явления. Нарком обороны Ворошилов своим приказом № 0059 от 10 октября 1939 г. решительно осудил Военный совет 6-й армии и лично комкора Голикова. В приказе было сказано: «Получив донесение о действиях банды, состоящей из жандармов, офицеров и польских буржуазных националистов, устроивших в тылу наших войск резню украинского и еврейского населения, Военный совет дал ошибочную, неконкретную, а потому недопустимую директиву: «Всех выявленных главарей банды погромщиков подвергнуть высшей мере наказания – расстрелять в течение 24 часов».

На основании этого постановления были расстреляны 9 человек. Военный совет 6-й армии вместо того, чтобы поручить органам военной прокуратуры расследовать все факты контрреволюционной деятельности захваченных лиц и предать их в установленном порядке суду Военного трибунала, вынес общее постановление о расстреле главарей банды без поименного перечисления подлежащих расстрелу. Подобные решения Военного совета 6-й армии могли быть поняты подчиненными как сигнал к упрощенной форме борьбы с бандитами».

Все виновные, начиная с комкора Голикова, получили взыскания.

Еще ранее, 26 сентября, Военный совет Украинского фронта принял постановление «О случае мародерства и изнасилования со стороны красноармейца 59-го кавполка 14-й кавдивизии Фролова Егора Ефимовича». В ночь на 21 сентября Егоров задержал беженцев, запугал их, украл у них часть вещей и изнасиловал женщину. Фролова приговорили к расстрелу и привели приговор в исполнение.

27 сентября после перестрелки красноармейцев 146-го стрелкового полка с группой польских солдат в плен было взято пятнадцать поляков. Старший лейтенант Булгаков и старший политрук Кольдюрин приказали расстрелять пленных из пушки. Булгаков был за это арестован, а дело его передали в военный трибунал.

Командир взвода 103-го танкового батальона 22-й танковой бригады младший воентехник В.А. Новиков в районе Лентуны убил из револьвера старую помещицу и разграбил ее дом. Чтобы скрыть это преступление, Новиков попытался убить свидетеля – красноармейца Пешкова. Военный трибунал приговорил Новикова к расстрелу.

30 сентября Военный совет Украинского фронта издал директиву № 071, в которой потребовал от военного прокурора и трибунала «по-настоящему включиться в борьбу с мародерством и барахольством. Применять суровые меры наказания к мародерам и барахольщикам. Не тянуть следствия по делам мародеров. Проводить показательные процессы с выездом в части». На следующий день аналогичный приказ № 0041 издал и Военный совет Белорусского фронта.

А как Запад отреагировал на ввод частей Красной Армии в Польшу? Тут сразу нужно отделить мух от котлет, то есть реакцию прессы и отдельных экстремистских политиков и реакцию руководителей государства. Пресса начала бешеную антисоветскую кампанию, а вот премьер-министр Франции Э. Даладье вежливо осведомился у советского посла, берет ли СССР украинское и белорусское население под свой вооруженный протекторат временно или Москва намерена присоединить эти территории к СССР. В свое время французский посол спрашивал у Екатерины Великой, на каком основании в Польшу введены русские войска, а императрица ответила вопросом: «А какое право имеют французы вообще задавать подобные вопросы?»

18 сентября английское правительство приняло решение, что, согласно англо-польскому соглашению, Англия связана обязательством защищать Польшу только в случае агрессии со стороны Германии, и поэтому посылать протест в Советский Союз не следует.

Замечу, что в сентябре 1939 г. Англия и СССР вели переговоры по ряду аспектов взаимной торговли, и 11 октября было заключено советско-английское соглашение об обмене советского леса на каучук и олово.

Англия всячески стремилась избежать обострения отношений с СССР. Вот, к примеру, в начале сентября 1939 г. несколько германских торговых судов, застигнутых войной в отдаленных от Германии морях, направились в Мурманск, откуда, простояв некоторое время и дождавшись тихой погоды, отправились в германские порты. Среди этих судов был и огромный лайнер «Бремен». Некоторые наши историки называют это событие чуть ли не участием СССР в войне. Увы, это обнаруживает лишь безграмотность оных писак в области морского права. Действия германских судов и советских портовых властей были абсолютно законными, а германские суда, к примеру, чуть ли не до самого последнего дня войны ходили в Швецию, причем до 1944 г. шведские военные корабли конвоировали германские торговые суда.

Английские корабли готовились перехватить германские торговые суда у Мурманска. В результате два британских эсминца оказались в зоне действия береговых батарей Северного флота и были обстреляны. Эсминцы поставили дымзавесу и ушли. При этом МИД Великобритании никак не среагировал на этот инцидент. Больше британские корабли близко к Кольскому полуострову не подходили.

27 сентября в 18 ч. в Москву прилетел Риббентроп. С 22 ч. до 1 ч. он беседовал со Сталиным и Молотовым в присутствии Шуленбурга и Шкварцева. В ходе переговоров по поводу окончательного начертания границ на территории Польши Риббентроп, ссылаясь на то, что Польша была «полностью разбита немецкими вооруженными силами» и Германии «не хватает в первую очередь леса и нефти», выразил надежду, что «советское правительство сделает уступки в районе нефтерождений на юге в верхнем течении реки Сан. Того же самого ожидало бы немецкое правительство и у Августова и Белостока, так как там находятся обширные леса, очень важные для нашего хозяйства. Ясное решение этих вопросов было бы очень полезно для дальнейшего развития германо-советских отношений». Риббентроп еще раз подтвердил, что Германия, как и прежде, готова «осуществлять точное разграничение» территории Польши.

Сталин предложил оставить территорию этнографической Польши Германии, ссылаясь на опасность разделения польского населения, что могло породить волнения и создать угрозу обоим государствам.

Относительно германских пожеланий об изменении линии государственных интересов на юге Сталин сказал, что «в этом отношении какие-либо встречные шаги со стороны советского правительства исключены. Эта территория уже обещана украинцам… Моя рука никогда не шевельнется потребовать от украинцев такую жертву». Но в качестве компенсации Сталин предложил Германии поставить до 500 тыс. т нефти в обмен на уголь и стальные трубы.

Что же касается уступок на севере, то Сталин заявил о готовности советского правительства «передать Германии выступ между Восточной Пруссией и Литвой с городом Сувалки до линии непосредственно севернее Августова, но не более того». То есть Германия получала северную часть Августовских лесов.

В итоге по территориальному вопросу возникло два варианта: по первому все оставалось, как и было решено 23 августа, а по второму Германия уступала Литву и получала за это области восточнее Вислы до Буга и Сувалки без Августова.

28 сентября в Москве Риббентроп и Молотов подписали «Германо-советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией», где говорилось: «Правительство СССР и Германское правительство после распада бывшего Польского государства рассматривают исключительно как свою задачу восстановить мир и порядок на этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное существование, соответствующее их национальным особенностям». В дополнительном протоколе была указана новая советско-германская граница. Во 2-й статье договора говорилось: «Обе Стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устранят всякое вмешательство третьих держав в это решение». Статья III гласила: «Необходимое государственное переустройство на территории западнее указанной в статье линии производит Германское правительство, на территории восточнее этой линии – Правительство СССР».

28-29 сентября Риббентроп имел две встречи со Сталиным в присутствии Молотова. В ходе беседы Риббентроп заявил: «Во время московских переговоров 23 августа 1939 г. остался открытым план создания независимой Польши. С тех пор, кажется, и Советскому правительству стала ближе идея четкого раздела Польши. Германское правительство поняло эту точку зрения и решилось осуществить точное разграничение. Германское правительство полагает, что самостоятельная Польша была бы источником постоянных беспокойств. Германские и советские намерения в этом вопросе идут в одинаковом направлении».

В беседе обе стороны коснулись широкого спектра политических, военных и экономических вопросов. Стоит отметить вопрос Риббентропа Сталину, что он мог бы сказать о положении в Англии и о поведении английского правительства. Сталин в ответ заявил следующее: «Недавно Галифакс пригласил господина Майского и спросил его, не было бы готово Советское правительство к сделкам экономического или иного порядка с Англией. Майский получил от Советского правительства указание позитивно отнестись к этим английским зондажам. Этим Советское правительство преследует только одну цель, а именно: выиграть время и разузнать, что, собственно говоря, Англия задумывает в отношении Советского Союза. Если немецкое правительство получит какую-нибудь информацию об этих дискуссиях советского посланника с английским правительством, то оно не должно об этом беспокоиться. За ними ничего серьезного не скрывается, и Советское правительство не собирается вступать в какие-нибудь связи с такими зажравшимися государствами, как Англия, Америка и Франция. Чемберлен – болван, а Даладье – еще больший болван» .

В заключение стоит заметить, что с панской Польшей воевала не одна Германия. 3 сентября войну Польше объявила Словакия. 27 августа генерал фон Бон доложил начальнику генерального штаба Гальдеру о сосредоточении литовских войск на польской границе. Гальдер ответил: «Это сделано отнюдь не против нас». В свою очередь, Польша выставила завесу из двух дивизий на литовской границе. Однако вторжению литовских войск в Польшу помешал энергичный дипломатический демарш Москвы.

«Миролюбивая» Польша так допекла всех соседей, что желающих бить наглых и чванливых панов оказалось более чем достаточно.

17 сентября 1939 года произошло советское втрожение в Польшу. СССР был не одинок в этой своей агрессии. Ранее, 1 сентября, по обоюдному сговору с СССР, в Польшу вторгнулись войска гитлеровской Германии и этой датой ознаменовалось начало Второй Мировой Войны.

Казалось бы, весь мир осудил гитлеровскую агрессию, Англия и Франция об" явили войну Германии вследствии союзнических обязательств, но в войну вступать не спешили, опасаясь ее разрастания и надеясь на чудо. Это мы потом узнаем, что Вторая Мировая Война уже началась, а тогда...тогда политики еще на что-то надеялись.

Итак, Гитлер напал на Польшу и Польша из последних сил сражается с войсками Вермахта. Англия и Франция осудили гитлеровское втрожение и объявили Германии войну, то есть встали на сторону Польши. Через две недели в Польшу, из последних сил отражающую агрессию гитлеровской Германии, дополнительно вторгается с востока другая страна - СССР.

Война на два фронта!

То есть, СССР в самом начале мирового пожара определился, выступив на стороне Германии. Потом, после победы над Польшей, союзники (СССР и Германия) будут праздновать совместную победу и проведут совместный военный парад в Бресте, проливая трофейное шампанское из захваченных винных погребов Польши. Есть кадры кинохроники. А 17 сентября советские войска двинулись от своих западных границ вглубь территории Польши навстречу "братским" войскам Вермахта к охваченной огнем Варшаве. Варшава будет еще продолжать обороняться до конца сентября, противостоя двум сильным агрессорам и падет в неравной борьбе.

Дата 17 сентября 1939 года ознаменовалась вступлением СССР во Вторую Мировую Войну на стороне гитлеровской Германии. Это потом, после победы над Германией, история перепишется и реальные факты будут замалчиваться, а все население СССР будет искренне считать, что "Великая Отечественная Война" началась 22 июня 1941 года, а тогда....тогда страны антигитлеровской коалиции получили жестокий удар и мировой баланс сил резко пошатнулся.

17 сентября 2010 г. была 71 годовщина советского вторжения в Польшу. Как же в Польше прошло это событие:

Немного хроники и фактов

Гейнц Гудериан (в центре) и Семён Кривошеин (справа) наблюдают за прохождением войск Вермахта и РККА при передаче Брест-Литовска 22 сентября 1939 советской администрации

Сентябрь 1939 г.
Встреча советских и немецких войск в районе Люблина

Они были первыми,

встретившими гитлеровскую военную машину с открытым лицом - польское военное командование . Первые герои Второй Мировой:

Главнокомандующий ВП маршал Эдвард Рыдз-Смиглы

Начальник Главного штаба ВП бригадный генерал Вацлав Стахевич

Генерал брони ВП Казимеж Соснковский

Дивизионный генерал ВП Казимеж Фабрицы

Дивизионный генерал ВП Тадеуш Кутшеба

Вступление сил РККА на территорию Польши

В 5 часов утра 17 сентября 1939 года войска Белорусского и Украинского фронтов перешли польско-советскую границу на всей её протяженности и атаковали блок-посты КОП. Тем самым СССР нарушил по меньшей мере четыре международных соглашения:

Рижский мирный договор 1921 года о советско-польских границах
Протокол Литвинова, или Восточный пакт об отказе от войны
Советско-польский договор о ненападении от 25 января 1932 года, продленный в 1934 до конца 1945 года
Лондонскую конвенцию 1933 года, содержащую определение агрессии, и которую СССР подписал 3 июля 1933 года

Правительства Англии и Франции вручили в Москве ноты протеста против ничем не прикрытой агрессии СССР против Польши, отклонив все оправдательные аргументы Молотова. 18 сентября лондонский «Таймс» охарактеризовал данное событие, как «удар ножом в спину Польши». Вместе с тем, стали появляться и статьи, объясняющие действия СССР, как имеющие антигерманскую направленность(!!!)

Наступающие части РККА практически не встречали сопротивления пограничных частей. В довершение ко всему маршал Эдвард Рыдз-Смиглы отдал в Кутах т. н. «Директиву общего содержания», которая была зачитана по радио:

Цитата: Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию, или Венгрию…

Директива главнокомандующего привела к дезориентации большинства польских военнослужащих, и их массовому пленению. В связи с советской агрессией, президент Польши Игнацы Мосьцицкий, находясь в городке Косов, обратился к народу. Он обвинил СССР в попрании всех юридических и моральных норм и призвал поляков сохранять твердость духа и мужество в борьбе с бездушными варварами. Мосьцицкий также объявил о переносе резиденции Президента РП и всех высших органов власти «на территорию одного из наших союзников». Вечером 17 сентября Президент и правительство РП во главе с премьером Фелицианом Складковским пересекли границу Румынии. А после полуночи 17 / 18 сентября - Главнокомандующий ВП маршал Эдвард Рыдз-Смиглы. Удалось также эвакуировать 30 тысяч военнослужащих в Румынию и 40 тысяч - в Венгрию. Включая моторизованную бригаду, батальон железнодорожных саперов и полицейский батальон «Голендзинув».

Несмотря на приказ главнокомандующего, многие польские подразделения вступили в бой с наступавшими частями Красной Армии. Особенно упорное сопротивление части ВП оказали при защите Вильно, Гродно, Львова (который с 12 по 22 сентября оборонялся от немцев, а с 18 сентября - также и от РККА) и под Сарнами. 29 - 30 сентября под Шацком произошёл бой между 52-й стрелковой дивизией и отступающими частями польских войск.

Война на два фронта

Вторжение СССР резко ухудшило и без того катастрофическое положение польской армии. В новых условиях главная тяжесть сопротивления германским войскам выпадала на Центральный фронт Тадеуша Пискора. 17 - 26 сентября состоялись два сражения под Томашувом-Любельским - самые крупные в сентябрьской кампании после битвы на Бзуре. Задача состояла в том, чтобы силами армий «Краков» и «Люблин» под общим командованием Тадеуша Пискора (1-е сражение) и основными Северного фронта (2-е сражение) прорвать немецкий заслон в Раве-Русской, преграждающий путь на Львов (3 пехотные и 2 танковые дивизии 7-го армейского корпуса генерала Леонарда Векера). В ходе тяжелейших боев, которые вели 23-я и 55-я дивизии пехоты, а также Варшавская танко-моторизованная бригада полковника Стефана Ровецкого пробить немецкую оборону так и не удалось. Огромные потери понесли также 6-я дивизия пехоты и Краковская бригада кавалерии. 20 сентября 1939 года генерал Тадеуш Пискор объявил о капитуляции Центрального фронта. В плену оказались более 20 тысяч польских солдат (в том числе и сам Тадеуш Пискор).

Теперь главные силы вермахта сконцентрировались против польского Северного фронта.

23 сентября началось новое сражение под Томашувом-Любельским. Северный фронт находился в трудной ситуации. С запада на него напирал 7-ой армейский корпус Леонарда Векера, а с востока - войска РККА. Части Южного фронта генерала Казимежа Соснковского в это время пытались пробиться к окруженному Львову, нанеся ряд поражений немецким войскам. Однако, в предместьях Львова они были остановлены вермахтом и понесли тяжелые потери. После известия о капитуляции Львова 22 сентября войска фронта получили приказ разделиться на небольшие группы и пробираться в Венгрию. Однако, далеко не всем группам удалось добраться до венгерской границы. Сам генерал Казимеж Соснковский был отрезан от основных частей фронта в районе Бжуховиц. В гражданской одежде он сумел пройти через территорию, занятую советскими войсками. Сначала до Львова, а затем, через Карпаты, в Венгрию. 23 сентября произошло одно из последних конных сражений в ходе Второй мировой войны. 25-й полк Велькопольских уланов подполковника Богдана Стахлевского атаковал немецкую кавалерию в Краснобруде и захватил город.

20 сентября советские войска подавили последние очаги сопротивления в Вильно. Были взяты в плен около 10 тысяч польских военнослужащих. Утром танковые части Белорусского фронта (27-я танковая бригада 15-го танкового корпуса из состава 11-й армии) развернули наступление на Гродно и форсировали Неман. Несмотря на то, что в штурме принимали участие не менее 50 танков, с ходу взять город не удалось. Часть танков была уничтожена (защитники города широко применяли бутылки с зажигательной смесью), а остальные отошли обратно за Неман. Гродно защищали очень небольшие подразделения местного гарнизона. Все основные силы несколькими днями раньше вошли в состав 35-й дивизии пехоты и были переброшены на защиту Львова, осажденного немцами. К частям гарнизона присоединились добровольцы (в том числе харцеры).

Войска Украинского фронта начали подготовку к штурму Львова, намеченному на утро 21 сентября. Между тем, в осажденном городе прекратилась подача электроэнергии. К вечеру германские войска получили приказ Гитлера отойти от Львова на 10 км. Поскольку по соглашению город отходил к СССР. Немцы предприняли последнюю попытку изменить эту ситуацию. Командование вермахта вновь потребовало от поляков сдать город не позднее 10 часов 21 сентября: «Если сдадите Львов нам - останетесь в Европе, если сдадите большевикам - станете навсегда Азией» . В ночь на 21 сентября германские части, осаждавшие город, начали отход. После переговоров с советским командованием генерал Владислав Лангнер принял решение о капитуляции Львова. Его поддержало большинство офицеров.

Конец сентября и начало октября явились завершением существования независимого польского государства. До 28 сентября оборонялась Варшава, до 29 сентября - Модлин. 2 октября завершилась оборона Хеля. Последними сложили оружие защитники Коцка - 6 октября 1939 года.

На этом закончилось вооружённое сопротивление регулярных частей Войска Польского на территории Польши. Для дальнейшей борьбы с Германией и её союзниками были созданы вооружённые формирования, составленные из польских граждан:

Польские вооруженные силы на Западе
Армия Андерса (2-й Польский корпус)
Польские вооруженные силы в СССР (1943 – 1944)

Итоги войны

В результате агрессии Германии и СССР польское государство перестало существовать. 28 сентября 1939 года, сразу же после капитуляции Варшавы, в нарушение Гаагской конвенции от 18 октября 1907 года). Германия и СССР определили советско-германскую границу на территории оккупированной ими Польши. Немецкий план состоял в создании марионеточного «польского остаточного государства» Reststaat в границах Царства Польского и Западной Галиции. Однако, данный план не был принят из-за несогласия Сталина. Которого не устраивало существование какого бы то ни было польского государственного образования.

Новая граница в основном совпадала с «линией Керзона», рекомендованной в 1919 году Парижской мирной конференцией в качестве восточной границы Польши, так как она разграничивала области компактного проживания поляков, с одной стороны, украинцев и белорусов, с другой.

Территории к востоку от рек Западный Буг и Сан были присоединены к Украинской ССР и Белорусской ССР. Это увеличило территорию СССР на 196 тыс. км², а население - на 13 млн. человек.

Германия расширила границы Восточной Пруссии, переместив их вплотную к Варшаве, и включила район до города Лодзь, переименованного в Литцманштадт, в Вартскую область, занимавшую территории старой Познанщины. Декретом Гитлера 8 октября 1939 года Познанское, Поморское, Силезское, Лодзинское, часть Келецкого и Варшавского воеводств, где проживало около 9,5 млн человек, были провозглашены немецкими землями и присоединены к Германии.

Небольшое остаточное польское государство было объявлено «Генерал-губернаторством оккупированных польских областей» под управлением немецких властей, которое через год стало называться «генерал-губернаторством германской империи». Его столицей стал Краков. Всякая самостоятельная политика Польши прекратилась.

6 октября 1939, выступая в Рейхстаге, Гитлер публично объявил о прекращении деятельности 2-й Речи Посполитой и разделе её территории между Германией и СССР. В этой связи он обратился к Франции и Англии с предложением о мире. 12 октября это предложение было отвергнуто Невиллом Чемберленом на заседании Палаты Общин

Потери сторон

Германия - В ходе кампании немцы по разным источникам потеряли 10−17 тысяч убитыми, 27−31 тысячу ранеными, 300−3500 человек пропавшими без вести.

СССР - Боевые потери РККА во время польской кампании 1939 года, по данным российского историка Михаила Мельтюхова, составили 1173 человека убитыми, 2002 ранеными и 302 пропавшими без вести. В результате боевых действий потеряно также 17 танков, 6 самолетов, 6 орудий и минометов и 36 автомашин.

По данным польских историков, Красная Армия потеряла убитыми около 2500 солдат, 150 бронеавтомобилей и 20 самолётов

Польша - Согласно послевоенным исследованиям Бюро Военных потерь, в боях с вермахтом погибли более 66 тысяч польских военнослужащих (в том числе 2000 офицеров и 5 генералов). 133 тысячи были ранены, а 420 тысяч оказались в немецком плену.

Польские потери в боях с РККА точно не известны. Мельтюхов называет цифры в 3500 убитых, 20 000 пропавших без вести и 454 700 пленных. По данным польской Военной энциклопедии в советский плен попали 250 000 военнослужащих. Почти весь офицерский состав (около 21 000 человек) был впоследствии расстрелян НКВД.

Мифы, возникшие после Польской кампании

Война 1939 года за много лет обросла мифами и легендами. Это явилось следствием нацистской и советской пропаганд, фальсификации истории и отсутствием свободного доступа польских и зарубежных историков к архивным материалам во времена ПНР. Одну из решающих ролей в создании устойчивых мифов сыграли и некоторые произведения литературы и искусства.

"Польские кавалеристы в отчаянии бросались с саблями на танки"

Пожалуй, самый популярный и живучий из всех мифов. Он возник сразу же после Боя под Кроянтами, в котором 18-й полк Поморских уланов полковника Казимежа Масталежа атаковал 2-ой моторизованный батальон 76-ого моторизованного полка 20-ой моторизованной дивизии вермахта. Несмотря на поражение, поставленную задачу полк выполнил. Атака уланов внесла сумятицу в общий ход немецкого наступления, сбила его темп и дезорганизовала войска. Немцам понадобилось определённое время, чтобы возобновить свое продвижение. Они так и не сумели в этот день добраться до переправ. Кроме того, эта атака оказала на противника и определённое психологическое воздействие, о котором вспоминал Хайнц Гудериан.

Уже на следующий день итальянские корреспонденты, находившиеся в районе боевых действий, ссылаясь на свидетельства немецких солдат, написали о том, что «польские кавалеристы бросались с саблями на танки». Некоторые «очевидцы» утверждали, что уланы рубили саблями танки, полагая, что они сделаны из бумаги. В 1941 году немцы сняли на эту тему пропагандистский фильм Kampfgeschwader Lützow. Не избежал пропагандистского штампа даже Анджей Вайда в своей «Лотне» 1958 года (картину раскритиковали ветераны войны).

Польская кавалерия сражалась в конном строю, но использовала тактику пехоты. На её вооружении находились и пулеметы, и карабины 75 и 35 мм, противотанковые орудия «Бофорс», небольшое количество зенитных орудий «Бофорс 40 мм», а также небольшое количество противотанковых ружей «UR 1935». Конечно, кавалеристы имели при себе сабли и пики, но это вооружение применялось только в конных сражениях. На протяжении всей сентябрьской кампании не было ни одного случая атаки польской кавалерией немецких танков. Следует, однако, заметить, что бывали моменты, когда кавалерия быстрым галопом мчалась в направлении атакующих её танков. С одной единственной целью - как можно быстрее миновать их.

"Польская авиация была уничтожена на земле в первые дни войны"

В действительности перед самым началом войны почти вся авиация перебазировалась на небольшие замаскированные аэродромы. Немцам удалось уничтожить на земле лишь тренировочные и вспомогательные самолеты. В течение целых двух недель, уступая люфтваффе в численности и качестве машин, польская авиация наносила им чувствительные потери. После окончания боев многие польские лётчики перебрались во Францию и Англию, где влились в летный состав ВВС союзников и продолжили войну (сбив уже в ходе Битвы за Англию немало немецких самолетов)

"Польша не оказала должное сопротивление противнику и быстро сдалась"

В действительности, вермахт, превосходя Войско Польское по всем основным военным показателям, получил сильный и совершенно незапланированный OKW отпор. Германская армия потеряла около 1000 танков и бронемашин (почти 30 % всего состава), 370 орудий, свыше 10 000 военно-транспортных средств (около 6000 машин и 5500 мотоциклов). Люфтваффе лишились свыше 700 самолетов (около 32 % всего состава, участвующего в кампании).

Потери в живой силе составили 45 000 убитых и раненых. По личному признанию Гитлера пехота вермахта «…не оправдала возложенных на нее надежд».

Значительное количество немецкого вооружения получило такие повреждения, что ему требовался капитальный ремонт. А интенсивность боевых действий была такова, что боеприпасов и прочей амуниции хватило лишь на две недели.

По времени Польская кампания оказалась всего на неделю короче Французской. Хотя силы англо-французской коалиции значительно превосходили Войско Польское как по численности, так и по вооружению. Причем, непредвиденная задержка вермахта в Польше позволила союзникам более серьёзно подготовиться к германскому нападению.

Читайте также о героической , которую приняли на себя первыми поляки.

Цитата: Сразу же после вторжения в Польшу 17 сентября 1939 года ""…Красная армия совершила ряд насилий, убийств, грабежей и других беззаконий, как по отношению к захваченным в плен частям, так и по отношению к гражданскому населению" " [http://www.krotov.info/libr_min/m/mackiew.html Юзеф Мацкевич. "Катынь", Изд. "Заря", Канада, 1988] Всего, по общим оценкам, было убито около 2500 военнослужащих и полицейских, а также несколько сот гражданских лиц. Анджей Фришке. "Польша. Судьба страны и народа 1939 - 1989, Варшава, изд. "Искры", 2003, стр. 25, ISBN 83-207-1711-6] Одновременно командиры РККА призывали народ "бить офицеров и генералов" (из обращения командарма Семена Тимошенко). [http://www.krotov.info/libr_min/m/mackiew.html Польские военнослужащие, сумевшие оказаться на Западе, дали показания сотрудникам британской военной контрразведки. Эти показания были тщательно запротоколированы и ныне представляют собой огромный архив.
"Когда нас взяли в плен, нам приказали поднять руки вверх и так гнали нас бегом два километра. При обыске нас догола раздели, хватая все, представляющее собой какую-либо ценность… после чего погнали за 30 км, без отдыха и воды. Кто был слабее и не поспевал, получал удар прикладом, падал на землю, и, если не мог встать, его прикалывали штыком. Я видел четыре таких случая. Точно помню, что капитана Кшеминского из Варшавы несколько раз пихнули штыком, а когда он свалился, другой советский солдат выстрелил ему два раза в голову…" (из показаний солдата КОП) [http://www.krotov.info/libr_min/m/mackiew.html Юзеф Мацкевич. "Катынь", Изд. "Заря", Канада, 1988] ]

Самые тяжкие военные преступления РККА имели место в Рогатине, где были зверски убиты военнопленные вместе с гражданским населением (т.н. "Рогатинская резня") Владислав Побуг-Малиновский. "Новейшая политическая история Польши. 1939 - 1945", изд. "Платан", Краков, 2004, том 3, стр. 107, ISBN 83-89711-10-9] Катынское преступление в документах. Лондон, 1975, стр. 9-11] ] Войцех Рошковский. "Новейшая история Польши 1914 - 1945". Варшава, "Мир Книги", 2003, стр. 344-354, 397-410 (том 1)ISBN 83-7311-991-4] , в Гродно, Новогрудке, Сарнах, Тернополе, Волковыске, Ошмянах, Свислочи, Молодечно и Коссово Владислав Побуг-Малиновский. "Новейшая политическая история Польши. 1939 - 1945", изд. "Платан", Краков, 2004, том 3, стр. 107, ISBN 83-89711-10-9] "...Террор и убийства приняли огромные размеры в Гродно, где были убиты 130 школьников и подхорунжих, добивались на месте раненые оборонцы. 12-летнего Тадзика Ясинского привязали к танку и протащили по мостовой. После занятия Гродно начались репрессии; арестованных расстреливали на Собачьей Горе и в роще "Секрет". На площади под Фарой лежала стена трупов..." Юлиан Седлецкий. "Судьбы поляков в СССР в 1939 - 1986", Лондон, 1988, стр. 32-34] Кароль Лишевский. "Польско-советская война 1939", Лондон, Польский Культурный фонд, 1986, ISBN 0-85065-170-0 (Монография содержит подробнейшее описание сражений на всем польско-советском фронте и показания свидетелей о военных преступлениях СССР в сентябре 1939) ] Институт Национальной Памяти Польши. Следствие по факту массового убийства гражданских лиц и военных защитников Гродно военнослужащими РККА, сотрудниками НКВД и диверсантами 22.09.39 ]

"В конце сентября 1939 г. часть польской армии вступила в бой с советским подразделением в окрестности Вильно. Большевики послали парламентеров с предложением сложить оружие, гарантируя взамен свободу и возвращение по домам. Командир польской части поверил этим заверениям и приказал сложить оружие. Весь отряд сразу окружили, и началась ликвидация офицеров…" (из показаний польского военнослужащего J.L. от 24 апреля 1943 года) [http://www.krotov.info/libr_min/m/mackiew.html Юзеф Мацкевич. "Катынь", Изд. "Заря", Канада, 1988] ]

"Я сам был свидетелем взятия Тернополя. Я видел, как советские солдаты охотились на польских офицеров. Например, один из двух проходящих мимо меня солдат, оставив своего товарища, бросился в противоположном направлении, а на вопрос, куда спешит, ответил: "Сейчас вернусь, только убью того буржуя", - и указал на человека в офицерской шинели без знаков различия…" (из показаний польского военнослужащего по преступлениям РККА в Тернополе) [http://www.krotov.info/libr_min/m/mackiew.html Юзеф Мацкевич. "Катынь", Изд. "Заря", Канада, 1988] ]

"Советские войска вошли около четырех часов дня и сразу приступили к жестокой резне и зверским издевательствам над жертвами. Убивали не только полицейских и военных, но и так называемых "буржуев", в том числе женщин и детей. Тем военным, которые избежали смерти и которых только разоружили, было приказано лечь на мокром лугу за городом. Там лежало около 800 человек. Пулеметы были установлены таким образом, что могли стрелять низко над землей. Кто поднимал голову, погибал. Так продержали их всю ночь. На следующий день их погнали в Станиславов, а оттуда в глубь Советской России…" (из показаний по "Рогатинской резне") [http://www.krotov.info/libr_min/m/mackiew.html Юзеф Мацкевич. "Катынь", Изд. "Заря", Канада, 1988] ]

"22 сентября во время боев за Гродно около 10 часов командир взвода связи младший лейтенант Дубовик получил приказ отконвоировать 80-90 пленных в тыл. Отойдя на 1,5-2 км от города, Дубовик устроил допрос пленных с целью выявить офицеров и лиц, принимавших участие в убийстве большевиков. Обещая отпустить пленных, он добивался признаний и расстрелял 29 человек. Остальные пленные были возвращены в Гродно. Об этом было известно командованию 101-го стрелкового полка 4-й стрелковой дивизии, но никаких мер в отношении Дубовика принято не было. Более того, командир 3-го батальона старший лейтенант Толочко отдал прямой приказ о расстреле офицеров…"Мельтюхов М. И. [http://militera.lib.ru/research/meltyukhov2/index.html Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг.] М., 2001.] конец цитаты

Часто польские подразделения сдавались, поддавшись на обещания свободы, которую им гарантировали командиры РККА. На деле данные обещания никогда не выполнялись. Как, например, в Полесье, где из 120 офицеров часть расстреляли, а остальных отправили в глубь СССР [http://www.krotov.info/libr_min/m/mackiew.html Юзеф Мацкевич. "Катынь", Изд. "Заря", Канада, 1988] ] 22 сентября 1939 года командующий обороной Львова генерал Владислав Лангнер подписал акт о капитуляции, предусматривающий беспрепятственное прохождение воинских и полицейских подразделений к румынской границе сразу же после того, как они сложат оружие. Договоренность эта была нарушена советской стороной. Все польские военнослужащие и полицейские были арестованы и вывезены в СССР. Войцех Рошковский. "Новейшая история Польши 1914 - 1945". Варшава, "Мир Книги", 2003, стр. 344-354, 397-410 (том 1)ISBN 83-7311-991-4]

Так же точно командование РККА поступило с защитниками Бреста. Причем, все захваченные пограничники 135-го полка КОП были расстреляны на месте Войцех Рошковский. "Новейшая история Польши 1914 - 1945". Варшава, "Мир Книги", 2003, стр. 344-354, 397-410 (том 1)ISBN 83-7311-991-4]

Одно из самых тяжких военных преступлений РККА было совершено в Великих Мостах на территории Школы подофицеров государственной полиции. В то время в этой самой крупной и современной полицейском учебном заведении Польши находились около 1000 кадетов. Комендант Школы инспектор Витольд Дунин-Вонсович собрал кадетов и преподавателей на плацу и отдал рапорт прибывшему офицеру НКВД. После чего последний приказал открыть огонь из пулеметов. Погибли все, включая коменданта [http://www.lwow.com.pl/policja/policja.html Кристина Балицка "Уничтожение польской полиции"] ]

Расправа над генералом Ольшиной-Вильчинским

11 сентября 2002 года Институт Национальной Памяти приступил к расследованию обстоятельств трагической гибели генерала Юзефа Ольшины-Вильчинского и капитана Мечислава Стшемеского (акт S 6/02/Zk). В ходе запросов в польских и советских архивах было установлено следующее:

"22 сентября 1939 года бывший командующий оперативной группой "Гродно" генерал Юзеф Ольшина-Вильчинский, его жена Альфреда, адъютант капитан артиллерии Мечислав Стшемеский, водитель и его помощник оказались в городке Сопоцкин под Гродно. Здесь они были остановлены экипажами двух танков РККА. Танкисты приказали всем покинуть автомобиль. Жену генерала отвели в находящийся поблизости сарай, где уже находилось более десятка других лиц. После чего оба польских офицера были расстреляны на месте. Из находящихся в Центральном Военном архиве в Варшаве ксерокопий советских архивных материалов следует, что 22 сентября 1939 года в районе Сопоцкина моторизованный отряд 2-й танковой бригады 15-го танкового корпуса вступил в бой с польскими войсками. Корпус входил в состав Дзержинской конно-механизированной группы Белорусского фронта, которой командовал комкор Иван Болдин…" [http://www.pl.indymedia.org/pl/2005/07/15086.shtml

Следствием были названы лица, несущие прямую ответственность за данное преступление. Это командир моторизованного отряда майор Федор Чувакин и комиссар Поликарп Григоренко. Имеются также показания свидетелей убийства польских офицеров - жены генерала Альфреды Станишевской, водителя автомобиля и его помощника, а также местных жителей. 26 сентября 2003 в Военную прокуратуру РФ была подана просьба о содействии в следствии по факту убийства генерала Ольшины-Вильчинского и капитана Мечислава Стшемеского (как преступления, не имеющего срока давности в соответствии с Гаагской конвенцией от 18 октября 1907 года). В ответе Военной прокуратуры польской стороне было заявлено, что в данном случае речь идет не о военном преступлении, а о преступлении по общему праву, срок давности которого уже истек. Доводы прокуратуры были отвергнуты, как имеющие своей единственной целью прекращение польского расследования. Тем не менее, отказ Военной прокуратуры от сотрудничества сделал дальнейшее расследование бессмысленным. 18 мая 2004 года оно было прекращено. [http://www.pl.indymedia.org/pl/2005/07/15086.shtml Акт S6/02/Zk - следствие по факту убийства генерала Ольшины-Вильчинского и капитана Мечислава Стшемеского, Институт Национальной Памяти Польши] ]

Почему погиб Лех Качиньский?... Польская партия «Право и справедливость» во главе с президентом Лехом Качиньским готовит ответ Владимиру Путину. Первым шагом против «российской пропаганды, восхваляющей Сталина», должна стать резолюция, приравнивающая вторжение советских войск в Польшу в 1939 году к фашистской агрессии.
Официально приравнять вторжение советских войск в Польшу в 1939 году к фашистской агрессии предложили польские консерваторы из партии «Право и справедливость» (ПиС). Самая представительная партия в сейме, к которой принадлежит и президент Польши Лех Качиньский, представила в четверг проект соответствующей резолюции.

Как считают польские консерваторы, каждый день прославления Сталина в духе советской пропаганды – это оскорбление польского государства, жертв Второй мировой войны в Польше и по всему свету. Чтобы не допустить этого, они призывают руководство сейма «призвать польское правительство предпринять шаги по противодействию фальсификации истории».

«Мы настаиваем на раскрытии правды», – цитирует Rzeczpospolita заявление официального представителя фракции Мариуша Блащака. «Фашизм и коммунизм – два великих тоталитарных режима ХХ века, а их лидеры несут ответственность за начало Второй мировой войны и ее последствия. Красная армия на польскую территорию принесла смерть и разорение. В ее планы входил геноцид, убийства, изнасилования, мародерство и другие формы гонений», – говорится в предложенной ПиС резолюции.

Блащак уверен, что дата 17 сентября 1939 года, когда советские войска вошли в Польшу, до этого времени была не столь известна, как 1 сентября 1939 – день вторжения гитлеровских войск: «Благодаря усилиям российской пропаганды, фальсифицирующей историю, так остается и по сей день» .

На вопрос, не повредит ли принятие этого документа польско-российским отношениям, Блащак высказался в духе, что вредить будет нечему. В России против Польши «ведутся кампании очернения», в которых принимают участия госорганы, включая ФСБ, и официальной Варшаве «следует этому положить конец».

Однако прохождение документа через сейм маловероятно.

Замглавы фракции ПиС Грегорий Дольняк вообще выступал против того, чтобы проект резолюции обнародовался до тех пор, пока его группе не удастся согласовать текст заявления с остальными фракциями. «Любую резолюцию исторического содержания мы должны попытаться сначала согласовать среди нас, а потом уже выносить на публику», – цитирует его Rzeczpospolita.

Его опасения оправданны. Правящая коалиция во главе с партией премьера Дональда Туска «Гражданская платформа» откровенно скептична.

Вице-спикер парламента Штефан Несёловский, представляющий «Гражданскую платформу», назвал резолюцию «глупой, неправдивой и наносящей ущерб интересам Польши». «Не соответствует правде, что советская оккупация была такой же, как и немецкая, она была мягче. Также не соответствует правде, что Советы устраивали этнические чистки, этим занимались немцы», – заметил он в интервью Gazeta Wyborcza.

В социалистическом лагере также выступают категорически против резолюции. Как заметил тому же изданию депутат блока «Левые силы и демократы» Тадеуш Ивиньский, ЛСД считает проект резолюции «антиисторичным и провокационным».Польше и России удалось в последнее время сблизить позиции по вопросу о роли СССР в гибели польского государства в 1939 году. В статье в Gazeta Wyborcza, приуроченной к 70-летней годовщине начала войны, российский премьер Владимир Путин назвал пакт Молотова – Риббентропа «неприемлемым с моральной точки зрения» и не имевшим «никаких перспектив с точки зрения практической реализации», не забыв попрекнуть историков, пишущих в угоду «сиюминутной политической конъюнктуре». Идиллическая картина оказалась смазана, когда на поминальных торжествах на Вестерплатте под Гданьском премьер Путин сравнил попытки разобраться в причинах Второй мировой войны с «ковырянием в заплесневелой булкой». Тогда же польский президент Качиньский объявил, что в 1939 году «большевистская Россия» нанесла его стране «удар в спину», и недвусмысленно обвинил оккупировавшую восточные польские земли Красную армию в преследовании поляков по этническому признаку.

Нюрнбергский военный трибунал приговорил: Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Кальтенбруннера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера, Заукеля, Йодля, Зейсс-Инкварта, Бормана (заочно) – к смертной казни через повешение.

Гесса, Функа, Редера – к пожизненному заключению.

Шираха, Шпеера – к 20, Нейрата – к 15, Деница – к 10 годам тюремного заключения.

Фриче, Папен, Шахт были оправданы. Переданный суду Лей незадолго до начала процесса повесился в тюрьме, Круп (промышленник) был признан неизлечимо больным, и дело по нему было прекращено.

После отклонения Контрольным Советом по Германии ходатайств осужденных о помиловании приговоренные к смертной казни в ночь на 16 октября 1946 были повешены в Нюрнбергской тюрьме (за 2 часа до этого Г. Геринг покончил жизнь самоубийством). Трибунал также объявил преступными организации СС, СД, гестапо, руководящий состав национал-социалистической партии (НДСАП), но не признал таковыми СА, германское правительство, генштаб и верховное командование вермахта. Но член трибунала от СССР Р. А. Руденко заявил в «особом мнении» о несогласии с оправданием трех подсудимых, высказался за смертную казнь в отношении Р. Гесса.

Международный военный трибунал признал агрессию тягчайшим преступлением международного характера, наказал как уголовных преступников государственных деятелей, виновных в подготовке, развязывании и ведении агрессивных войн, справедливо покарал организаторов и исполнителей преступных планов истребления миллионов людей и покорения целых народов. А его принципы, содержащиеся в Уставе трибунала и выраженные в приговоре, были подтверждены резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1946 года, как общепризнанные нормы международного права и вошли в сознание большинства людей.

Итак,не говорите, что кто-то переписывает историю. Это не в силах человека - изменить прошедшую историю, изменить то, что уже произошло.

Но можно изменить мозги населения, вживив в них политические и исторические галлюцинации.

Что касается обвинений Нюрнбергского Международного Военного Трибунала, то не кажется ли вам, что список обвиняемых не полон? Многие ушли от ответственности и продолжают оставаться безнаказанными до сих пор. Но дело даже и не в них самих - не осуждены их преступления, которые выдаются за доблести, тем самым искажая историческую логику и искажая память, подменяя ее пропагандистской ложью.

"Никому на слово, товарищи, верить нельзя.... (Бурные аплодисменты)." (И.В.Сталин. Из выступлений.)

Нас учили не так, конечно. О том, что написано ниже, нам не говорили.
Думаю, и сегодня Польский поход описывается как взятие под защиту белорусов и украинцев в условиях распада польского государства и агрессии нацистской Германии.
Но это было. Поэтому у поляков совсем другой взгляд на то, что происходило, начиная с 17 сентября 1939 года.

Было четыре часа утра 17 сентября 1939 года, когда Красная Армия приступила к осуществлению приказа № 16634, который накануне выдал народный комиссар обороны маршал Климент Ворошилов. Приказ звучал кратко: «Начать наступление на рассвете 17-го».
Советские войска, состоявшие из шести армий, сформировали два фронта — белорусский и украинский и начали массированную атаку на восточные польские территории.
В атаку было брошено 620 тысяч солдат, 4700 танков и 3300 самолетов, то есть в два раза больше, чем было у Вермахта, напавшего на Польшу первого сентября.

Советские солдаты обращали на себя внимание своим видом
Одна жительница городка Дисна Виленского воеводства, описывала их так: «Они были странные — маленького роста, кривоногие, уродливые и страшно изголодавшиеся. На головах у них были причудливые шапки, а на ногах — тряпичные ботинки». В виде и поведении солдат была еще одна черта, которую местные жители заметили еще отчетливее: животная ненависть ко всему, что ассоциировалось с Польшей. Она была написана на их лицах и звучала в их разговорах. Могло показаться, что кто-то уже давно «пичкал» их этой ненавистью, и лишь теперь она смогла вырваться на свободу.

Советские солдаты убивали польских пленных, уничтожали мирное население, жгли и грабили. За линейными частями шли оперативные группы НКВД, чьей задачей была ликвидация «польского врага» в тылу советского фронта. Им была поручена задача взять под контроль важнейшие элементы инфраструктуры польского государства на оккупированных Красной Армией территориях. Они занимали здания государственных учреждений, банков, типографий, редакции газет; изымали ценные бумаги, архивы и культурные ценности; арестовывали поляков на основании подготовленных заранее списков и текущих доносов своих агентов; ловили и переписывали сотрудников польских служб, парламентариев, членов польских партий и общественных организаций. Многие были сразу же убиты, не имея шансов даже попасть в советские тюрьмы и лагеря, сохранив хотя бы теоретические шансы на выживание.

Дипломаты вне закона
Первыми жертвами советского нападения пали дипломаты, представлявшие Польшу на территории Советского Союза. Польский посол в Москве Вацлав Гжибовский в полночь с 16 на 17 сентября 1939 года был срочно вызван в Народный комиссариат иностранных дел, где заместитель министра Вячеслава Молотова Владимир Потемкин попытался вручить ему советскую ноту с обоснованием атаки Красной Армии. Гжибовский отказался ее принять, заявив, что советская сторона нарушила все международные соглашения. Потемкин ответил, что нет уже ни польского государства, ни польского правительства, заодно объяснив Гжибовскому, что польские дипломаты не имеют больше никакого официального ранга и будут трактоваться как находящаяся в Советском Союзе группа поляков, которую местные суды имеют право преследовать за противоправные действия. Вразрез положениям женевской конвенции советское руководство попыталось воспрепятствовать эвакуации дипломатов в Хельсинки, а потом арестовать. Просьбы заместителя декана дипломатического корпуса посла Италии Аугусто Россо к Вячеславу Молотову, остались без ответа. В итоге польских дипломатов решил спасти посол Третьего рейха в Москве Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург, который вынудил советское руководство дать им разрешение на выезд.

Однако до этого в СССР успели произойти другие, гораздо более драматичные, истории с участием польских дипломатов.
30 сентября польский консул в Киеве Ежи Матусинский был вызван в местное отделение Наркоминдела. В полночь он вышел в сопровождении двух своих шоферов из здания польского консульства и пропал без вести. Когда об исчезновении Матусинского узнали остававшиеся в Москве польские дипломаты, они вновь обратились к Аугусто Россо, а тот отправился к Молотову, который заявил, что, скорее всего, консул с шоферами бежал в какую-нибудь соседнюю страну. Не удалось ничего добиться и Шуленбургу. Летом 1941 года, когда СССР стал выпускать поляков из лагерей, генерал Владислав Андерс (Władysław Anders) начал формировать на советской территории польскую армию, и в ее рядах оказался бывший шофер консула Анджей Оршинский (Andrzej Orszyński). Согласно его показаниям, данным под присягой польским властям, в тот день всех троих арестовало НКВД и перевезло на Лубянку. Оршинского не расстреляли только чудом. Польское посольство в Москве еще несколько раз обращалось к советским властям по поводу пропавшего консула Матусинского, но ответ был одним и тем же: «У нас его нет».

Репрессии затронули также сотрудников других польских дипломатических представительств в Советском Союзе. Консульству в Ленинграде запретили передать здание и находившееся в нем имущество следующему консулу, а НКВД силой выдворило из него персонал. У консульства в Минске был организован митинг «протестующих граждан», в результате которого демонстранты избили и ограбили польских дипломатов. Для СССР Польша, как и международное право не существовали. Произошедшее с представителями польского государства в сентябре 1939 года, было уникальным событием в истории мировой дипломатии.

Расстрелянная армия
Уже в первые дни после вторжения Красной Армии в Польшу начались военные преступления. Сначала они затронули польских солдат и офицеров. Приказы советских войск изобиловали призывами, адресованными польскому мирному населению: его агитировали уничтожать польских военных, изображая их как врагов. Простых солдат призыва
ли убивать своих офицеров. Такие приказы давал, например, командующий Украинским фронтом Семен Тимошенко. Эта война велась вразрез международному праву и всем военным конвенциям. Сейчас даже польские историки не могут дать точную оценку масштаба советских преступлений 1939 года. О многих случаях зверств и жестоких убийств польских военных мы узнали лишь спустя несколько десятков лет благодаря рассказам свидетелей тех событий. Так было, например, с историей командующего Третьего военного корпуса в Гродно генерала Юзефа Ольшины-Вильчинского.
22 сентября в окрестностях поселка Сопоцкин его автомобиль окружили советские военные с гранатами и автоматами. Генерала и сопровождавших его людей ограбили, раздели и почти сразу же расстреляли. Жена генерала, которой удалось выжить, рассказывала спустя много лет: «Муж лежал лицом вниз, левая нога была прострелена под коленом наискось. Рядом лежал капитан с раскроенной головой. Содержимое его черепа вылилось на землю кровавой массой. Вид был ужасен. Я подошла ближе, проверила пульс, хотя знала, что это бессмысленно. Тело было еще теплым, но он был уже мертв. Я начала искать какую-нибудь мелочь, что-то на память, но карманы мужа были пусты, у него забрали даже Орден воинской доблести и образок с изображением Богоматери, который я дала ему в первый день войны».

В Полесском воеводстве советские военные расстреляли целую взятую в плен роту батальона Корпуса охраны пограничья «Сарны» — 280 человек. Жестокое убийство произошло также в Великих Мостах Львовского воеводства. Советские солдаты согнали на площадь кадетов местной Школы офицеров полиции, выслушали рапорт коменданта школы и расстреляли всех присутствующих из расставленных вокруг пулеметов. Никто не выжил. Из одного польского отряда, сражавшегося в окрестностях Вильнюса и сложившего оружие взамен за обещание отпустить солдат по домам, были выведены все офицеры, которые были тут же казнены. То же самое произошло в Гродно, взяв который советские войска убили около 300 польских защитников города. В ночь с 26 на 27 сентября советские отряды вошли в Немирувек Хелмской области, где ночевало несколько десятков юнкеров. Их взяли в плен, связали колючей проволокой и забросали грантами. Полицейских, которые защищали Львов, расстреляли на шоссе, ведущем в Винники. Аналогичные расстрелы происходили в Новогрудке, Тернополе, Волковыске, Ошмянах, Свислочи, Молодечно, Ходорове, Золочеве, Стрые. Отдельные и массовые убийства взятых в плен польских военных совершались в сотнях других городов восточных регионов Польши. Издевались советские военные и над ранеными. Так было, например, в ходе боя под Вытычно, когда несколько десятков раненых пленных поместили в здании Народного дома во Влодаве и заперли там, не оказав никакой помощи. Через два дня почти все скончались от ран, их тела сожгли на костре.
Польские военнопленные под конвоем Красной армии после Польского похода в сентябре 1939 года

Иногда советские военные использовали обман, вероломно обещая польским солдатам свободу, а иногда даже представляясь польскими союзниками в войне с Гитлером. Так произошло, например, 22 сентября в Винниках неподалеку от Львова. Возглавлявший оборону города генерал Владислав Лангер подписал с советскими командующими протокол передачи города Красной Армии, по которому польским офицерам обещали беспрепятственный выход в направлении Румынии и Венгрии. Договор почти сразу же был нарушен: офицеров арестовали и вывезли в лагерь в Старобельске. В районе Залещиков на границе с Румынией русские украшали танки советскими и польскими флагами, чтобы изобразить из себя союзников, а потом окружить польские отряды, разоружить и арестовать солдат. С пленных часто снимали мундиры, обувь и пускали их дальше без одежды, с нескрываемой радостью стреляя по ним. В целом, как сообщала московская пресса, в сентябре 1939 года в руки советской армии попало около 250 тысяч польских солдат и офицеров. Для последних настоящий ад начался позже. Развязка произошла в Катынском лесу и подвалах НКВД в Твери и Харькове.

Красный террор
Террор и убийства мирного населения приобрели особые масштабы в Гродно, где было убито как минимум 300 человек, в том числе принимавших участие в обороне города скаутов. Двенадцатилетнего Тадзика Ясинского советские солдаты привязали к танку, а потом протащили по мостовой. Арестованных мирных жителей расстреливали на Собачьей Горе. Свидетели этих событий вспоминают, что в центре города лежали груды трупов. Среди арестованных оказались, в частности, директор гимназии Вацлав Мыслицкий, руководительница женской гимназии Янина Недзвецка и депутат Сейма Константы Терликовский.
Все они вскоре умерли в советских тюрьмах. Раненым приходилось скрываться от советских солдат, потому что в случае обнаружения их ждал немедленный расстрел.
Красноармейцы особенно активно изливали свою ненависть на польских интеллигентов, помещиков, чиновников и школьников. В деревне Большие Эйсмонты в Белостокском районе пыткам подвергли члена Союза помещиков и сенатора Казимежа Биспинга, который позже умер в одном из советских лагерей. Арест и пытки ждали также инженера Оскара Мейштовича, владельца имения Рогозница неподалеку от Гродно, который был впоследствии убит в минской тюрьме.
С особой жестокостью советские солдаты относились к лесникам и военным поселенцам. Командование Украинского фронта выдало местному украинскому населению 24-часовое разрешение на то, чтобы «расправиться с поляками». Самое жестокое убийство произошло в Гродненском районе, где неподалеку от Скиделя и Жидомли находилось три гарнизона, населенных бывшими легионерами Пилсудского. Несколько десятков человек было жестоко убито: им отрезали уши, языки, носы, распороли животы. Некоторых облили нефтью и сожгли.
Террор и репрессии обрушились также на духовенство. Священников избивали, вывозили в лагеря, а часто и убивали. В Антоновке Сарненского повета священника арестовали прямо во время службы, в Тернополе монахов-доминиканцев выгнали из монастырских зданий, которые были сожжены на их глазах. В селе Зельва Волковысского повета арестовали католического и православного священников, а потом жестоко расправились с ними в ближайшем лесу.
С первых дней входа советских войск тюрьмы городов и городков Восточной Польши начали стремительно заполняться. НКВД, которое относилось к пленникам со звериной жестокостью, начало создавать собственные импровизированные тюрьмы. Спустя всего несколько недель число заключенных увеличилось по меньшей мере в шесть-семь раз.

Преступление против поляков
В эпоху Польской Народной Республики поляков пытались убедить, что 17 сентября 1939 года произошел «мирный» ввод советских войск для защиты белорусского и украинского населения, живущего на восточных рубежах Польской республики. Между тем это было жестокое нападение, которое нарушало положения Рижского договора 1921 года и польско-советский договор о ненападении 1932 года.
Вошедшая в Польшу Красная Армия не считалась с международным правом. Речь шла не только о захвате восточных польских регионов в рамках выполнения положений подписанного 23 августа 1939 года пакта Молотова-Риббентропа. Вторгшись в Польшу, СССР начал воплощать в жизнь зародившийся еще в 20-е годы план по истреблению поляков. Сначала ликвидация должна была затронуть «руководящие элементы», которые следовало как можно быстрее лишить влияния на народные массы и обезвредить. Массы же, в свою очередь, планировалось переселить вглубь Советского Союза и превратить в рабов империи. Это была настоящая месть за то, что Польша в 1920 году сдержала наступление коммунизма. Советская агрессия была вторжением варваров, которые убивали пленных и гражданских, терроризировали мирное население, уничтожали и оскверняли все, что ассоциировалось у них с Польшей. Весь свободный мир, для которого Советский Союз всегда был удобным союзником, помогшим победить Гитлера, не хотел ничего знать об этом варварстве. И поэтому советские преступления в Польше до сих пор не получили осуждения и наказания!
Вторжение варваров (Лешек Петшак, "Uwazam Rze", Польша)

Как-то непривычно такое читать, правда? Разрывает шаблон. Заставляет подозревать, что поляки ослеплены своей ненавистью к русским.
Потому что совсем это не похоже на освободительный поход РККА, о котором нам всегда рассказывали.
Ну, это если не считать поляков оккупантами.
Понятно, что наказать оккупантов - это правильно. А война - это война. Она всегда жестока.

Может быт, в этом все дело?
Поляки считают, что это их земля. А русские - что их.

1 сентября 1939 года нападением Германии и Словакии на Польшу началась вторая мировая война.

немецкие войска переходят границу с Польшей

3 сентября в 11:00 Англия, а в 17:00 Франция объявили Германии войну. Однако 110 французских и английских дивизий, стоявших в то на Западном фронте против 23 германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными.

Пользуясь бездействием Англии и Франции, германское командование наращивало удары в Польше. По мере быстрого продвижения немецких войск вглубь польской территории в Польше нарастала дезорганизация. В ряде мест прошли выступления «пятой колонны» из проживавших на территории Польши немцев и членов ОУН, подготовленных «Абвером». В первый же день войны Варшаву покинул президент страны Игнаций Мосцицкий, 4 сентября началась эвакуация правительственных учрежденийъ.

Игнаций Мосцицкий

5 сентября из Варшавы выехало правительство, а в ночь на 7 сентября из польской столицы бежал и главнокомандующий Эдвард Рыдз-Смиглы.

Эдвард Рыдз-Смиглы

Немецкие войска продвигались стремительно: пользуясь потерей поляками централизованного управления своими частями, они уже 8 сентября вышли на подступы к Варшаве.

Польский легкий танк 7ТР выпуска 1937 года. Боевая масса - 9,9 т. Экипаж - 3 чел. Вооружение - одна 37-мм пушка, один 7,92-мм пулемет. Толщина брони: лоб корпуса - 17 мм, борт - 13 мм, башня - 15 мм. Двигатель - дизель "Заурер VBLD" 110 л. с. Скорость по шоссе 32 км/ч. Запас хода по шоссе - 160 км.

польский агитационный плакат

12 сентября германские войска вышли к среднему течению Вислы уже на ряде участков, они пересекли линию Западный Буг - Нарев, охватив Варшаву с востока, и выдвинулись к Сану, форсировав его верховья. Соединения 21-го армейского корпуса немцев 11 сентября заняли Бельск, а 15 сентября - Белосток. Во второй половине дня 14 сентября 19-й моторизованный корпус занял Брест.

парад в Варшаве

В планы Гитлера первоначально не входило завоевание Польши и ликвидация польского государства. Ему нужно было лишь восстановление сухопутной коммуникации с Восточной Пруссией. Перед подписанием пакта Молотова-Риббентропа Гитлер определял цель Польской кампании как возвращение Познанского, Силезского, Поморского, части Лодзинского, Варшавского и Келецкого воеводств - то есть тех территорий, которые входили в состав Германии по состоянию на 1914 год. Однако, ошалев от столь неожиданного успеха, немцы стали думать, что же делать с той частью Польши, которая ранее входила в состав Российской империи, но по Рижскому договору 1921 года была у нас отнята.

И тут 12 сентября на совещании, проходившем в поезде Гитлера, глава Абвера адмирал Вильгельм Карлович Канарис предложил фюреру создать из Восточной Польши украинское государство, главой которого должен был стать бывший атаман петлюровской армии УНР Андрей Атанасович Мельник, а военным руководителем - командир созданного вермахтом Украинского легиона Роман Сушко.

А.А. Мельник Р.К. Сушко

Создать независимую Хохляндию немцы мечтали давно. Ещё в 1918 году они создали на Украине режим гетмана Скоропадского, и теперь, в тридцать девятом, бывший Ясновельможный Пан Гетман Всея Украины жил в Берлине по адресу Альзенштрассе, 17. Позднее, в 1945 году, он погибнет под американскими бомбами.

Весной 1939, незадолго до того, как немцы оккупировали чешскую часть Чехословакии, в создали «Військові Відділи Націоналістів» (ВВН), которые совместно со словаками вступили в Польшу.

Гитлеру идея понравилась, и тот поручил адмиралу сформировать украинскую прокладку между Азией и Европой.

Однако немцы не учли того факта, что всё руководство ОУН было нафаршировано нашими агентами, и уже 13 сентября, когда в Вене Канарис встречался с Мельником на предмет его согласия возглавить Великую Украину, планы гитлеровцев стали известны Берии, о чем от тут же доложил Сталину.

Допустить создания пронемецкой Хохляндии было нельзя, и Сталин отдал распоряжение о вступлении Красной армии в Восточную Польшу. 14 сентября Военным советам БОВО (командарм 2-го ранга М. П. Ковалев, дивизионный комиссар П. Е. Смокачев и начштаба комкор М. А. Пуркаев) и КОВО (командующий войсками округа С. К. Тимошенко, члены ВС В. Н. Борисов, Н. С. Хрущев, начальник штаба комкор Н. Ф. Ватутин) направляются директивы Народного комиссара обороны СССР Маршала Советского Союза Ворошилова и Начальника Генерального штаба РККА - командарма I ранга Бориса Михайловича Шапошникова за № 16633 и 16634 соответственно «О начале наступления против Польши».

Б.М. Шапошников

В 2 часа ночи 17 сентября Сталин вызвал в Кремль немецкого посла Шуленбурга и в присутствии Молотова и Ворошилова сообщил ему, что Красная армия сегодня в 6 часов утра перейдет советскую границу на всем протяжении от Полоцка до Каменец-Подольского.

Фридрих Вернер фон дер Шуленбург

«С целью избежание инцидентов» Сталин запросил экстренно информировать Берлин чтобы немецкие самолеты не залетали восточнее линии Белосток - Брест - Львов. Он также проинформировал Шуленбурга что советские самолеты будут бомбить район восточней Львова.

Утром 17 сентября началось выдвижение войск РККА на польскую территорию.

Т-28 форсирует реку

Оно было встречено незначительным сопротивлением отдельных подразделений польского корпуса охраны пограничья.

При дальнейшем продвижении встречаемые подразделениями РККА подразделения регулярной польской армии преимущественно сопротивления не оказывали и разоружались или сдавались в плен, частью пытались отступить в Литву, Венгрию или Румынию. Организованное сопротивление частям РККА, длившееся более суток, было оказано только в нескольких случаях: в городах Вильно, Гродно, Тарнополь, деревнях Навуз и Боровичи (возле Ковеля), в Сарненском укрепрайоне. Сопротивление оказывалось преимущественно жандармерией, отрядами польских пограичников и ополчением из поляков.

Местное же украинское, белорусское и еврейское этническое население преимущественно оказывало содействие частям РККА, в ряде мест создавая вооружённые отряды, действовавшие против польских властей.

встреча Красной Армии в польском городке

В ряде населенных пунктов Западной Украины имели место выступления, инициированные сторонниками ОУН, направленные против этнических поляков, которые в отдельных случаях были жестоко подавлены отступавшими польскими частями.

Известие о выступлении РККА оказалось для ОКВ неожиданностью. Вальтер Варлимонт - заместитель начальника оперативного отдела Верховного командования вооружёнными силами Германии (ОКВ) - был уведомлён о начале выступления РККА Эрнстом Кестрингом за насколько часов до вступления её на польскую территорию, причём последний сам узнал об этом в последний момент.

Представитель ОКВ в ставке Гитлера Николаус фон Ворманн приводит информацию об экстренном совещании в ставке Гитлера с участием высших германских политических и военных деятелей, где рассматривались возможные варианты действий немецких войск, на котором начало боевых действий против РККА было признано нецелесообразным. Таким образом, антисоветские измышления о предварительной советско-германской договорённости относительно раздела Польши полностью опровергаются.

Трофеи, добытые в Польше

19 сентября после перестрелки немецких и советских войск в районе Львова на советско-германских переговорах, проходивших 20-21 сентября, была установлена демаркационная линия между германской и советской армиями, которая проходила по реке Писа до её впадения в реку Нарев, далее по реке Нарев до её впадения в Западный Буг, далее по реке Буг до её впадения в реку Висла, далее по р. Висла до впадения в неё реки Сан и дальше по реке Сан до её истоков.

Во время очистки тыла РККА от остатков польских войск и вооружённых отрядов в ряде случаев имели место боестолкновения, наиболее значительным из которых указывается бой 28 сентября - 1 октября подразделений 52-й стрелковой дивизии в районе Шацка с частями польской оперативной группы «Полесье», сформированной из пограничных частей, жандармерии, мелких гарнизонов и моряков Пинской флотилии под командованием генерала Клееберга.

В результате Освободительного Похода под контроль СССР перешла территория в 196 тыс. км² с населением около 13 млн человек, практически полностью находящаяся восточнее «линии Керзона», рекомендованной Антантой в качестве восточной границы Польши в 1918 году.

Боевые столкновения закончились к 6 октября. Красная Армия потеряла 737 человек убитыми и 1862 ранеными.

Литовские войска входят в Вильно: Виленский край 10 октября 1939 года площадью в 6909 км² с населением в 490 тыс. жителей, в основном белорусов, был передан нами Литве, и Вильно стало литовской столицей.

В сентябре 1939 года произошло событие, которое является одной из самых знаменательных вех истории Белоруссии. В результате Освободительного похода Красной Армии насильственно разорванный белорусский народ вновь стал единым. Это был акт великой исторической справедливости, что является бесспорным фактом, но, к сожалению, это понятно далеко не всем.

На Западе имеются влиятельные силы, которые пытаются не только приписать России/Советскому Союзу соучастие с гитлеровской Германией в нападении на Польшу в сентябре 1939 года, но и навязать нашему народу чувство некой вины за те события. И за этим кроется не только корыстное желание попытаться истребовать «моральную» и «материальную» компенсацию за утрату возвращенных истинным хозяевам западнобелорусских земель, но и подвести «правовую» базу под возможный территориальный пересмотр существующих границ.

На первый взгляд может показаться, что подобный сценарий развития событий абсолютно невероятен. Но где сейчас не так давно еще цветущая европейская страна Югославия? Историю необходимо не только знать, но и уметь извлекать из нее правильные выводы. А это нужно и для того, чтобы ясно представлять себе, где твой брат и союзник, а где в лучшем случае партнер.

17 сентября 1939 года Красная Армия перешла русско-польскую границу, разрезавшую территорию Белоруссии практически пополам. По большому счету, называть существовавшую до середины сентября 1939 года границу «старой» можно было лишь с большой долей условности, так как она появилась только в соответствии с Рижским договором от 18 марта 1921 года, т.е. существовала всего 18 лет.

Этот документ стал итогом неудачной для Советской России войны с Польшей, в результате которой к последней отошли обширные белорусские и украинские территории. В довоенной Польше эти земли именовались «кресами всходними» (восточными окраинами) и последовательно превращались в нищий и бесправный придаток второй Речи Посполитой.

Вот только некоторые цифры. В 30-х годах двадцатого столетия в Новогрудском и Полесском воеводствах от 60-ти до 70-ти процентов населения были неграмотными. Подавляющее большинство земельных угодий находилось во владении крупных польских помещиков и военизированных польских переселенцев-«осадников» .

Что касается экономического развития региона, то за время «польского часа» доставшаяся с дореволюционных времен промышленность пришла в полный упадок. А на тех немногих предприятиях, которые имелись в наличии, заработок рабочих был на 40-50 процентов ниже, чем в самой Польше. А ведь и польские рабочие находились в тяжелом материальном положении – подавляющее большинство имело доходы ниже тогдашнего прожиточного минимума. Поэтому жизнь впроголодь была присуща для большинства западнобелорусского населения.

Но крайняя нужда была не самой черной стороной жизни западных белорусов. На восточных землях второй Речи Посполитой Варшавой проводилась политика жесткой полонизации, что вылилось в практически полную ликвидацию образования на белорусском и русском языках, закрытие и разрушение сотен православных храмов.

Невозможно без содрогания читать и слушать воспоминания очевидцев (некоторые еще живы) о том, каким оскорблениям и унижениям со стороны «педагогов» подвергались белорусские дети в польских школах за случайно оброненное белорусское или русское слово. Особенно пристальным вниманием со стороны польских властей пользовалась белорусская интеллигенция, в первую очередь учителя, которым настоятельно предлагалось принять католицизм и поменять национальное самоопределение с белорусского и восточнославянского на польское.В противном случае упрямцев ждало или лишение работы (это в лучшем случае) или политические репрессии (тюрьма или концлагерь в Березе-Картузской). Человек мог оказаться в польском застенке только за чтение (!) Пушкина или Достоевского. Положение белорусского населения на «кресах всходних» было просто отчаянным, что выливалось в многочисленные, временами довольно жесткие, протестные выступления.

В 1921-1925 годах в Западной Белоруссии действовало активное партизанское движение, направленное против польской власти. Партизаны наносили удары по полицейским участкам, жгли усадьбы польских помещиков и хутора поляков-осадников. По данным Второго разведывательного отдела (небезызвестная «двуйка») генерального штаба Войска польского, в 1923 году общая численность партизан, действовавших на территории Виленщины, в Полесье, в Налибокской, Беловежской и Гродненской пущах составляла от 5 до 6 тысяч человек.

В числе известных руководителей западнобелорусского партизанского движения были Кирилл Орловский, Василий Корж, Филипп Яблонский, Станислав Ваупшасов. Наиболее влиятельными силами в этом движении были Коммунистическая партия Западной Белоруссии (КПЗБ), Белорусская партия социалистов-революционеров, а также Белорусская революционная организация (БРО), выделившаяся из левого крыла партии эсеров.

В декабре 1923 года БРО вошла в состав КПЗБ, так как обе организации имели практически совпадающие программы – конфискация помещичьих земель с безвозмездной передачей крестьянам, восьмичасовой рабочий день, объединение всех белорусских земель в рабоче-крестьянскую республику.

В эти годы Западная Белоруссия фактически была охвачена народным восстанием за освобождение от владычества второй Речи Посполитой. Для подавления партизанского движения польское правительство широко использовало регулярную армию, в первую очередь подвижные кавалерийские части. В результате жестоких репрессий и массового террора партизанское движение к 1925 году пошло на спад. По данным польских властей только в Полесском воеводстве в апреле 1925 года было арестовано 1400 подпольщиков, партизан и их помощников.

В этих условиях руководство КПЗБ принимает решение об изменении тактики борьбы, отказывается от партизанских действий и уходит в глубокое подполье. К концу 1930-х годов в рядах КПЗБ состояло около 4000 человек. Кроме того, более 3000 членов этой партии постоянно находилось в тюрьмах. В то же время, начиная с 1924 года, в Западной Белоруссии вполне легально действовала организация содействия революционерам «Красная помощь».

В ноябре 1922 года в Польше состоялись парламентские выборы, по итогам которых в Сейм и Сенат прошли соответственно 11 и 3 депутата-белоруса, создавшие в Сейме фракцию – Белорусский посольский клуб (БПК). В июне 1925 года левой фракцией БПК совместно с КПЗБ и другими революционно-демократическими организациями была создана Белорусская крестьянско-рабочая громада (БКРГ), выросшая в короткий срок в массовое общественно-политическое движение.

К началу 1927 года Громада насчитывала более ста тысяч членов и к тому времени фактически установила политический контроль над многими районами Западной Белоруссии. В мае 1926 года была принята программа БКРГ, которая требовала конфискации помещичьих земель с последующей их передачей безземельным крестьянам, создания рабоче-крестьянского правительства, установления демократических свобод и самоопределения Западной Белоруссии.

Польское правительство недолго терпело такую политическую самодеятельность и в ночь с 14 на 15 января 1927 года начался разгром Громады. Были произведены массовые обыски и аресты членов БКРГ. Без согласия сейма были арестованы депутаты Бронислав Тарашкевич, Симон Рак-Михайловский, Павел Волошин и другие. А 21 марта 1927 года БКРГ была запрещена.

К началу тридцатых годов практически единственной реально дееспособной политической организацией в Западной Белоруссии оставалась только КПЗБ, что во многом было обусловлено поддержкой со стороны Коминтерна. В мае 1935 года второй съезд КПЗБ принял решение о переходе к тактике создания широкого народного фронта на основе общедемократических требований – отмена репрессивной конституции, бесплатное наделение крестьян землей, введение 8-часового рабочего дня и ликвидация концлагеря в Березе-Картузской. На этой платформе в 1936 году КПЗБ заключает соглашение о совместных действиях с Белорусской христианской демократией.

Казалось бы, что тактика широкого народного фронта имела хорошие политические перспективы, но удар по западнобелорусским коммунистам был неожиданно нанесен с той стороны, откуда его никак не ожидали. В 1938 году решением Исполкома Коминтерна Коммунистические партии Западной Белоруссии и Западной Украины были распущены. С чем же это было связано? Очевидно с тем, что коммунисты Западной Белоруссии и Западной Украины были активными действующими революционерами и слишком привержены идеям свободы и народовластия (выражаясь современным бюрократическим языком, были экстремистами), что никак не могло устраивать уже давно вставших на путь левого тоталитаризма советских руководителей.

Как бы там ни было, но борьба компартии Западной Белоруссии и других революционно-демократических организаций за освобождение от власти второй Речи Посполитой является одной из самых героических страниц в истории белорусского народа. Эта борьба в разных формах продолжалась в течение всего периода польской оккупации и явилась проявлением глубокого неприятия западно-белорусским населением второй Речи Посполитой, которая была для него чужой и враждебной.

Весь период «польского часа» западные белорусы верили и надеялись, что освобождение придет с востока. Не разбираясь в большинстве своем в особенностях государственного устройства СССР и уж тем более в перипетиях партийно-политической борьбы в ВКП (б), западный белорус знал, что восточнее станции Негорелое, что под Минском, находится великая страна, которая помнит о нем и для которой он является сыном.

Польская кампания вермахта

1 сентября 1939 года гитлеровская Германия начала молниеносную войну против Польши, и за 16 дней полностью разгромила польскую армию и систему государственного управления второй Речи Посполитой. Как справедливо писала 14 сентября по этому поводу газета «Правда»: «Многонациональное государство, не скрепленное узами дружбы и равенства населяющих его народов, а, наоборот, основанное на угнетении и неравноправии национальных меньшинств, не может представлять крепкой военной силы».

Справедливости ради надо отметить, что Германия в количественном отношении не имела подавляющего превосходства над польскими вооруженными силами. Для проведения польской кампании германское командование сосредоточило 55 пехотных и 13 механизированных и моторизованных (5 танковых, 4 моторизованных и 4 легких) дивизий. В целом это составило около 1500000 чел. и 3500 танков. Воздушные силы образовали две воздушные армии в составе около 2500 самолетов.

Польша выставила против Германии 45 пехотных дивизий. Кроме того, она имела 1 кавалерийскую дивизию, 12 отдельных кавалерийских бригад, 600 танков и всего около 1000 действующих самолетов. Все это составило численность примерно в 1000000 человек. Кроме того, Польша имела около 3 миллионов обученных солдат, более половины которых прошли обучение после 1920 года. Однако огромная часть этого обученного запаса польское командование так и не смогло использовать в этой войне. В итоге до 50 процентов лиц, годных для военной службы, остались в сентябре 1939 года вне армии.

Польская пехота 1939 года

Со своей стороны германскому командованию удалось в последний период перед 1 сентября с большой быстротой сосредоточить и развернуть мощную ударную группировку войск. В целом же польская кампания выявила подавляющее качественное и организационное превосходство вермахта над польской армией, что и обеспечило скоротечность войны. Злую шутку над польским правительством сыграло и то обстоятельство, что все межвоенные годы Польша готовилась к войне с Советским Союзом и в результате оказалась совершенно неготовой к вооруженному противоборству с Германией, на границе с которой с польской стороны практически отсутствовали даже какие-либо серьезные укрепления.

К концу первой декады сентября польское правительство бежало в Румынию, а население еще не захваченных немецкими войсками территорий и остатки польских вооруженных сил были оставлены на произвол судьбы. Исходя из такого хода событий, 10 сентября 1939 года нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов сделал заявление, в котором говорилось, что «Польша распадается, и это вынуждает Советский Союз прийти на помощь украинцам и белорусам, которым угрожает Германия».

А в это время немецкие войска быстро продвигались на восток, передовые танковые отряды уже подошли к Кобрину. Нависла реальная угроза гитлеровской оккупации западнобелорусских земель. Обстановка требовала от руководства Советского Союза решительных и незамедлительных действий.

Вынужденная мера

14 сентября в Смоленске командующий войсками Белорусского особого военного округа М.П. Ковалев на совещании высшего начальствующего состава сообщил, что «в связи с продвижением немецких войск в глубь Польши советское правительство решило взять под защиту жизнь и имущество граждан Западной Белоруссии и Западной Украины, ввести свои войска на их территорию и тем самым исправить историческую несправедливость». К 16 сентября войска специально образованных Белорусского и Украинского фронтов заняли исходные рубежи в ожидании приказа от наркома обороны.

В ночь на 17 сентября в Кремль был вызван германский посол Шуленберг, которому Сталин лично объявил, что через четыре часа войска Красной Армии пересекут польскую границу на всем ее протяжении. При этом немецкой авиации было предложено не залетать восточнее линии Белосток-Брест-Львов.

Сразу после приема посла Германии уже заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкин вручил польскому послу в Москве В. Гржибовскому ноту советского правительства. «События, вызванные польско-германской войной, – говорилось в документе, – показали внутреннюю несостоятельность и явную недееспособность польского государства. Все это произошло за самый короткий срок... Население Польши брошено на произвол судьбы. Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. В силу такого рода положения заключенные между Советским Союзом и Польшей договоры прекратили свое действие... Польша стала удобным полем для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Советское правительство до последнего времени оставалось нейтральным. Но оно в силу указанных обстоятельств не может больше нейтрально относиться к создавшемуся положению».

В настоящее время можно услышать много спекуляций по поводу правомерности действий Советского Союза в сентябре 1939 года. Польская сторона, например, заостряет внимание на том, что продвижение германских войск по территории Польши не было бы таким успешным, если бы части Красной Армии не перешли советско-польскую границу 17 сентября 1939 года. Подчеркивается, что вхождение советских войск на территорию Польши произошло без объявления войны, а на восточных землях имелись все возможности (готовились-то к войне против СССР) для оказания длительного сопротивления наступающим частям и соединениям Красной Армии. И, наконец, польская историография пытается утверждать, что советские войска выполняли некий особый план, разработанный совместно руководителями Союза ССР и фашистской Германии.

На самом деле действия Советского Союза в той обстановке были продиктованы сложившейся в связи с агрессией Германии против Польши обстановкой и оправданы не только в военно-политическом отношении, но и с позиций международного права. Достаточно сказать, что ко времени начала операции тогдашней Польши как государства уже не существовало. Бездарное польское правительство «санации» бежало из осажденной Варшавы. Сколько-либо упорядоченная система государственной власти совершенно распалась, было полностью потеряно управление польскими войсками, везде царили хаос и паника.

Однако польская сторона, напротив, утверждает, что только после получения сообщения о переходе советскими войсками восточной границы Польши, верховный главнокомандующий Рыдз-Смиглый вместе с президентом и правительством выехали в Румынию. Более того, польские историки специально обращают внимание на то, что польские войска не оказывали никакого сопротивления Красной Армии, поскольку якобы получили соответствующий приказ сверху. Но кто мог отдать такой приказ в тот момент, когда все польское государственно-политическое и военное руководство уже сидело под фактическим арестом в Румынии? Какие штабы польских соединений и частей способны были получить эту директиву в условиях тотальной дезорганизации систем связи и управления?

Что касается военной составляющей Освободительного похода 1939 года, то она имела все признаки, говоря современными понятиями, миротворческой операции.

В 5 часов 40 минут утра 17 сентября 1939 года войска Белорусского и Украинского фронтов перешли советско-польскую границу, установленную в 1921 году. Войскам Красной Армии запрещалось подвергать авиационной и артиллерийской бомбардировке населенные пункты и польские войска, не оказывающие сопротивления. Личному составу разъяснялось, что войска пришли в Западную Белоруссию и Западную Украину «не как завоеватели, а как освободители украинских и белорусских братьев». В своей директиве от 20 сентября 1939 года начальник пограничных войск СССР комдив Соколов потребовал от всех командиров предупредить весь личный состав «о необходимости соблюдения должного такта и вежливости» по отношению к населению освобожденных районов. Начальник пограничных войск Белорусского округа комбриг Богданов в своем приказе прямо подчеркнул, что армии Белорусского фронта переходят в наступление с задачей «не допустить захвата территории Западной Белоруссии Германией».

Особое внимание обращалось на необходимость охраны жизни и имущества всех украинских и белорусских граждан, тактичного и лояльного отношения к польскому населению, польским государственным служащим и военнослужащим, не оказывающим вооруженного сопротивления. Польским беженцам из западных регионов Польши предоставлялось право двигаться беспрепятственно и самим организовывать охрану стоянок и населенных пунктов.

Выполняя общий миротворческий замысел операции, советские войска старались избегать вооруженного соприкосновения с частями польских вооруженных сил. По признанию начальника штаба польского главного командования генерала В.Стахевича, польские войска «дезориентированы поведением большевиков, потому что они в основном избегают открывать огонь, а их командиры утверждают, что они приходят на помощь Польше против немцев». Советские ВВС не открывали огонь по польским самолетам, если те не вели бомбометание или обстрел частей наступающей Красной Армии. К примеру, 17 сентября в 9 часов 25 минут польский истребитель был приземлен советскими истребителями в районе пограничной заставы «Баймаки», чуть позже на другом участке советскими истребителями был принужден к посадке польский двухмоторный самолет П-3Л-37 из бомбардировочной эскадрильи 1-го Варшавского полка. В то же время отдельные боевые столкновения были отмечены на линии старой границы, по берегам реки Неман, в районе Несвижа, Воложина, Щучина, Слонима, Молодечно, Скиделя, Новогрудка, Вильно, Гродно.

Следует добавить, что крайне мягкое отношение частей Красной Армии к польским войскам было обусловлено во многом тем обстоятельством, что в то время большое количество этнических белорусов и украинцев было призвано в польскую армию. Например, солдаты польского батальона, расквартированного на стражнице «Михайловка», трижды обращались к командованию Красной Армии с просьбой взять их в плен. Поэтому в том случае, если польские части не оказывали сопротивления и добровольно складывали оружие, рядовые чины практически сразу распускались по домам, интернировались лишь офицеры.

В современной Польше внимание общественности пытаются сконцентрировать исключительно на трагической судьбе части офицерского корпуса Польши, погибшего в Катыни и других лагерях для пленных польских офицеров. Между тем замалчиваются материалы и факты по полному освобождению летом 1941 года почти миллиона поляков, временно находившихся на поселении в Средней Азии и Сибири. Замалчивается и предоставленная полякам в СССР по договору с правительством генерала Сикорского в Лондоне (30.06.1941 г.) возможность воссоздания польских вооруженных сил на советской территории. А ведь, несмотря на тяжелейшие условия первого года войны с фашистской Германией и ее союзниками, СССР помог к 1942 году создать на своей территории 120 тысячную польскую армию, которая по согласованию с польским правительством в изгнании затем была переброшена в Иран и Ирак.

Необходимо обратить внимание на то, что при встрече с немецкими войсками частям Красной Армии предписывалось «действовать решительно и продвигаться быстро». С одной стороны, не давать германским частям без необходимости повода для провокаций, а с другой - не допускать захвата немцами районов, заселенных украинцами и белорусами. При попытке же немецких войск завязать бой, надлежало давать им решительный отпор.

Естественно, что когда большие массы недружественных (пусть пока еще и невраждебных) войск действуют на встречных направлениях, практически неизбежными становятся различные недоразумения и отдельные боевые столкновения. Так, 17 сентября части германского 21-го армейского корпуса подверглись восточнее Белостока бомбардировке советской авиацией и понесли потери убитыми и ранеными. В свою очередь, вечером 18 сентября у местечка Вишневец (85 км от Минска) немецкая бронетехника обстреляла расположение 6-й русской стрелковой дивизии, погибло четверо красноармейцев. 19 сентября в районе Львова произошел бой между частями немецкой 2-й горнострелковой дивизии с русскими танкистами, в ходе которого обе стороны понесли потери убитыми и ранеными. Тем не менее, ни Россия, ни Германия не были заинтересованы в то время в вооруженном конфликте и тем более в войне. К тому же решительная военная демонстрация, осуществленная Красной Армией, способствовала прекращению продвижения германских войск на восток.

Жители Западной Белоруссии и Западной Украины в сентябре 1939 года встречали войска Красной Армии с большим воодушевлением – с красными знаменами, плакатами «Да здравствует СССР!», цветами и хлебом-солью. Заместитель начальника пограничных войск СССР комбриг Аполлонов в своем донесении, в частности, отмечал, что «население польских сел повсеместно приветствует и радостно встречает наши части, оказывая большое содействие в переправе через реки, продвижению обозов, разрушая укрепления поляков». Командование Белорусского пограничного округа также сообщало, что «население Западной Белоруссии с радостью, любовью встречает части РККА, пограничников». Лишь небольшая часть интеллигенции и зажиточных белорусов и украинцев заняли выжидательную позицию. Они, конечно, опасались не «прихода России» как таковой, а антибуржуазных преобразований новой власти. Исключение составляли местные поляки, которые в большинстве своем переживали происходившее как национальную трагедию. Именно они организовывали вооруженные банды, распространяли среди населения провокационные слухи.

Помощь войскам Белорусского фронта в ряде мест оказали повстанческие отряды и революционные комитеты. Повстанческие отряды (отряды самообороны) начали возникать уже в первые дни германо-польской войны из числа коммунистов и комсомольцев, избежавших ареста либо бежавших из мест заключения, дезертиров польской армии и местной молодежи, не явившейся на призывные участки. Действиям повстанцев, устраивавших засады полицейским конвоям и отбивавшим арестованных «большевиков», громивших полицейские участки, помещичьи имения и хутора осадников (польских военных поселенцев), способствовало безвластие, возникшее после бегства польской администрации из сельской местности в города – под защиту армии и жандармерии.

19 сентября Молотов сообщил германскому послу Шуленбергу, что советское правительство и лично Сталин посчитали нецелесообразным создание «Польской Советской Республики» на западнобелорусских и западноукраинских землях (ранее такая возможность рассматривалась), где восточнославянской население составляло 75% от всех проживающих.

С рассветом 23 сентября советские войска должны были начать выдвижение на новую демаркационную линию. Отход соединений вермахта на запад должен был начаться на сутки раньше. При совершении маршей между советскими и немецкими войсками предполагалось сохранение дистанции в 25 километров.

Однако в Белосток и Брест советские войска вошли на сутки раньше, исполняя указание воспрепятствовать вывозу из этих городов немцами «военной добычи» – попросту, предотвратить разграбление Белостока и Бреста. В первой половине дня 22 сентября передовой отряд 6-го кавалерийского корпуса (120 казаков) вошел в Белосток, чтобы принять его от немцев. Вот как описывает эти события командир кавалерийского отряда полковник И.А. Плиев: «Когда наши казаки прибыли в город, случилось то, чего гитлеровцы больше всего боялись и чего пытались избежать: тысячи горожан высыпали на безлюдные доселе улицы и устроили красноармейцам восторженную овацию. Немецкое командование наблюдало всю эту картину с нескрываемым раздражением – контраст со встречей вермахта был разительный. Опасаясь, что дальнейшее развитие событий примет нежелательный для них оборот, немецкие части поспешили покинуть Белосток задолго до наступления вечера – уже в 16.00 прибывший в Белосток комкор Андрей Иванович Еременко не застал никого из германского командования».

К 25 сентября 1939 года войска Белорусского фронта вышли на демаркационную линию, где и остановились. 28 сентября с капитуляцией остатков польских войск, располагавшихся в Августовской пуще, боевые действия Белорусского фронта прекратились. За 12 суток похода фронт потерял 316 человек убитыми и умершими на этапах санитарной эвакуации, трое человек пропали без вести и 642 были ранены, контужены и обожжены.

17 – 30 сентября 1939 года фронт взял в плен (а по существу интернировал) 60202 польских военнослужащих (в том числе 2066 офицеров). К 29 сентября войска Белорусского и Украинского фронтов находились на линии Сувалки – Соколув – Люблин – Ярослав – Перемышль – р. Сан. Однако эта линия просуществовала недолго.

20 сентября Гитлер принял решение о скорейшем превращении Литвы в германский протекторат, а 25 сентября подписал директиву № 4 о сосредоточении войск в Восточной Пруссии для похода на Каунас. В поисках спасения Литва запросила помощи у СССР. В тот же день Сталин в беседе с Шуленбергом делает совершенно неожиданное предложение: обменять отошедшие к СССР Люблинское и часть Варшавского воеводства на отказ Германии от претензий на Литву. Тем самым устранялась возможная угроза германского вторжения в Белоруссию с севера.

Вопрос обсуждался в конце сентября в ходе визита Риббентропа в Москву. В соответствии с подписанным 29 сентября 1939 года советско-германским договором «О дружбе и границе» Литва отошла в советскую сферу интересов, а новая советско-германская граница пошла по линии р. Нарев - р. Западный Буг - г. Ярослав - р. Сан. К 5-9 октября все части советских войск были отведены за линию новой государственной границы. 8 октября 1939 года на белорусских территориях граница с Германией была взята под охрану пятью вновь сформированными пограничными отрядами – Августовским, Ломжанским, Чижевским, Брест-Литовским и Владимир-Волынским.

В польских землях, отошедших в 1939 году к Рейху, по сути, вся польская интеллигенция была либо истреблена, либо отправлена в концлагеря, либо выселена. На других бывших польских территориях, включенных немцами в т.н. генерал-губернаторство, началась «чрезвычайная акция умиротворения» («акция АБ»), в результате которой сразу было уничтожено несколько десятков тысяч поляков. С 1940 года германские власти стали загонять бывших польских граждан в лагерь смерти Освенцим, а позже в концлагеря с газовыми камерами в Белжеце, Треблинке и Майданеке. Почти полностью были уничтожены польские евреи – 3,5 млн. человек, массовому террору подверглась польская интеллигенция, целенаправленно и безжалостно уничтожалась молодежь. Категорически запрещено было обучение поляков в средней школе и университетах. В начальной школе оккупационной немецкой администрацией был исключен из учебного плана перечень предметов: польская история и литература, география. Поляков переводили на животное существование, Рейх продолжал немецкую колонизацию на бывших польских территориях, превращая оставшихся в живых польских граждан в рабов. Попытки массового перехода польского населения на территорию Западной Белоруссии жестко пресекались немецкими оккупационными войсками.

Совершенно иная картина наблюдалась на землях, занятых Красной Армией. После завершения военной стадии операции начались политические и социальные преобразования. В предельно сжатые сроки была создана система временных органов «революционно-демократической власти»: временные управления в городах, поветах и воеводствах, рабочие комитеты на предприятиях, крестьянские комитеты в волостях и деревнях. Временное управление включало отделы продовольствия, промышленности, финансов, здравоохранения, народного образования, коммунальный, политического просвещения, связи. Состав органов временного управления первоначально утверждался командованием Красной Армии; временное управление, в свою очередь, утверждало состав крестьянских комитетов, избранных крестьянскими сходами.

Опираясь на отряды рабочей гвардии и крестьянской милиции, временные органы власти брали в свои руки руководство политической, административно-хозяйственной и культурной жизнью городов и деревень. Взяв под контроль наличные запасы сырья, продуктов и товаров, органы «революционно-демократической власти» обеспечивали население продовольствием и товарами первой необходимости по фиксированным ценам, вели борьбу со спекуляцией. Они принимали и распределяли продукты и товары, поступавшие из СССР в порядке безвозмездной помощи.

В сентябре – октябре 1939 года в Западной Белоруссии открылось значительное количество новых школ, образование в которых было переведено по выбору граждан на родной язык - белорусский, русский, польский. Бесплатное образование резко расширило число учащихся за счет детей крестьян и рабочих, Вновь открытые больницы, амбулатории и медпункты обслуживали население бесплатно.

В октябре 1939 года при высокой политической активности избирателей прошли всеобщие и свободные выборы в Народное Собрание Западной Белоруссии (НСЗБ). Польские исследователи, наоборот, утверждают совершенно обратное, что выборы в Западной Белоруссии и октябрьский 1939 г. референдум в Литве прошли в обстановке тотального террора большевиков. Но факты свидетельствуют о другом: 28-30 октября в Белостоке открылось заседание законно избранного Народного Собрания, в ходе которого было принято 4 основополагающих документа: «Обращение с просьбой о принятии Западной Белоруссии в состав СССР», «Об установлении советской власти», «О конфискации помещичьих земель», «О национализации крупной промышленности и банков». Уже 2 ноября 1939 года Верховный Совет СССР постановил удовлетворить просьбу Народного Собрания ЗБ и включить Западную Белоруссию в состав СССР с воссоединением ее с Белорусской ССР. 14 ноября внеочередная III сессия Верховного Совета БССР постановила: «Принять Западную Белоруссию в состав Белорусской Советской Социалистической Республики» и приняла решение о разработке комплекса мер по ускоренной советизации Западной Белоруссии. В тот же день Белорусский фронт был преобразован в Западный Особый военный округ со штабом в Минске.

Так завершился Освободительный поход Красной Армии 1939 года, ставший, по сути, блестящей миротворческой операцией, которая не только коренным образом изменила тогдашнюю политическую карту Европы в пользу Советского Союза, но и придала современные очертания (с некоторыми послевоенными изменениями) нынешней Республике Беларусь.